Зевран забыл, когда последний раз снимал капюшон. Ему было не привыкать быть беглым Вороном, но в прошлый раз он околачивался в настоящей банде, к которой не рисковали подсылать его товарищей по гильдии.
Сейчас до этой банды нужно было еще добраться. И убедить, что брошенную птичку не стоит выпинывать ногами. То есть, считай, доказать, что пользы от убийцы будет больше, чем проблем.
Соваться в Скайхолд Зев не рискнул. Он понятия не имел, кому из приближенных к Инквизитору можно доверять, и кто вообще знает, кем был тот фамильярный эльф, который украл их обожаемого Вестника на вечер.
Он прятался в глухих поселениях, выдавая себя за наемника, который хочет присоединиться к Инквизиции. В общем-то, так оно и было...
Люди косились на его загар и морщились от заметного акцента, но вредить Инквизиции, хоть и потенциальной, не рисковали. Может быть, это как-то было связано с оружием, которое Араннай и не думал прятать...
Одна добрая (или не очень, с какой стороны посмотреть) душа подсказала, что небольшой отряд под глазастыми знаменами движется по направлению к бывшей крепости Лорда-Искателя. Зев с тщательно демонстрируемым интересом выслушал очередную страшилку про демонов и призраков, в паузах успевая выяснить, где именно находится крепость, много ли там людей, кто в отряде, и что им там могло понадобиться. Ответов получил ровно половину и расстроился. Тревельяна в отряде не было. В общем-то, предсказуемо, он теперь важная фигура и должен находиться в центре внимания и под защитой...
Зев фыркнул, представив того Андреаса, с которым познакомился, на абстрактном троне, старательно хмурящим брови, чтобы выглядеть серьезнее и внушительнее.
Да уж. Повезло парню, ничего не скажешь.
Что ж, тогда задачи по убеждению в полезности перемещаются с Инквизитора на его помощников. Вряд ли там одна солдатня, должен быть кто-то с головой, чтобы командовать действиями, кто-то, кому Андреас доверяет.
Вот и отлично.
Новый контракт: найти объект, втереться в доверие и убедить в необходимости сотрудничества.
Зевран вздохнул, взбираясь на старенькую, за гроши отданную кобылу: он соскучился по контрактам. Еще больше по ним скучал его кошелек. Но что поделать, он сам отказался от хорошей работы в пользу скрытности...
Кобыла вздрогнула и замерла. Зев недоуменно опустил взгляд на собственные руки, судорожно сжимающие повод.
Нет, он скучал не только по заказам. И это было очень, очень паршиво.
— Они выжили, — пробормотал он сам себе, снова легонько понукая кобылу, — и тоже теперь скрываются. Понятное дело, что я ничего о них не услышу.
Погода по дороге к крепости располагала к самоистязаниям — ветер так и порывался раздеть догола и заглянуть в душу. Капюшон давно слетел, волосы растрепались, а в горле пересохло.
"Это должно было случиться. Рано или поздно. В конце концов, готовить революцию, когда мир балансирует на краю Бреши... неразумно".
Впрочем, Брешь была закрыта, но волнения не прекращались. Это явно не конец.
***
К крепости он подъехал как раз тогда, когда отряд только собирался входить внутрь.
Бежать знакомиться, разумеется, не стал — его торс его полностью устраивал и без украшения стрелами. Зев спешился и аккуратно подобрался так, чтобы лучше видеть происходящее. На дистанцию слышимости не рискнул — в конце концов, разведчики Инквизиции не всегда были первым попавшимся сбродом. Та эльфийка, о которой Ласка докладывала с явным возмущением и почти ревностью, явно стоила того, чтобы учитывать её возможное присутствие. Пока, правда, Зевран не видел никого похожего, но расслабляться не стоило.
Он отыскал взглядом светловолосого сородича, о чем-то яростно переговаривающегося с высоким темноволосым и темнокожим мужчиной с посохом. Даже с такой дистанции был виден контраст — ярость долийского воспитания и изысканность человеческих манер. Орлей или Тевинтер? Судя по тому, что Зев успел узнать за тот короткий визит, скорее последнее. Еще один мужчина, чьи белые волосы заставили эльфа вздрогнуть. Но они были куда длиннее, и Араннай быстр переключился на других — храмовник, несколько магов, разведчики...
Мда. Выходить в центр толпы точно не стоит. Лучше подождать, пока кто-то из мужчин отойдет от отряда. Или попробовать отловить их уже в крепости, в здании прятаться ему всегда было удобнее, чем в лесу или, тем более, под открытым небом.
Тевинтерца, пожалуй, на первый взгляд он казался самым рассудительным среди собравшихся.
Но-о, похоже, они с долийцем не собирались отходить друг от друга. Зато беловолосый качнулся под арку, и Зев подобрался — если тот проберется первым, и за ним никто не последует, можно будет попробовать поискать другой вход или окно.
Но какой идиот суется во вражескую крепость, пусть и заброшенную, в одиночку?!
"Зевран Араннай, к вашим услугам", — с усмешкой ответил он сам себе и отполз чуть назад, чтобы иметь пространство для маневра в случае, если тут неожиданно что-то пойдет не так.

