Порка - это унизительно. А лишение на неделю засахаренных фиг, бывших в доме Сэрбисов главным десертом, еще и до слез обидно, особенно если ты не делал ничего такого, чтобы переносить подобные жестокие невзгоды! Разумеется, слез Кассиан не показывал, ни пока его пороли, одновременно читая нотацию и наставительно поучая насчет достойного поведения и хороших манер, ни потом, когда услышал про фиги. Плакать неподобающе для мужчины и свободного гражданина Империи - это знают даже сопляки пяти-шести лет, что уж говорит о нем, одиннадцатилетнем и уже готовом вступать во взрослую жизнь. Зато очень подобающе мстить за обиды всяким низким подлецам и восстанавливать справедливость! Как раз в целях восстановления справедливости он сейчас и преследовал на редкость шустро удиравшего Красса, на ходу придумывая, что сотворит с ним, когда поймает.
  В самом деле, Крассу ведь никогда по-настоящему не достается! Он сахарно улыбается, он милый и шелковый, он "славный лисенок" в глазах матери и многих покупательниц побогаче, что не отказывают себе в удовольствии приласкать его при встрече и принести ему фрукт или сладость. Даже отец хоть и ворчит, но всегда смягчается, когда брат заглядывает ему в глаза! Почему так, если когда все отворачиваются, он ничем не лучше Кассиана и творит всякого ничуть не меньше?! Раз ему не достается от старших, пусть достанется от него!
  Увидеть Кассиан не успел - слишком сильно отставал - зато услышал, как Красс сперва завернул за угол, а потом шлепнулся на пол. Издав победный вопль, Сэрбис-самый-младший прибавил ходу и помчался туда, откуда шум донесся. Как выяснилось уже полминуты спустя, - в комнату матери.
  В комнате отчетливо пахло самим присутствием Эннии Сэрбис - корицей, лотосом и еще чем-то сладким, о названии чего Кассиан понятия не имел. В открытое окно задувал слабый послеполуденный ветер и было так тихо, что, кажется, шелест бабочкиных крыльев показался бы оглушительным. Кассиан растерялся: куда брат мог деться? Под кроватью они больше не помещаются, выросли, вылезать в окно высоковато, портьеры слишком легкие и тонкие, и его было бы видно с порога, так где он? Сжимая кулаки и напряженно хмурясь, Кассиан медленно повернулся вокруг своей оси - и замер, заметив его. Холеный рыжий хвост, торчавший из-за дверцы шкафа.
  От азартной охотничьей радости он едва дышать не перестал. Стараясь ступать осторожно и бесшумно, Кассиан подобрался поближе, а потом распахнул дверцы и мгновенно вцепился брату разом и в волосы, и в вышитый шелком ворот, мгновенно жалобно затрещавший.
- Это ты сказал Аттию и отцу, что я загубил шкуру?! - возмущенно закричал он, что было сил встряхивая Красса. - Ты, да?! Не спорь, я и так знаю! А ну пошли вниз, скажешь правду! Скажешь, а то я тебе так всыплю, что неделю звезды из глаз лететь будут! - и Кассиан попытался вытащить брата из шкафа на середину комнаты, чтобы "всыпать" было удобнее.
[icon]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/0921/h_1474476483_1306119_a21467b697.jpg[/icon]

Руки Кассиан не разжал, от попытки лягнуть его по ноге с завидной ловкостью увернулся, но вот отчаянный визг брата ударил по ушам с такой силой, что показался рямо-таки оглушительным и едва не заставил отступить. Несколько секунд Сэрбис-самый-младший только ошарашенно хлопал глазами, глядя на Красса, пораженный тем, что чье-то горло может издавать такие звуки, и до крайности возмущенный подобными воплями из уст мужчины. А потом, с некоторым запозданием, до Кассиана дошло, что этот визг - не только оскорбление для слуха, но и прямая угроза всем планам по восстановлению справедливости: сейчас сюда сбегутся все домочадцы с матушкой во главе, и тогда проучить брата точно не получится, а то и самому достанется по первое число за драку в родительской спальне. Словом, если он хотел добиться своего, действовать нужно было быстрее и расторопнее.
