Башня Бдения встречала новый день. Было раннее утро, но кипящая жизнь уже давно начала давать о себе знать звуком шагов по каменному полу, звоном оружия во дворе, перекличкой людей, возней собак на псарне и другими звуками, сопровождающими каждый день в любой точке мира, кроме Глубинных троп.
Серый Страж Дэниэл повернулся на другой бок, прекрасно зная, что скоро все равно придется вставать. Дел было много всегда, у всех, поэтому он наслаждался последними минутами возможности просто полежать с закрытыми глазами. Сквозь дрему он различал звуки какого-то особенного оживления в башне – голоса звучали возбужденно и громче обычного. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь наступил Первый день года. Значит, рутины сегодня будет немного меньше, а радости – немного больше обычного. Дэниэл улыбнулся и подумал, что ради такого дела все же стоит встать пораньше.
Он поднялся с постели, не открывая ставни, привел себя в порядок, накинул теплый плащ и вышел из комнаты. Спустившись вниз, он вышел из ворот башни на мощеный полукруглый двор, поднял глаза вверх и… остолбенел.
Рассвет наступил не больше часа назад, но вместо утренней голубой синевы или серой пелены зимнего неба увидел над головой зеленовато-голубые полосы насыщенного оттенка, переливающие цвет из одного в другой. Полосы покрывали собой все небо, двигались и мерцали. Зрелище было бы поистине изумительным, если бы не было вопиюще неуместным. Любой ребенок знал, что небо может быть голубым, синим, серым, даже черным – но точно не зеленым!
Постояв с десяток секунд с открытым ртом, Дэниэл, наконец, пришел в себя и протер глаза. Однако небо осталось прежним, упрямо не желая менять цветовую гамму. Только тут Страж заметил, что все обитатели Башни Бдения столпились во дворе и, как и он, глазеют на небо.
- Что происходит? – глупо спросил Дэниэл у пробегающей мимо служанки в теплой, подбитой мехом курточке.
- Как что? – весело рассмеялась та, останавливаясь на секунду, - Чудо Первого Дня!
И сунула ему в руки маленький букетик ромашек.
Дэниэл посмотрел на пучок цветов в своей руке и крепко задумался. Цветы. Свежие. Зимой. Окинув взглядом собравшихся во дворе, он заметил, что люди выглядели не растеряно или подавленно, а весело и радостно. На головах у многих были венки из полевых цветов.
Цветы цвели повсюду – пробивались сквозь снег, покрывали собой заснеженные деревья, свисали летними гирляндами со стен. Это посреди зимы-то! Дэниэл приложил ладонь ко лбу и снова посмотрел в небо, которое продолжало нахально отражать несуществующую пока зелень полей, стараясь понять, кто именно начал сходить с ума.
Слуги, Серые Стражи, мастеровые, люди, эльфы, гномы бегали по снегу в цветочных венках и кидались снежками. Девушки смеялись и плели венки. А небо радостно переливалось изумрудно-сапфировыми сполохами у них над головой.

***

Где-то далеко от Башни Бдения, посреди темной, заваленной бумагами, книгами и разными странными предметами комнаты, стоял какой-то сложный прибор. Он был похож на золотой шар на массивной подставке, медленно кружащийся вокруг своей оси. В глубине шара мерцало и горело что-то таинственное и непонятное.
Рядом с ним, заложив руки за спину, стоял Архитектор. Было темно и тихо, не считая сопения одного из генлоков неподалеку.
- Зеленое небо и цветы повсюду? – спросил бывший магистр, по-прежнему глядя в глубину шара.
Генлок засопел громче и утвердительно закивал лобастой башкой.
- Странно… - задумчиво протянул Архитектор, начав водить над шаром неестественно длинными когтистыми пальцами, - а я всего только хотел сменить цвет ковра в прихожей…