Зевран колебался. Разделение отряда не входило в его планы — так легко оказаться зажатым с двух сторон, особенно, когда понятия не имеешь о том, как выглядит крепость внутри. Решился он только тогда, когда оба отряда уже скрылись за дверями — обошел по кругу, нашел еще один вход, который по идее должен был привести его к лестнице...
Почти. Какая-то каморка, вход для слуг. Лестница тоже была видна, до нее всего ничего, десяток шагов. Зев прислушался, аккуратно прикрыл за собой дверь. Тишина. Будто люди и эльфы вошли и замерли. Не гремели доспехи, не слышны были разговоры, не хрустел мусор под ногами.
Будто засаду устроили...
По позвоночнику скользнул холодок неприятного предчувствия.
"Может, здесь просто толстые стены? Чтоб их... Нужно уходить, встречу их после".
Успокоенный такой простой мыслью, Зев шагнул к стене оценить толщину, провел пальцами по синеватому — то ли мху, то ли порошку, — и обернулся назад, к дверям...
Голова закружилась от все расширяющегося коридора темноты, Зевран будто падал. Он пытался взмахнуть руками, удержать равновесие, пытался сгруппироваться, но тело не слушалось, а ожидаемая боль удара все не приходила.
Боли нет. Боль — дитя сознания. Забудь о ней, отрешись от неё, и тебя ничто не будет отвлекать.
Боли и не было. Лишь бесконечный баланс на грани жизни и смерти.
Тело обжигало. Вокруг было душно, волны горячего, раскаленного воздуха кружили голову. Тяжелый сладкий приторный аромат. Шуршащие прикосновения. Легкие, аккуратные, дразнящие. Будто перышком по носу. Шее. Ключицам. Груди. Животу. Паху...
Зевран резко распахнул глаза и сел на роскошной двухместной кровати.
Рубашка была расстегнута, по пульсирующей коже скатывалась капля пота.
— Ну же, красавчик, не стесняйся, что же ты струсил в последний момент?
— Рин... — он закашлялся от внезапно вставшего в горле комка. — Риналла?..
— Чему так удивляешься? Ни разу не видел обнаженной девушки?
Зев моргнул и опустил взгляд с невероятно прекрасных золотистых глаз ниже, на ключицы и едва прикрытую светлыми волосами грудь. Недоверчиво протянул руку. Девушка охотно наклонилась, позволяя коснуться:
— Нравится?
Тепло её тела будоражило. Пробуждало воспоминания и позабытые чувства, заставляло почувствовать себя живым...
— Ты!..
Он спешно прижал её к себе, запустил руку в волосы, снова заглянул в глаза, смеющиеся, доверчиво распахнутые глаза. Его! Наконец-то!
— Конечно... я... — жаркий шепот на ухо, сквозь частые, почти агрессивные поцелуи, — будь... со мной... не уходи... больше...
— Да... я...
"Больше? Разве я уходил? Разве я мог уйти от тебя, Рина? Я же тебя..."
— Убил...
Зев отстранился. Риналла обиженно надула губы, а он снова рассматривал её грудь. Ни следа от шрама там, где он собственноручно всадил кинжал. Такие шрамы не сведут самые лучшие лекари и некроманты. А значит...
Он потянулся к поясу, но оружия не нашел.
— Ищешь свои игрушки, малыш? — теперь голос Рины изменился, стал ниже, глубже, он будто вибрировал.
Где они? Он видит только кровать и её, все остальные очертания комнаты тонут в темноте.
— Верни их, демон.
— Чтобы что? — она кокетливо откинула прядь за спину. — Убьешь меня снова? Я могу быть твоей до самого конца, ты исправишь содеянное и будешь счастлив.
— Я тебя не убивал, — Зевран попытался в один прыжок достать её, но голова невовремя закружилась, и он замер, одновременно желая и опасаясь закрыть глаза.
— И не стоит, — он вздрогнул от шепота на ухо, от прикосновений, повторяющих путь капли: грудь, живот, пах...
Ему было так хорошо...
Араннай выгнулся, со стоном прикусив губу и закрыв глаза.
Боли нет. Чувств нет. Они — дитя сознания. О них нужно забыть, если они мешают выполнению контракта.
Его пояс с ножнами — единственная её одежда, — так удачно ложился под руку, когда она вот так подкрадывалась сзади, покрывая шею страстными поцелуями, сбивая дыхание, отводя его руку назад, прикоснуться к бедру, почувствовать жар и влагу, почувствовать... чувства. Пока он не видит, проще. Он делал это не единожды.
Кинжал привычно ложится в ладонь. Зев даже не разворачивается. Он прекрасно знает, где заканчивается его тело, и начинается того, кто стоит сзади.
Удар по прямой, заведя руку назад — вспороть артерию на бедре. Если поднять клинок — брюхо. Сначала ударить локтем в живот, потом провернуть рукоять и обратным движением дотянуться до шеи.
Жар и влага налипли на пальцы. Красные.
Так просто?..
Демона убить куда сложнее, в его владениях к тому же...
Неужели?.. Нет, не может быть! Он не мог ошибиться дваж...