- А ну заткнись! - возмущенно рявкнул Кассиан и снова с силой встряхнул Красса, испытывая какое-то мстительное удовольствие от того, как снова затрещала тонкой работы сорочка. - Мужчины не визжат, как... как дворовые сучки! - как раз у языкастого подмастерья Аттия он это выражение и подцепил и сейчас с готовностью приложил им брата. - Не верещи, а отвечай за свои слова, слышишь?! И за то, что наделал! Не мог Аттий меня узнать: меня там вообще не было! Пойдешь и отцу это скажешь, понял?! - верещать Кассиан не верещал, но кричал уже давно в полный голос, так что его, наверное, было слышно и на первом этаже и во внутреннем дворике, где иногда так любила отдыхать мать.
  Увлеченный экзекуцией и собственным праведным гневом, искры вылетевшие из пальцев брата, Кассиан попросту не заметил, а то, что Красс неожиданно притих, предпочел использовать, чтобы отвесить ему пару увесистых затрещин, а не чтобы присмотреться к изменившемуся выражению его лица. Дальше все происходило слишком быстро: взлетевшая вверх ладонь Красса будто бы для удара, слабое, почти мягкое прикосновение к лицу, а потом странная пронизывающая боль, запах паленого и еще более странное потрескивание.
  Ошарашенно встряхивая головой и пытаясь проморгаться - перед глазами так и плыли круги - Кассиан выпустил брата из рук, попятился, а потом неловко сел на пол и растерянно уставился на брата.
- Это что было? - тихо спросил он и неуверенно ощупал руками лицо и голову. Волосы стояли дыбом. - Ты что со мной сделал? - прибавил он требовательнее и громче.
  Откуда-то с лестницы уже слышались торопливые шаги и явно встревоженные голоса: похоже, внимание домочадцев братья все же привлекли.
[icon]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/0921/h_1474476483_1306119_a21467b697.jpg[/icon]

Осознать, что именно он видел, пока никак не получалось. В голове все еще звенело, по всему телу так и бегали противные мурашки, от которых возникало гадкое ощущение онемения, казалось, что волосы по-прежнему потрескивают, и Кассиан только одурело встряхивал головой, пытаясь прийти в себя, сфокусировать взгляд и начать соображать хоть что-то.
  Оскорбление, которое так ретиво вернул ему брат, оказало неожиданно бодрящее действие. Кассиан задохнулся от возмущения, мгновенно вскинулся и, стиснув кулаки, снова шагнул к Крассу.
- Да что бы ты там ни мог, я тебе сейчас эту "сучку" обратно в глотку вобью! - яростно пообещал он и через секунду прибавил для большего веса: - Вместе с зубами! - и уже в следующее мгновение прикусил язык: на пороге показалась мать в сопровождении старой Метеллы, зорко следившей за тем, чтобы и сам дом Сэрбисов, и манеры его юных обитателей соответствовали стандартам респектабельности и "почтенности". Новой порки очень не хотелось, так что Кассиан отступил в угол, мрачно насупившись, пытаясь пригладить стоявшие дыбом волосы и наблюдая за тем, достанется или не достанется за сквернословие Крассу.
  Предположение, что не достанется, оправдалось очень скоро: брату и всегда-то было чем сгладить малейшее недовольство матери и заставить ее вспомнить, как она любит своего "лисенка" и как мал шанс, что это он в чем-то виноват, а сейчас и вовсе случилось невероятное событие, мгновенно сделавшее Красса центром внимания и объектом чуть ли не молитвенного восторга.
  По-прежнему пытаясь заставить вздыбившиеся волосы принять хоть сколько-то приличный вид, Кассиан смотрел то на близнеца, то на мать и глотал злые слезы. Все забыто, никому ни до чего нет дела! Ни до того, что его выпороли за чужой проступок, ни до того, что подлец Красс не желает ни в чем сознаваться, больно ударил его электричеством, а теперь ластится к матери, будто и в самом деле заслужил ласку! А до него, Кассиана, дела никому нет, его просто отсылают с поручением и даже не смотрят на него, словно он вроде... вроде старой Метеллы!
- Но мама! - отчаянно и звонко выкрикнул Кассиан, наконец, проглотив слезы, и подался к матери. - Но... но это же не просто так случилось! Ты даже не спросила, откуда это демоново электричество! Не спросила, что за дерьмо тут случилось! - от обиды и злости он совсем забыл о том, чем чреват грех сквернословия. - Это вообще все из-за шкуры в лавке и не меня должны были выпороть!
