Ниалл хмурился, задумчиво рассматривал то принца, то лежавшие на полу трупы и раз за разом мысленно прокручивал в голове и подслушанный разговор, и содержание записки, и весь сегодняшний вечер. Если предположения о том, кто из прислуги может оказаться ненадежен и опасен, появились почти сразу - новые лица в городском доме всегда заметнее, чем в замке, а с одним из недавно нанятых лакеев, он, кажется, был слишком груб - то вот в головоломке с Блэквудом и эрлами что-то не складывалось, и это тревожило, чем дальше, тем больше. Настораживало бы, если бы у них сразу нашелся подозреваемый, но и то, что пока все возможные недоброжелатели предположительно выглядели невиновными, беспокоило. Это странно. В этом надо разобраться до того, как дело дойдет до нового удара, который может оказаться и сильнее сегодняшнего.
- Разберусь. И приму меры, - отрывисто отозвался Ниалл после несколько затянувшейся паузы. - Думаю, я знаю, в чем дело и где промахнулся, - он еще раз окинул быстрым взглядом погром в комнате, потом поднял взгляд на Кусланда и прибавил: - Остаются все: Геррин, Лэндон, Данбар, даже Хайбрен, если какой-нибудь вассал или кузен говорил с Блэквудом от ее имени. Даже я, если тебе нужно подозревать и меня, чтобы прижать хвост кому-то еще, - он слегка усмехнулся. - Ты всем, как бельмо на глазу, только каждому по-разному. К тому же святоши любят игры погрязнее, Геррины вряд ли тебя когда-нибудь простят, а Лэндон всегда считал, что все средства хороши. Но ты прав, - спохватился Ниалл, - потом поговорим. Может быть, стоит порыться в бумагах Блэквудов. Если этому загадочному эрлу выгодно возвышение Блэквуда, там может что-то быть. Если это все-таки твои амарантайнцы, наверное, тоже. Идите, я скоро, - получилось так, будто Ниалл обращался и к Кусланду, и к Тарьену, и, пожалуй, так оно и было. Слабо улыбнувшись, он погладил пса по голове и отправился разбираться с вещами и платой.
  Десять минут спустя он вышел из таверны, неся оружие и плащ принца, передал ему и то, и другое, и вскочил в седло. Ночь стояла холодная, небо прояснилось, и тонкий серп луны освещал им дорогу. Ниалл мягко погладил своего коня по шее и обернулся к принцу:
- Куда едем? - все-таки очень неожиданной выдалась охота, которая должна была стать репетицией Большой Королевской, и нынешняя дичь интересовала молодого эрла гораздо больше прежней.

От недавней бурной вспышки не осталось и следа: Ниалл чувствовал себя так, будто никаких эмоций у него не было и не могло быть вовсе, не осталось ничего, кроме цели их недолгого путешествия, и дела из тех, что обычно поручают головорезам подешевле с тем, чтобы потом спровадить этих головорезов к праотцам.
- Как скажешь, - коротко откликнулся он на слова принца и вслед за ним пришпорил коня.
  Места были незнакомые, Ниалл здесь почти не ориентировался, поэтому был вдвойне насторожен, по пятам следуя за Кусландом. Ночь выдалась не самая темная, несмотря даже на то, что серп луны то и дело прятался за тучами, и молодой эрл то и дело осматривался по сторонам, мысленно отмечал для себя ориентиры и применялся к округе. То, что маячило впереди не беспокоило, скорее, занимало, заставляя предельно собираться и сосредотачиваться. Какой бы грязной резней ни должно было стать то, что они затеяли, помимо этого у них обоих есть и еще одна задача: быть как можно внимательнее к любым, пусть даже самым мелким деталям, и не только найти все, что может так или иначе скомпрометировать принца, но и, если получится, поймать крысу за хвост, выяснив, кто дергал непочтенное семейство Блэквудов за ниточки.
  Ниалл маячил безмолвной тенью у Кусланда за спиной все время, что тот препоручал Тарьена лекарским заботам, потом, не проронив ни слова, вместе с принцем спрятал лошадей, и вырос из темноты перед дверями небогатого имения Блэквудов.
  Его высочество предпочел не беспокоить дворецкого и весьма кроваво доложил о себе сам. Ниалл проводил взглядом тяжело осевшее на землю тело убитого, коротко кивнул в ответ на приказ и метнулся к черному ходу. Как выяснилось, очень вовремя, чтобы столкнуться с лакеем, решившим выскользнуть во двор от греха подальше. Кинжал легко полоснул по горлу, все закончилось быстро и тихо, и Вулфф вытер клинок об одежду слуги. На секунду к горлу подкатила тошнота, и Ниалл недовольно нахмурился, злясь на себя за странный приступ мягкотелости. Не убирая кинжал в ножны, он снова занял свое место у двери и тут же услышал голоса и шаги сперва на лестнице, а потом наверху, на втором этаже. Один из голосов, высокий и тревожно взвинченный, принадлежал женщине.
- А что моему эрлу нужно среди ночи? - Мелинда Блэквуд, кутавшаяся спросонья в шаль и прятавшая в ней стилет, заметно дрожа, показалась на пороге своей спальни. - Как... как понимать этот визит? Произошло что-то неотложное и страшное? Мор начинается? - она судорожно усмехнулась, но по расширившимся глазам и так и метавшемуся по сторонам взгляду было очевидно, что ей совсем не весело.