Зевран склонился над беспомощно раскинувшим руки телом и почувствовал, как его душат. Все сомнения тут же улетучились. Он рванул на себя второй кинжал из пояса и долго с остервенением вгонял его в преобразившееся после разоблачения тело.
"С какой радости здесь разгуливают демоны?"
Комната потускнела. В темноте обозначилась дверь, и эльф нерешительно шагнул к ней, открыл, и едва не отпрыгнул.
"Так вот откуда жар!"
Коридор за дверью горел.
Пламя плясало на лицах погибших в нем.
Первым лицом была Риналла.
Зевран застонал.
Закрыл глаза и рванул по прямой так быстро, как смог, но его ноги его едва слушались, а под ними хрустели черепа.
— Эй! — откуда-то сзади, чужим, незнакомым голосом. Эльф ускорился.
Что-то происходило вокруг. Какие-то грязные улицы, какие-то воины в доспехах, арка... Откуда здесь арка?
Зев притормозил.
Снова головы, высеченные в камне. За аркой парень в капюшоне крадущейся походкой шел за Каталиной. Она не замечала его.
— ТАЛИ! — он рванулся вперед, но наткнулся на невидимую стену. Девушка вздрогнула, обернулась, и убийца прыгнул, вгоняя кинжал ей в грудь. Она не сопротивлялась, только удивленно смотрела на него. Порыв ветра заставил Зеврана вздрогнуть, а капюшон убийцы упасть. У него тоже были светлые длинные волосы, а когда он убрал их за ухо, стала заметна такая до боли знакомая татуировка на щеке.
— НЕТ! Нет! Нет... Я не делал этого! Слышите?! Я не виноват!
Тали с кинжалом под сердцем укоризненно покачала головой, а после растворилась во тьме.
Зев услышал движение за спиной и затравленно обернулся с кинжалом наготове.
Еще одна светловолосая фигура. Не видно издалека, мужская или женская.
— Ну почему все беды в моей жизни от блондинов?! Ты кто?! Что тебе нужно от меня?

Отредактировано Зевран Араннай (22-08-2016 08:23)

"Слишком естественно себя ведет. Не показывает ничего, ничего не просит. Кто ты? Почему я не помню твоего лица".
— А ты помнишь лица всех своих жертв? — шепот, казалось, звучал только у него в голове, но Зев безошибочно повернулся к соткавшейся из теней фигуре.
Вздрогнул. Откуда он знает? Он никому не говорил, как глушил алкоголем чужие крики в собственных ушах, как пытался забыться и забыть, и был так рад, что удалось наконец, но...
Тальесен нашел его. Снова. И теперь не собирается отпускать.
Зевран не знал и этого лица. Но было что-то в его чертах знакомое. Схожее. Но не близкое. Зелёные глаза смотрели с отвращением, сожалением и яростью.
Эльфийка плевалась ядом. Да у него, оказывается, наследственный талант.
Зевран опустил руки с оружием и молчал.
Он не хотел её смерти, это не его вина. И она наверняка знала, что после кувырков с прекрасными юношами появляются прекрасные младенцы.
Но почему тогда так паршиво?
Он не знал матери, его нянчила очередь из шлюх, и Зев давно не воспринимал это слово как оскорбление.
Почему же снова так горько от того, что он не в силах повлиять на свою судьбу? Что бы он ни делала, как бы ни дергался, паутина чужих правил спутывала его все сильнее. И на каждый резкий толчок отрывала что-то важное. Семью, детство, друзей, любовь, смысл жизни — хоть он и пытался их менять. Что теперь? Мечты? Он недостоин даже думать о свободе своих братьев и вынужден все время следовать чужим приказам?..
Тальесен насмешливо кивнул на второго, замершего беловолосой растерянной статуей, а потом рванувшего за уходящими видениями.
Разобраться с ним?..
Ему так будет проще, чем жить с осознанием того, насколько ты никчемность, бездарность, никому не нужен.
Умереть всегда проще...
Зевран заколебался. Тальесен смотрел на него с такой знакомой улыбкой мастера, стравливающего двух мальчишек. Ему все равно, кто погибнет, он заберет победителя.
— Ты только и можешь, что убивать, — заметив его колебания, добавил Ворон, — гильдия убийц твой единственный дом, да и там ты нужен только пока справляешься с работой. У тебя последний шанс, Зевран. Справишься — и мы забудем о твоих маленьких бунтарях-подопечных.
Эльф вздрогнул. Клинок в руке замер, покачиваясь над прижатым к земле телом.
А потом резко рванул в другую сторону, отыскивая горло друга.
Сталь встретилась со сталью, Тальесен ухмыльнулся, обнажив клыки:
— Ты не можешь справиться даже с такой мелочью?
— Мои. Друзья. Живы, — Араннай упрямо наступал, уводя Ворона от беловолосого, но не рискуя оставлять того за спиной.
"Он такой наивный. Почти как ты", — Арианни снова была рядом, за выросшей из ниоткуда решеткой клетки, в которой оказался полуэльф. Фейнриэля больше не прижимала к земле чужая нога, зато руки и ноги сковали цепи.