  Неслыханная наглость - кричать на мать да еще и что-то требовать, но Кассиан совсем забылся и даже не пытался ни взять себя в руки, ни вспомнить о хороших манерах. О них, впрочем, немедленно напомнила Метелла, возмущенно сверкнувшая глазами и тотчас цепко ухватившая "маленького хозяина" за руку, как несколько минут - назад его брата.
- Да как вы смеете, юноша?! Просите прощения немедля! - она воинственно взглянула на хозяйку, явно ожидая, что та сейчас в свою очередь призовет сына к порядку.
- Пусти! Мама!.. - дернувшись в сторону, Кассиан тоже уставился на мать, а потом перевел полные злых слез глаза на Красса: - А ты что?! Так и будешь молчать, да?! - не приходилось особенно рассчитывать, что Красс, наконец, "будет мужчиной", но вдруг случится чудо?
[icon]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/0921/h_1474476483_1306119_a21467b697.jpg[/icon]

30 Солиса 9:29 Века Дракона, Вирантиум.
Как не был для Кассиана праздником день, когда у близнеца впервые проявились магические способности, так не стали радостными и последовавшие за этим днем годы. Они шли один за другим, и снова и снова приносили юному Сэрбису разочарования: пережив горькую обиду на историю со шкурой и поркой, он, успокоившись, убедил себя, что раз магией владеет Красс, значит, такая сила должна быть и у него самого. В самом деле, они ведь близнецы, так разве может быть иначе?! Надо только подождать и постараться немного, возможно, его собственная магия просто запаздывает заявить о себе.
  Этим Кассиан и был занят последующие несколько лет: ждал и старался, раз за разом пытаясь сосредоточиться и высечь пальцами искру. Он снова и снова терпел неудачи, и чем больше этих неудач становилось, тем чаще он задумывался, есть ли вообще шанс на успех. Кассиан старательно гнал от себя эти мысли, убеждал себя, что нужно просто прикладывать побольше усилий, но когда со знаменательного дня минуло три года, он с тяжелым сердцем и немалой горечью все-таки признал свое положение. Он не маг и никогда магом не будет - с этим надо как-то смириться и поискать себе другое место в жизни.
  Наверное, если бы Красс рядом с ним расцвел и уже в этом юном возрасте стал подниматься все выше и выше, было бы еще труднее, однако судьба не спешила и близнеца осыпать дарами: его не увез на драколиске никакой магистр-покровитель, ему пока что не распахнул двери Круг Вирантиума, и было похоже, что лаэтанский статус - единственное, что принесла семье Сэрбисов его магия. Кассиан временами тайно злорадствовал, временами почти сочувствовал брату, а еще чаще - по-прежнему завидовал, уже хотя бы по той причине, что будущее мага обозначено и ясно: он должен совершенствовать свой дар и стремиться вверх, тогда однажды наверняка достигнет каких-нибудь невероятных высот. Все это знают, одни легенды о Дариниусе чего стоят. А вот как быть тому, кого жизнь не одарила не только происхождением и деньгами, но и магией? Как искать правильную дорогу?
  Кассиан долго искал ответы на изводившие вопросы. К своим четырнадцати он уже знал, что ему никогда не быть кожевником, и успел понять по многочисленным взбучкам отца, что даже счетовод в лавке из него совершенно бездарный. В писцы он, судя по всему, тоже не годился, хорошим слугой не дал бы стать характер, да и мать не пережила бы такого позора. Так что оставалось?
  Мысль о Легионе пришла не сама по себе, ее отчасти подсказали, и оказался советчиком сосед-ремесленник, один из лучших оружейников в Вирантиуме. Это он заметил, какими глазами рассматривает соседский мальчишка мечи, копья и даги. Он же в конце концов и разговорил этого мальчишку, а потом предложил ему поучиться у своего брата, сегеронского ветерана. Обмен был честный: Кассиан помогает по вечерам в лавке и кузнице, когда отпускает отец, а бывший легионер пару раз на неделе учит его держать в руках меч. Отказаться было невозможно. Кассиан с восторгом согласился и вот уже два года тренировался, снова и снова возвращаясь к мыслям о Легионе, воинском будущем и о том, как расскажет обо всем родителям. Отчего-то ему казалось, что разговор легким не будет.