Голоса стали громче, теперь Ниалл слышал каждое слово, каждый яростный крик, каждый отчаянный визг, больше всего напоминавший тот, что издает дворняга, неожиданно попавшаяся на воровстве в чьем-то дворе. Пожалуй, не такое уж неподходящее сравнение для монны Блэквуд. Губы Ниалла изогнулись в недоброй мрачной усмешке, он крепче сжал эфес кинжала, борясь с настойчивым желанием прямо сейчас оказаться рядом с Кусландом наверху и все внимательнее вслушиваясь в каждое слово, долетавшее сверху.
  Вероятно, это чрезмерное внимание к тому, что творилось на втором этаже, и сыграло с ним в итоге злую шутку: появления рядом с собой новой участницы событий он попросту не заметил, она сама дала о себе знать, обратившись к мертвецу.
  Сердце сперва замерло, а потом с бешеной скоростью заколотилось где-то в горле, когда Ниалл обернулся на тихий детский голос. Что она здесь делает? Ее не должно здесь быть! Да кто же позволяет семейному дворецкому держать в доме семью?! Он судорожно сглотнул, чувствуя, как холодеют и подрагивают руки. Сейчас отец не ответит ей, и она закричит. Поднимет шум. А там недалеко до открытой двери. Нельзя, чтобы она закричала.
  Ниалл прерывисто вздохнул, спрятал за спину окровавленный кинжал, чтобы не пугать девочку, мягко шагнул к ней и опустился на колени у тела дворецкого. Он совсем ее не испугает, он ей понравится, он всегда нравится детям. Девочка вскинула глаза, удивленно приоткрыла рот, и Ниалл, широко улыбнувшись ей, приложил палец к губам, как будто приглашал участвовать в забавной игре.
- Тише, - шепнул он и подался ближе. - Папа притворяется. Это игра такая, "Ночной переполох". Я тебя научу, пока у вас гощу, хочешь? - его голос стал заговорщицким, и девочка не зашумела - только неуверенно кивнул, подаваясь ближе. - А пока давай его вместе разбудим и обыграем. Иди ко мне, - Ниалл протянул к девочке руки, она придвинулась к нему, настороженно поглядывая на отца.
  Это было быстро - крепкая хватка, хруст позвонков, а потом только тишина и отчетливое ощущение, что сердце, биение которого он только что так ясно чувствовал сквозь тонкую сорочку, смолкло. Надо было оставить в покое мертвое тело. Надо было встать, снова быть настороже. Вместо всего этого Ниалл так и продолжал стоять на коленях, сжимая в руках одно мертвое тело и уставившись невидящим, напряженным взглядом на другое. Отчего-то понимания, что пора встряхнуться и прийти в себя, упорно не хватало, чтобы сделать это.
  Доносившиеся сверху звуки вдруг стали казаться неестественно громкими, будто ввинчивались ему в уши и в сознание. Хозяйка дома кричала отчаянно и, кажется, уже не могла даже притворяться, что хоть сколько-то сдерживает страх.
- Я... я не знаю, о чем речь!.. Я больше ничего не делала! Не говорила ни Дилану, ни другим! Это правда, клянусь! - стилет, которым Мелинда еще недавно явно собиралась обороняться, со звоном покатился по полу. - Я не при чем! Я только... Лиам попросил! Я только для Лиама, ничего сама!.. Это же просто просьба, вещь сохранить! Ничего не знаю!.. - выкрикнув последнее бессвязное оправдание, она постаралась отползти как можно дальше вглубь комнаты, туда, где виднелся на столе тяжелый медный колокольчик для вызова слуг.

Голоса наверху все звучали и звучали, один - испуганный и дрожащий, в нем так и слышалась мольба, второй - требовательный, злой, резкий, его обладатель явно не был склонен снисходить. Ниалл пытался вслушиваться, даже отстраненно улавливал смысл долетавших слов, но эти звуки отзывались в ушах таким болезненным звоном, что отчаянно хотелось как-нибудь их заглушить, не слушать, убраться от них подальше, и молодой эрл болезненно сводил брови и все никак не мог заставить себя выпустить из рук мертвое тело и подняться на ноги. Отчего-то казалось, что он должен быть очень бережен, иначе любая его неаккуратность причинит девочке новую боль, а с нее ведь и так уже достаточно.
  Потом все стихло, и в тишине раздались шаги. Ниалл подумал, что надо бы поднять голову, узнать, чем все закончилось, заговорить, но шевельнуться так и не смог. Только когда совсем рядом зазвучал голос Оливера, он глубоко вздохнул и медленно, словно бы с трудом посмотрел принцу в лицо лихорадочно блестящими глазами.
- Выбора не было, - тихим эхом отозвался Ниалл, не сводя с Оливера взгляда: так почему-то было проще. Помедлив еще пару секунд, он очень осторожно уложил девочку рядом с телом ее отца, зачем-то поправил ей волосы и только после этого поднялся на ноги. - Все правильно, - это тоже было эхо, глухое и хрипловатое, и все-таки голос не дрожал.
  Несколько секунд Ниалл просто смотрел Оливеру в глаза и молчал: слов не было, мысли так и метались и никак не желали уложиться в связные фразы. В руках как-то сам собой оказался кинжал, который он недавно спрятал за спиной, чтобы не пугать ребенка.
- Все правильно, - повторил он спокойнее и громче. - Все так и должно было выйти, - рука без перчатки крепко сжала клинок. Темная кровь потекла по кровостоку, Ниалл поморщился от боли и вздохнул свободнее. - Мы закончили? - негромко спросил он. - Ты нашел кольцо? Еще что-нибудь интересное было - бумаги, письма, следы каких-нибудь знакомых печатей? - пора было возвращаться к делам. Кровь все текла и текла по лезвию кинжала к его ногам, и разжать руку никак не получалось.