— Да-а? Ты считаешь, что мы не смогли их найти? Или, что не знаем, с кем ты постоянно миловался за закрытыми дверями? Или ты думаешь, что мы действовали вслепую, не имея полного отчета с подробными описаниями почти из первых уст, м, Зев? Я же сказал, ты не умеешь находить друзей.
"Почти как ты, когда думаешь, что нашел себе друзей, что твой милый Инквизитор защитил тебя потому, что поверил тебе? Что твой тевинтерский друг доверяет тебе, а не своему любовнику, так и мечтающему увидеть твою голову с веером из стрел? Кто еще у тебя остался? Кого еще ты сможешь найти, заставить поверить, а потом однажды, совершенно случайно, конечно же, когда он будет спать — убить?"
—...не тебе говорить мне о предательстве. Мы оба повязаны этим. Отравлены ядом недоверия. Но ты ошибаешься. Есть те, кому можно доверять.
— Например, первый встреченный в Тени маг-убийца? — Тальесен, махнул рукой Зеврану за спину, но тот не стал оборачиваться, перехватил руку, заблокировал вторую клинком и ударил коленом в живот. Потом выбил оружие, отшвырнул куда-то в сторону и долго со смаком полосовал кинжалами тело.
"Ты проклят с рождения, тебя не удержат цепи. Есть только один способ помочь, чтобы города не тонули в крови и ужасе от твоего имени..."
И-за спины Арианни шагнул храмовник с раскаленной печатью в виде знака Андрасте.
"Склони голову, и ты избавишься от этой боли навсегда".
Дверь скрипнула, когда храмовник взялся за замок.
— Убей её, — Зевран подошел с противоположной стороны клетки, тяжело дыша и утирая со лба пот. За рукой по лицу тянулись кровавые полосы. Он не был уверен в том, что они видят одно и то же, но что бы ни втирал парню демон, есть только один способ заткнуть его хотя бы на время. Он не спешил протягивать свой, измазанный в крови клинок. Если Тальесен не врал, парень маг.
И, насколько Зев знал этих ребят, ему здесь должно быть куда хуже и привычней одновременно.

...некоторые темнели ржавыми темными пятнами, не сходившими и после десятой стирки.
Эльф моргнул, но видение не исчезло, как только что исчезла решетка. Только кровь с клинка развеялась темным дымом, оставив после себя памятью только усталость.
Что делать-то?..
Никто не нападает.
Араннай привык большинство проблем решать кинжалом или удачным словом. Пока было очевидно, с кем сражаться, выбора особо не возникало. А теперь?
— Зевран... Араннай. Не вздрагивай. Но и не подходи близко. Здесь все такое... мутное. Могу задеть.
Он узнал светловолосого. Очень смутно. Как будто увидел его неделю назад в толпе, а не... сколько они здесь? Полчаса? Час? Сутки? Говорят, в Тени исчезает понятие времени.
А еще говорят, что Тень полнится миражами. И морок, скользнувший по лицу полуэльфа, не внушал доверия.
Зачем он рассказал свою историю?.. Усыпить бдительность? Показать, что происходит? Непонятно совершенно.
— Это для меня, — махнул он на комнату и чуть посторонился, пропуская нового знакомого вперед. — Гнездо. Или "птенячник". Как только кто не называл. Здесь живут маленькие мальчики и девочки, пока их не убьют, или пока они не научатся убивать сами. Приходится выбирать, бояться уснуть каждый вечер, или не дать проснуться другому.
Зевран двигался быстро, сворачивая в узкие проходы между кроватями, чтобы не толкаться со спутником, но вдруг резко остановился и развернулся:
— Здесь стена. И там, где была дверь — теперь стена. Мы снова в клетке. Что ты сделал, чтобы твоя разрушилась?
Свечи в лампах у стен начали гаснуть. От стен к центру, где было совсем немного больше свободного  места.
— Применил магию? Это моя клетка, но я не маг.
Кинжалы в руки хищно поблескивали во все редеющих отсветах.
С наступлением полной темноты проснутся самые настоящие кошмары.
За ним придут...
И на кровати станет на одно пятно больше...
Нет!
За ним придут, и он их встретит. Вот так же, с оружием наготове. Он убил уже сотни людей, справится и с подростками-надсмотрщиками.
Последняя свеча моргнула, но не погасла. Чуть помедлив, Зев взял светильник в руку и поднял над головой.
Кровати исчезли.
Кроме одной.
На ней, лицом к стене, лежало чье-то худощавое тело, и какая-то женщина, показавшаяся Зеву смутно знакомой, тормошила его за плечо:
— Проснись! Пожалуйста! Прошу, умоляю, сынок! О, боги!
Женщина села на пол и разрыдалась.
— Ты боишься... спать? — Зев непонимающе посмотрел на спутника, но тут же обернулся обратно, заметив движение. Нападать на них никто не собирался, это просто женщина принесла кувшин воды и выплеснула спящему на голову. Тот даже не пошевелился.
Рыдания превратились в истерику, захлебывающийся, навзрыд плач.
Капли на удивление реалистично собирались на мокрых волосах.
— Ого, — только и выдохнул Араннай.

— Гильдия убийц, — так просто, будто рассказывал о том, что съел за завтраком, признался эльф, — Антиванские Вороны.