  Летний день накануне Фуналиса тоже начался с размышлений на этот счет: Кассиан решил, что как только священный день завершится, непременно поговорит с семьей о своем решении. Мысль об этом принесла неожиданное облегчение, а еще странным образом подхлестнула участвовать в семейных делах в два раза больше обычного: он помогал в украшении дома, был удивительно послушен отцу, предупредителен по отношению к матери и, по словам старой Метеллы, "стал будто шелковый".
  Таким шелковым Кассиан пробыл все раннее утро, а когда солнце вошло в зенит и стало нестерпимо жарко, решил, что ему полагается награда за хорошее поведение, и час в прохладной семейной купальне вполне может такой наградой стать. Уже войдя туда, он понял, что его опередили: купальня уже была для кого-то приготовлена. Ванна источала приятный аромат, рядом были аккуратно разложены туалетные принадлежности и одежда, и одного взгляда на тонкую работу хватило, чтобы узнать вещи Красса.
  Несколько секунд Кассиан просто вдыхал приятные, чуть терпкие запахи и бездумно поглаживал синий шелк, а потом ему в голову пришла неожиданная шальная мысль: спрятаться и как-нибудь подшутить над братом, когда тот появится в купальне. Он поспешно отступил в угол потемнее и постарался слиться с тенями. Собственное дыхание вдруг показалось невероятно громким, и никак не находилось объяснения тому, почему сердце колотится, как бешеное, когда он всего лишь затевает безобидную шалость.
[icon]http://storage5.static.itmages.ru/i/16/1019/h_1476906829_5675785_e6b0076ed5.jpg[/icon]

Отредактировано Кассиан Сэрбис (19-10-2016 23:04)

Когда у двери в купальню послышались хорошо знакомые легкие шаги, Кассиан, затаив дыхание, отступил как можно дальше в тень и буквально слился со стеной: быть обнаруженным ужасно не хотелось, и не только потому что брат наверняка поднимет его на смех, но и потому что тогда он лишится зрелища, от предвкушения которого почему-то становится жарче, чем на солнцепеке, а живот так и сводит, мучительно и сладко.
  Красс вошел в купальню, и Кассиан, увидев брата в мягком полумраке, почуяв, как его запах смешивается с ароматами корицы и жгучего перца, едва не забыл, как дышать. Удивительное дело: вроде бы они были так похожи, прямо-таки одно лицо, и в то же время подлинного сходства в них было обескураживающе мало. Кассиан всегда это видел, но сейчас, неотрывно наблюдая за Крассом, ощущал особенно остро.
  Когда брат раздевался, его движения были изящными и легкими, как будто он знал, что на него смотрят, и нарочно двигался так, словно неспешно, почти нехотя начинал медленный танец. Смуглая кожа казалась в мягком полумраке купальни золотистой, слегка отсвечивала, как если бы была напоена солнцем, и выглядела такой шелковистой и гладкой, что к ней так и тянуло прикоснуться. Странное, невесть откуда взявшееся желание - прикоснуться, почувствовать знакомое тепло под ладонью, и не отнимать ее гораздо дольше, чем требует, например, братское объятие - отозвалось странным жаром внутри, вспыхнуло электрическим разрядом на кончиках пальцев, и растерянный Кассиан стиснул руку в кулак, гадая, с чего это его телу вытворять такие странные штуки.
  Слушая, как мерно и тяжело колотится сердце, он еще теснее прижался к стене, вскинул глаза на зрелище, от которого отвлекся было, и так и подался вперед: обнаженный Красс распустил волосы, принялся неторопливо переплетать пряди, и невозможно стало на это не засмотреться. Кассиан, как завороженный, следил за движениями рук брата, и снова ловил себя на желании прикасаться - самому расчесывать Крассу волосы, медленно, неторопливо, как будто сама полуденная жара заставляет не спешить, заплетать их в свободные косы, смотреть, как они переливаются, а блики в воде бросают на них отсветы. Прикасаться, вдыхать их запах, смешавшийся с ароматом пряностей, быть как можно ближе.
  Увлекшись, Кассиан не сдержал прерывистый, вздох, прозвучавший слишком громко, испуганно зажал себе рот ладонью и поспешно отступил в самый дальний угол. На краю стоявшего у стены табурета дрогнул и опасно закачался забытый кем-то кувшин, и юноша в последний момент перехватил его, чтобы не дать упасть.
[icon]http://storage5.static.itmages.ru/i/16/1019/h_1476906829_5675785_e6b0076ed5.jpg[/icon]

Отредактировано Кассиан Сэрбис (27-10-2016 21:14)