Иногда посреди ночей, полных запахом дыма с болот,
Полных треска дозорных костров и надежд на рассвет
Я просыпаюсь в своей кровати в холодном, липком поту,
Не от того, что горит пересохший рот,
Не от предчувствия бед, их всегда узнаю за версту.
И не от снов о прошлом, не от шальных надежд,
Не от того, что в стихах не найти падеж,
И не от глаз бездонных, от жажды почувствовать кожей
Чью-то смуглую грудь,
И не от того, что просто не спится и снова никак не уснуть.
Я просыпаюсь от мысли, что если война,
Ставшая мне судьбой,
Со щитом, на щите меня несшая вслед за собой,
Это не тяжкая ноша, а я совсем не герой,
Что если она - только выбор мой.
Что если она существует как раз для таких как я,
И пока выезжаем мы под знаменами на поля,
Пока солнце блещет на наших шлемах
И мы кричим,
И орел в вышине откликается клекотом
И мы топим в крови мечи,
Пока все это есть, может быть, есть и война?
Что если нет такого призвания - убивать?
Даже если убиваешь ты исчадия тьмы.
Может быть так, что сторонясь мирской кутерьмы,
Вглядываясь бессменным дозором
В черные бездны зла,
Ты это зло сам пробуждаешь от вечного сна...
Нет, нет, я не сам выбирал этот проклятый путь,
Это война постучалась в двери,
Выбор сделан был за меня,
Да, но рога отпели
И маки цветут на полях,
Там где я стал героем, иные же канули в пыль...
Так в чем же суть моя, я точно героем был,
Но кто я теперь?
Может мне нужно закрыть за собою дверь,
Оставив войну за порогом,
И видеть край неба за окнами и немного
Лес.
Мир, говорят, прямо так полон чудес.
Почему бы мне их не увидеть, вместо того, чтобы
Лежать без сна и вдыхать запах дозорных костров.
Может сердце мое не может стряхнуть оглобли
Долга лишь потому, что я сам несу в себе семя войны
И жить без нее не могу и сам я не лучше того,
Кто когда-то пал от моей руки?..
Тянет запахом тины и слышится шелест реки,
Где-то тихо скрипнула дверца.
Я засыпаю... Тенями углы полны
Только не знаю, комнаты или сердца.

Я клянусь, однажды я точно поверю снова,
И, как все чудеса, это будет весенним утром:
Здесь закончатся поиски, здесь прорастет надежда,
Будет небо смотреть, истекая рассветной кровью.

Через день, или десять веков, мне уже неважно,
Я клянусь, этот миг наступит, возможно, завтра.
А пока - прости меня - в полдень и на закате,
Я считаю потери с вон тем капитаном стражи.

Среди тех, кто от голода больше не видит света,
Среди тех, кто уснул в снегу на руках у брата,
Тех, кто встал во весь рост, от стрел защищая знамя,
Или умер в грязи потом - тебя нет, так где ты?

И в глазах у раненых больше не видно неба,
До весны - вся жизнь и полвечности, не дождаться,
Если так, то чему расти без тепла и света,
И во что мне веровать, если ты с нами не был?

Ради тех, кто встал, кто выжил, и кто вернется,
Я клянусь... под ноги упало мертвое слово,
Подбираю его, как зерно, и беру в ладони:
Я поверю снова. Задолго до встречи с солнцем.