В конце концов, он именно это и нёс в Инквизицию, себя и свои навыки убивать. Единственное полезное в нем. Тальесен был прав...
Зевран тряхнул головой.
Это место заставляло обычно жизнерадостного эльфа вспоминать все то, что он заталкивал так глубоко, как мог.
То, чего он лишился...
— Что у тебя за магия, если от неё тянет в сон? — Зев повесил кинжалы на кожаные крепления за спиной. Если Фейнриэль не лжет, они пока не понадобятся, и медленно, разглядывая такую знакомую до мельчайшей детали обстановку, пошел к одной из кроватей. Полуэльфу неоткуда было знать, но Тень вытаскивала образы из памяти и подсознания, как неопытный врачеватель, стрелы — наверняка, но болезненно.
Эта постелька служила ему весь первый год. Вот рядом его истрепанные тонкие детские сапожки, звериный клык на веревочке, простая золотая серьга под подушкой — все, что по рассказам шлюх в приюте, было в корзинке с остроухим мальчиком. Все, что связывало его с родителями.
Он, не замедляясь, шагнул дальше, еще шаг, два...
— Отдай! — обиженный детский голос.
— Ты должен забыть обо всем! У тебя не должно быть прошлого! Теперь ты полностью принадлежишь Воронам, душой и телом! — взрослые слова, которым вторит детский голос — уже другой, — звучат особенно пугающе.
— Страхи, говоришь? — задумчиво произнес Зевран-взрослый. — Я боялся потерять себя.
Не когти, звук лезвия, которое тянут по каменному полу старательные детские ручонки. Скрипучий, царапающий душу.
Серьгу они тогда забрали. Не продавали, кому она нужна, старая да без пары, но хранили на случай, если монеты закончатся. Но, научившись основам, мальчишка влез в окно и украл её. Точнее, вернул украденное. И так радовался тому, как удачно все прошло, что не смог спрятать радость от наставников и других ребят. Идиот.
— Тут ведь как. Или ты слепо следуешь всему, что тебе говорят, забывая о себе и всем, что было дорого, или умираешь, отстаивая свои принципы. Или вот так, во сне.
Он махнул себе за спину, где, как он безошибочно определил по звукам, только что затихли трепыхания, а тени маленьких убийц отхлынули к своим постелям. Смотреть на собственный труп, пусть и маленький, желания не было. Скрип лезвия по полу отчетливее, в неверном свете свечей в проходе качнулась новая тень.
— За мной и сейчас могут придти. Но теперь я могу постоять за себя. Вот только, все еще боюсь, что мной управляют. И всякий раз, отбирая жизнь, думаю, а по своей ли воле делаю это.
Ближайшие к тени ребенка свечи погасли. Тень вытянулась, хищно изгибаясь. Зевран наклонил голову, внимательно наблюдая за ней.
Замах. Удар. Шаг вперед, под гибкое темное лезвие. Мимо.
— Но если я чувствую виноватым себя, значит я, может, и идиот, но точно не действовал по приказу, от которого нельзя отказаться.
Второй замах. Эльф стоит неподвижно. Клинок из тьмы рассыпается бесформенными ошметками, тут же разбежавшимися каждый к своей свече.
Зато над плечами Зеврана появились темные тонкие расходящиеся нити. Почти незаметные, он даже внимания на них не обратил, выдохнул и улыбнулся спутнику:
— Долго еще нам тут бродить и каяться? Последний раз, когда я был в исповедальне, большую часть звуков издавала хорошенькая послушница Андрасте, м-м... О, почти как эта! — Зев кивнул на привлекательную девушку с заметным даже здесь румянцем на щеках и почти маниакальным блеском в глазах. Окружающая действительность будто рисовалась вокруг нее. Прилавок. Фрукты. Цветы. Рынок. Говорливая, но безликая толпа.
— Орланна! Не задерживайся только! Здесь опасно вечерами.
Девушка отмахнулась продолжая высматривать что-то на прилавке.
— А Хоук что здесь делает? — удивился Зев, рассмотрев-таки среди теней знакомую бороду. — Его я убивать как раз, хм, передумал, — мало-помалу к эльфу возвращалось привычное настроение и состояние.
— Тебе не кажется, что в нас бросают уже всем, что откопают в голове? — он снова посмотрел на полуэльфа, и рефлекторно отшагнул назад, мысленно добавляя:
"Или нет..."

с оскорблениями помощью Кусланда
— Да, было дело. Гаррет... — Зев тоже с сожалением проводил истаявшую дымку взглядом, — был так любезен, что не только не стал убивать, но и помог с моими проблемами.
"Мне везет на встречи с героями. Одного заказали мне, второму заказали меня. Хотя бы к Инквизитору я приезжал с, хм, дипломатической миссией. Кстати, интересно, как он?" — Зевран не помнил светловолосого юношу в замке в прошлый свой приезд, но Инквизиция стремительно росла, да и за сутки он просто не смог бы увидеть всех, учитывая то, сколько агентов постоянно находятся вне стен замка. Но спросить у Фейнриэля последние новости не успел: тот шагнул к очередному лоскуту подсознания.