Первый день этого года, как впрочем, и множество других первых дней разных лет, Оливер Кусланд встретил в компании тяжелейшего похмелья. Он обнаружил себя в кустах на берегу реки и долгое время не мог понять, во-первых, где он, во-вторых, как он здесь оказался. Также, некоторое время его мучил вопрос - кто он, но с этим Командор разобрался довольно быстро. Он Оливер Кусланд, и у него на голове, кажется, кто-то построил собор.
Ему с трудом удалось встать на четвереньки и выползти из кустов, потом Кусланд смог даже подняться на ноги, уцепившись за ствол какого-то дерева. Голову давило нещадно, казалось, что там и правда что-то есть. Командор поднял к ней руки... там и правда что-то было! Какая-то круглая штука, то ли шлем, то ли шапка. Сниматься штука отказывалась и он решил хотя бы посмотреть на свое отражение в воде.
Кусланд медленно подошел к реке. Ее журчание навело его на мысль о том, как можно сделать свое состояние хоть немного более сносным. Мысль полюбоваться своим отражением он отложил на потом, а сначала решил слить струю своего облегчения со струями реки. Но когда он начал предаваться этому нехитрому делу, то к удивлению своему заметил, что вместо того, что он ожидал, из него исходит луч света. И звуки, которые сопровождают этот процесс до боли напоминают пение. Кусланд тряхнул головой раз, тряхнул второй, потом наклонился поближе к лучу света и наконец увидел свое отражение в воде. У него на голове кто-то пристроил круглую светящуюся штуку, кажется, из чистого золота. А за спиной, не замеченные до времени, отчетливо прорисовывались два крыла.
- Оливер, - сказал красивый и сильный мужской голос у него за спиной, - застегнись и обернись!
Кусланд последовал этому призыву, когда малость оправился от удивления. За спиной, оказалось, стоял пожилой мужчина с длинной белой бородой и в одежде, которая очень напоминала две сшитых вместе простыни.
- Я Создатель, - представился мужчина, - я пришел забрать тебя с собой. Я специально для тебя сотворил Чудо, то есть пространственный парадокс. Всего на один день, Первый день этого года, ты становишься святым, а значит я могу забрать тебя к своему трону! Умойся и идем!
Голоса, которые начали петь какое-то время назад, усилились и затянули какую-то радостную песню. Кусланд немного помолчал, потом тряхнул головой еще раз и сказал:
- Что там готовят в этом Амарантайне, что меня так разобрало? Надо будет еще туда сходить.
- Тебя не разобрало, - довольно-таки терпеливо сказал Создатель, - а в Амарантайне бражку гонят из веретенки, но это нас сейчас не касается, нам пора к трону.
- Ага, - задумчиво покивал головой Кусланд, - ага... А что это за штука у меня на голове?
- О, это нимб! По-моему очень красиво, в другом мире все очень полюбили эту моду, а здесь все как-то не приживается. Ну, может с тебя первого пойдет.
- Не, вряд ли... Чувствую, что и у меня не приживется. Послушай, тебе кто-то заплатил за розыгрыш, да? Ну так они тебя обманули, это была плохая идея, сколько бы тебе не заплатили.
- Заплатили, заплатили... Дело в том, что ты - герой и при этом еще, мой любимый. Я на тебя ставил. Но ты так себя ведешь, что я не могу взять тебя к своему трону просто так, нужно сотворить парадокс! Иногда, правда, хватает писем фанатов. Не всегда, но если их очень много, то я могу кого-то взять на небо, кого-то лишить бисексуальности по особому запросу от дам, кого-то сделать любовным интересом, хотя глаза б мои на него не смотрели. Но про тебя никто писем не пишет. Так что шанс быть у моего трона у тебя один и он сейчас. Давай!
Кусланд хотел ожесточенно почесать голову, но ударился о нимб и выругался.
- А почему парадокс то надо создавать? Что я плохой герой, да? Мало сделал для людей? Прах Андрасте осквернил?
- Ты в реку ссышь! - сурово сказал Господь, - жену бьешь, пьешь, как сапожник, людей обижаешь зазря. А про прах, так мы оба с Андрасте не уверены, что он ее, дело старое, уже и не упомнишь что там да как.
- Не, а то, что моя жена уничтожает меня внутренне, всякий раз, как видит, это ничего да?
- Слушай, давай не будем про нее, хорошо? - неуверенно сказал Создатель, - я боюсь твоей жены, а она точно рано или поздно будет у моего трона, просто хотя бы потому, что она именно твоя жена. И вот связываться не хочется. В общем, ты не праведник, хотя герой отменный.
- Ясно... а чего сейчас-то надо идти? Мне еще не так много лет, чтобы думать о том, что будет после смерти.
- Потом, забуду, - вздохнул Создатель, - еще герои будут, да и тотализатор много времени отнимает, ты же понимаешь. В общем, либо сейчас, либо я ничего не могу гарантировать.
Кусланд задумчиво посмотрел на собеседника.
- Давай ты лучше сделаешь так, чтобы пение прекратилось, у меня пропало все лишнее, я больше никогда не мочился светом и покажешь в какой стороне Башня Бдения. Извини, но я не хочу жить ни у кого под стулом, даже если это твой трон. Куда попаду потом, туда и попаду, но вот так вот отказываться от жизни ради того, чтобы слушать все время этот хор и поднимая глаза упираться в твою задницу - нет, не мое это. Да и хор фальшивит. И нимб этот жмет.
- Все всем всегда не так, - рассердился Создатель, но быстро успокоился, - ладно, дело твое, забираю нимб, попробую его на ком-нибудь другом попробовать. Это река Хафтер, Башня Бдения вооон там. Ты иди, а я пойду посмотрю, кого сегодня затронул парадокс. Вот будет забавно, если леди Монтилье поднимет черный парус сегодня, Сэрбис откроет благотворительный фонд, Лелиана начнет доверять всем подряд, а Искательница Пентагаст переспит с кем-нибудь невообразимым. Посмеюсь сегодня.
Когда его собеседник удалился, Кусланд еще какое-то время постоял около реки. Без нимба было приятнее, но намного легче ему все-таки не стало.
- Надо все-таки выяснить, что я такое выпил в этом Амарантайне, - говорил он сам себе по дороге в Башню, - потому что это либо убойное питье, либо самое нелепое чудо на свете. В питье больше смысла, пусть это окажется оно.