Араннай замер, слушая, пытаясь осознать, и не решаясь двинуться. Исповедь звучала как изящный кинжал: тонкий, хрупкий, красивый, но смертоносный в умелых (и неумелых) руках. Ходить в чужие сны... Жить чужими мыслями, эмоциями... Легко сойти с ума. Легко совершить неосторожный шаг. Легко узнать нужную информацию. Легко... убить.
Он совершенно по-новому посмотрел на этого хрупкого с красивыми тонкими чертами юношу.
А может быть, Зев и сейчас спит. А Фейнриэль хочет что-то выведать, скрывая это за ловушками демона? Но что? Во всех видениях не было системы, кроме одной: его страхи, его боль, его отчаяние, собранные со всей жизни и щедро ссыпанные в кучу. Это пытка? Он бывал и под худшими, там, где... Нет, лучше не вспоминать. Нельзя подавать Тени идеи, если это и правда Тень. И зачем он тогда признался в своей магии? Завоевать доверие жертвы?
— Ты... снишься мне? — эльф рефлекторно взял протянутый кулон и снова замер.
Острое ухо дрогнуло, заслышав лай, но Араннай не стал оборачиваться. Он знал, что там увидит.
В руках он держал не кулон, а символ. На раскрытой ладони лежало его поражение.
Час самой глубокой печали. Боли. Отчаяния.
— Я должен был убить двух парней, — не особо задумываясь, начал рассказывать он. Не Фейнриэлю, не Тени, себе. — Стражей. Последних Стражей Ферелдена. Они сами по себе отличные воины, и путешествовали в компании, к которой сунется только самоубийца... Вот я и вызвался.
Лучник за спиной эльфа стремительно старел и обрастал шрамами и броней. Зев знал, что не только снаружи. Кусланд не любил распространяться о своем прошлом, но Вороны всегда уточняли у заказчика всю известную информацию о жертве.
— Я тогда потерял близкого человека, последние крохи доверия и желание жить. И этот заказ показался мне идеальным способом... Справиться с этим.
К каплям крови на кулоне добавились еще две — из вновь открывшейся раны на ключицах, снова заныла голова от оглушающего удара со спины. Зев услышал собственный голос: "Я могу быть полезен".
Нарочито беззаботный голос. Не дрогнул даже. Мастерство, чтоб его.
Кто бы знал, как он тогда дрожал от внутреннего напряжения, в последний момент решив попытать удачу. В последний момент действительно испугавшись смерти.
Он никогда не верил искренне в богов, в жизнь после смерти. Если бы она была, к нему, отнявшему столько жизней, ходили бы толпы желающих отомстить с того света.
— Но Оливер дал мне шанс...
Лучник за спиной, будто вторя его рассказу, как раз озвучивал условия "шанса":
— Можешь сдохнуть прямо здесь, а можешь пойти со мной  убивать порождений тьмы. Если, конечно, ты понимаешь, что я буду следить за каждым твоим шагом.
Зев усмехнулся — и там, в воспоминании, и здесь, в Тени. Тогда он еще не знал, что Кусланд до последнего не будет ему доверять, рассчитывал на собственное обаяние, откровенность, умение располагать к себе. Ха.
Араннай был благодарен Командору — уже Командору! — он был тем, кто вернул ему цель и желание жизни. Но вот незадача, тот не узнает об этом. И вряд ли ему это нужно. От осознания было почему-то горько. И он все еще не знал, как избавиться от этой горечи. Тень не давала ответов, простил ли Оливер ему то покушение...
Зев осторожно подошел со спины к четко вырисованной фигуре Стража и легко коснулся его плеча, безмолвно прося повернуться. Заглянул в синие глаза, выдохнул:
— Спасибо.
Бровь Командора изогнулась, совсем как у настоящего.
— Я хочу, чтобы ты знал...
"Чтобы я знал, чтобы я смог наконец поверить, чтобы мне перестали сниться сны о том, где засада оборачивается иначе, и я убиваю тебя, а затем и себя, прыгнув в гущу поваливших с юга Порождений..."
— Я благодарен тебе за то, что ты сохранил мне жизнь, я множество раз помогал спасти твою собственную задницу, и мы теперь в расчете. Но это не сделка, не контракт, давно перестало ею быть. Я называю тебя другом, Оливер, и не причиню вреда, даже если мне предложат мешок золота.
— Другом? — тонкие губы Кусланда чуть скривились — это всегда заменяло ему улыбку. — Ты — остроухая шлюха с ножом, которая подставила бы мне зад, если бы я того потребовал. А потом перерезала бы мне горло — не за мешок золота даже, за пару медяков. Поэтому я никогда не доверял тебе, — Страж цедил каждое слово сквозь зубы, не убирая с лица глумливой ухмылки. — И через десяток лет не стал бы доверять. Попадись мне на глаза, и я доведу начатое тогда, на дороге, до конца.
Зевран отшатнулся, как от удара, настолько реалистичной была картинка, голос, чувства, сквозившие в движениях.
Видение не рассеялось, не осыпалось пеплом, как Орланна на руках у Фейнриэля, видение ожило, питаясь его слабостью. Кулон в руках потеплел и одним движением Тени перетёк в нож, направленный остриём в сердце. В его собственное сердце.
"Довести начатое до конца"...
Движение света на клинке завораживало.
"Хоть что-то. Я же ничего никогда не доводил до конца. Гильдия, любовь, дружба, общее дело, все планы рушились из-за меня. Ничего, кроме убийства. Тальесен прав. Я ни на что больше не годен. Даже Оливер не видит во мне никого за клинком, за орудием убийства после стольких месяцев бок о бок, после того, как я... Он использовал меня и выбросил. Я ничего не стою сам по себе..."
— Ну что, мессер Фейнриэль, — насмешливая ухмылка тонких губ осталась, голос, лицо, обстановка изменились, — поздравляю. Вы наконец-то научились убивать в Тени правильно, — магистр Альбиний обошел скрючившегося на коленях эльфа, коснулся волос, поправил непослушную прядь, убрав её за ухо, убедился, что тот полностью погружен в себя и поднял взгляд на свою собственность:
— Со вкусом, заставляя жертву страдать, выворачивая наизнанку её страхи и обиды. Прекрасная работа. Отличная постановка. Вы настоящий художник, мессер, так разыграть все карты, я восхищен, — магистр улыбался змеиной улыбкой, в которой не было ни грамма тепла, зато в голосе слышалось вполне искреннее одобрение. — Осталась сущая мелочь — довести начатое до конца. Подтолкнуть его, самому нанести последний штрих — неважно. Этот последний шаг от почета и уважения в высших кругах Тевинтера ты должен сделать сам, — Леонт скрестил руки на груди, как бы подчеркивая собственную непричастность:
— Я даже немного хочу, чтобы у тебя не вышло, ведь тогда я снова смогу забрать тебя себе вместо того, чтобы называть магистром и обсуждать тонкости Тени на приеме. Итак? — он небрежным движением кисти указал на эльфа и оценивающе прищурился.

Отредактировано Зевран Араннай (28-08-2016 19:30)

Мир расцветился в огонь и багрянец, сузился до хрупкого клинка и чужих насмехающихся глаз.
Пронзительно синих, золотисто-зеленых, карих...
Эльфийская шлюха,  бездарность, предатель... Всем же станет лучше, если его не станет?..
Клинок исчез из ладоней, но Зевран не двинулся. Он же Ворон. У него есть свой. А при желании он сможет убить хоть сапогом, снятым с ноги.
При желании... Были ли у него собственные желания?..
Жить.
Единственное, в чем он уверен безоговорочно — он всегда хотел жить. Как бы не прикладывала жизнь, она казалась ему прекрасной, обворожительной, таинственной, нежной и суровой, переменчивой, интереснее тысячи женщин, мнящих себя неповторимыми и мужчин — лучшими.
Он не знал, что бы с ним стало, расти он среди долийцев, но Антива казалась ему воплощением борьбы жизни и смерти, динамичной, меняющейся, требующей не сидеть на месте, меняться каждый момент...
Ему всегда хотелось туда возвращаться...
Он поднял взгляд.
Антива полыхала огнем и багрянцем.
Восстания. Казни.
А на центральной площади, прикованная к столбу позора, девушка, лица её не видно. Ринна? Тали? Кто-то еще, чья загубленная жизнь будет для него символом собственного ничтожества в попытках поиграть с жизнью на равных? В попытках доказать, что он может на что-то влиять?
Над её головой разверзается небо. Девушка встряхивает копной волос, облик неуловимо плывет, и вот на него смотрит Андреас, почему-то в терновом венке. И это совсем не тот Андреас, которого он видел несколько месяцев назад. Это бешеный зверь, который тянет из дыры в небе энергию и хохочет под грохот молний.
Зевран был настолько заворожен этим зрелищем, что чей-то смутно слышный оклик даже не воспринял сознанием, только благодаря рефлексам отпрыгнул от огромного — огонь и багрянец — шара, полоснувшего жаром по щеке.
И только потом — услышал.
Поднял на полуэльфа дурной, полубессознательный взгляд и зарычал, низко пригнувшись.
Это все он виноват. Если устранить беловолосого, кошмар распадется на тысячу осколков.
Вкрадчивый, по-кошачьему мягкий шаг, будто сами собой прыгнувшие в руки кинжалы. Частые прыжки в стороны от замеченных боковым зрением сгустков энергии.
"Как примитивно. Должно быть, растратил большую часть энергии на то, чтобы водить меня за нос".
Еще шаг. До беловолосого совсем недолго. Он занят тем, что старательно обороняется и нападает на огромную темную фигуру в центре площади. В её лице уже нельзя было узнать никого из знакомых эльфу. Воплощение ярости.
"Зачем он тратит остатки на это представление?.."
Что-то блеснуло у беловолосого за спиной. Хищный оскал чужой улыбки, обладатель которой успешно скрывался  в тенях. Но не от эльфийских глаз.
— Ложись!
Зевран очень надеялся, что Фейнриэль его послушает, когда разбегался, чтобы прыгнуть через него и всадить в тень оба кинжала по рукоять. Если нет, придется сбить его с ног.
***
Тишина. Площадь и дыра в небе меркли, бледнели, теряя краски.
Зевран с трудом восстанавливал дыхание. Тяжелый, с хрипом вдох. Выдох через рот. Закрыть глаза. Попытаться осознать произошедшее.
— Он залезает в башку. Читает воспоминания, сожаления, мысли, даже настроение. Я подумал... Если он поверит, что я хочу тебя убить, не будет мне слишком мешать, захочет посмотреть. Ему нравятся... представления.
Тело на земле тоже истаивало, освобождая клинки.
— Только я не знаю... Это все? Мы выбрались? Ты... можешь это понять?
Зев дунул на выбившуюся грязную прядь, утер со лба пот.
Он согласился бы фехтовать с лучшими бойцами Гильдии два часа без перерыва, но выдержать те же два часа с демоном — не-ет. Еще не факт, что он убил самого демона, а не очередной его морок.

Зевран откровенно устал и держался только на убеждении в том, что опасность еще не позади. Тело ныло все и сразу, хотя сражений толком и не было. Только боль внутри, старательно вытаскиваемая из глубины и раздуваемая из давно тлеющих углей...
Багрянец крови и пламя от боли.
Он неопределенно мотнул головой на крики полуэльфа — демон с ним, пускай проорется, должно быть, нужно. Самому Ворону хотелось не выяснять отношения, а выбраться наконец и упасть на землю, раскинув руки и ноги.
Но вместо этого ощутил под ногами воду, опустил взгляд и пошатнулся, неуверенно переступая с ноги на ногу. Насторожился: очередной фокус демона?
Но нет, беловолосый довольно улыбается. Он будто встретил в толпе старого знакомого или наконец вернулся домой. Кто знает. Судя по его рассказам...
Зев вздрогнул от вопроса. Убить... Ну да, это самое логичное предположение, но...
— Слишком долго рассказывать, друг, и не здесь. У меня такое ощущение, что в Тени следует быть поосторожнее с тем, что вызывает яркие эмоции...
Фейнриэль отмахнулся от него. Похоже, он задал вопрос, потому что должен был. Или заранее решил для себя, что правду не услышит.
Он тоже выглядел ослабевшим и будто разочарованным. Чем?.. Может быть, Зевран сможет спросить позже. Если маг, гуляющий по чужим снам, захочет с ним разговаривать. Его лицо начало таять, и эльф испугался, что его товарищ был всего лишь выдумкой, порождением кошмара, и сейчас снова начнется пытка, невольно потянулся к полуэльфу и успел коснуться его плеча прежде, чем из и без того бледной картинки исчезли все краски, и сознание затопила темнота.
***
Араннай очнулся там же, где упал — посреди осколков в грязной кладовой, в нескольких шагах от лестницы.
Картинка плыла перед глазами, и он не сразу сообразил, где он, и что собирался здесь сделать. А когда вспомнил — резко передумал.
Подняться так же резко не удалось. Голова кружилась, а руки — кошмар для убийцы — почти не слушались. С трудом успокоив дрожащие пальцы, Зевран спрятал кисти подмышками и, едва не спотыкаясь о собственный грязный после падения плащ, побрел к выходу. Желание исследовать крепость испарилось. Та мысль, о том, чтобы подождать снаружи, казалась самой здравой за последние часы...
За дверью его встретил холодный до зубовного скрежета ветер, обеспокоенное лошадиное ржание и звезды, несмело заползающие на потемневшее небо.
"Два часа, да?" — хмыкнул Зев, ёжась и кутаясь в плащ. Времени прошло явно больше, и кто знает, многие ли выжили...
Он догнал и успокоил лошадей, в большей мере успокаиваясь сам от прикосновений к теплой шкуре, мягким губам и металлу сбруи, от ощущения чужого дыхания и того, что на него полагаются. Он больше не был беспомощной мишенью.
Эльф отыскал среди остальных жеребца беловолосого — запомнил по пятну на крупе — и скормил тому яблоко из личных запасов. Просто потому что захотелось. Эльф бы не смог объяснить, если бы его спросили, просто устало отмахнулся бы непривычно тяжелой рукой.
Он нашел свою кобылу и привел поближе. Снял с нее седло и умостил то на камень, устроился сверху поудобнее, запахнувшись в плащ и раскрученное по такому поводу одеяло. Было бы здорово еще развести костер, но он слишком устал. А потому последовал последнему совету мага — раскрутил флягу с пряным, горящим на языке и в горле вином и отхлебнул. Он чувствовал себя выжатым, опустошенным, будто проткнули и высосали... что-то важное, сокровенное, близкое. И вино отнюдь не заполняло дыру, только прижигало рану. Стоит ли тут сидеть и ждать, травя душу и пристально рассматривая крепость?
Кто-то просто обязан оттуда выйти и надрать ему уши за наглость. Сам же Зев соваться в оплот демонов больше не хотел. Кто знает, сколько их там было, и всех ли они перебили.
"А вдруг Фейнриэль попался еще одному?" — кольнула тревожная мысль, и пальцы замерли на горлышке фляги.
"Он же лакомая цель..."
Нет, глупости, он куда опытнее в этих делах и второй раз не попадется. И потом — что Зевран мог сделать? Ровным счетом ничего. Он умеет убивать. А спасать у него всегда получалось случайно.