Киркволл горел огнем, а Хоуку казалось, что у него земля горит под ногами. И каким только образом все могло вот так в мгновение ока перевернуться с ног на голову? Что он упустил и где недоглядел? Когда так безнадежно выпустил из рук вожжи и по части подполья, и по части того, что творилось в городе вообще? Он же вроде как в какой-то мере отвечал за них всех? Или нет?..
  Все это были просто до смешного несвоевременные мысли для человека, который только что отказался казнить человека, убившего владычицу Церкви, оказался во главе восстания, помог этому восстанию не захлебнуться, а теперь вынужден уносить ноги, так и не стряхнув толком хвост из вконец озверевших храмовников. При том, как хорошо его знали в городе, было совсем неудивительно, что, покинув Казематы и вернувшись в город, он нарывался на стычки то и дело. Иногда находился кто-нибудь, кто оказывался с ним на одной стороне, но чаще всего это были неравные схватки, и к тому моменту, как Хоук добрался до квартала Литейщиков, где в последнее время квартировала Шарада, он был вымотан и опустошен до предела. Стальной ветвистый посох, которым он теперь орудовал как обычным копьем, и шумно переводящий дух мабари Барлин остались его единственным оружием, ни о какой магии речи уже идти не могло.
  Надеясь хотя бы на последнем отрезке пути обойтись без боя, Хоук приостановился, накинул капюшон плаща на голову и опустил его пониже налицо: авось начинающиеся сумерки и хоть такая нехитрая маскировка сослужат ему добрую службу, и среди встречных не найдется никого, кто решит продать его храмовникам или прикончить самостоятельно, просто так, "за Эльтину!".
  О том, чтобы просто исчезнуть из города, Хоук даже не думал: во-первых, Шараду он числил своей сестрой и единственным человеком, которого можно было назвать семьей, и не попрощаться было бы мерзко, во-вторых, если кому-то он и мог доверить ключи от имения и мохнатого Барлина, то только ей. А раз так, то как тут не повидаться, прежде чем снова ударяться в бродяжничество?
  Постепенно ускоряя шаг и глотая запах гари, которым так и тянуло со всех сторон, Хоук свернул в очередной проулок, чтобы побыстрее пересечь большой двор возле закрытых сейчас литейных мастерских, и услышал шаги у себя за спиной. Еще несколько секунд была надежда, что это кто-то из ремесленников, явившихся спасать свое имущество, а потом за спиной послышался надтреснутый лающий голос:
- Это он! Парень Селбрек его так описал, - послышался надсадный кашель, а потом знакомое уже, хлесткое: - Эй, маг!
  Гаррет понял две вещи: во-первых, Марлен Селбрек помнит свои долги и послала ему охрану, и вряд ли эта охрана выбралась целой и невредимой из Верхнего города, а, во-вторых, по его душу пришел храмовник Меттин, сволочь, которую превосходили разве что Каррас с Алриком. Превосходили мерзостью, но никак не фанатизмом, и похвастаться он мог немалым числом "подвигов".
  Медленно, как будто его застали во время вечерней прогулки, Хоук обернулся.
- Что, храмовник? - в тон рыцарю откликнулся он, поглаживая посох. И с упавшим сердцем увидел, как из-за его спины вышли двое, вооруженные один - мечом, второй - боевым топором.
  "А я так устал."
  Жаль, что он не дошел до Шарады, всего один двор ведь остался. Жаль, что здесь нет никого из ее ребят. Создатель свидетель, это будет очень неравная схватка.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Хоуку, что нет звука слаще, чем свист сорвавшейся с тетивы стрелы, он бы не поверил. Сейчас - поверил, целиком и полностью. А то, как сладок голос любимой кузины, он прекрасно знал с момента знакомства и сейчас только заново убедился в этом, заодно убедившись и в том, что Создатель его, похоже, хоть немного, да любит. На все эти мысли чувства вполне хватило времени, пока сэр Меттин и его подручные озадаченно пялились на новую участницу сцены, а потом стрела вонзилась храмовнику в лицо, и замершее было на несколько секунд время словно сорвалось с цепи и понеслось с бешеной скоростью.
  В течение следующих минут Гаррет получил возможность убедиться, что он не потерял форму и представляет угрозу для противника даже без всякой магии, а его посох отлично годится для рукопашного боя, что они с Барлином все еще составляют неплохую команду, а Шарада отлично ее дополняет. После гибели командира у спутников Меттина не осталось шансов против клыков, стрел и стального дрына, и вскоре победители получили возможность перевести дух. Гаррет шагнул к Шараде и без дальних разговоров сгреб ее в медвежьи объятия: не только жива, но держится, как обычно, и способна драться - все точно в порядке и, кажется, даже жизнь немного налаживается. Или, по крайней мере, поворачивает на восход.
- А я - за тебя, - Гаррет неловко усмехнулся, глядя, как радостный Барлин кружит вокруг Шарады, так и норовя толкнуть головой ее руку и получить новую порцию ласки. - Рад, что ты в порядке, а то Создатель мне сегодня задолжал. Фенрис ранен, поэтому я один. Изабела забрала его к себе на борт, обещала помочь и приглядеть, с меня - только возвращение к отплытию, - он оглянулся по сторонам, прислушался и коротко кивнул кузине: - Идем, в самом деле, за Меттином всегда бегает целая стая шавок, наверняка они скоро сюда доберутся, - уже шагая по дворам бок о бок с Шарадой, то и дело присматриваясь к каждой тени, мелькнувшей в очередной подворотне и прислушиваясь к малейшему шороху, Гаррет заговорил снова: - Ты уже знаешь, что случилось? К тебе кто-нибудь приходил? Из наших или из храмовников? - пусть Шарада и не связана с подпольем напрямую, но Хоук надеялся, что тамошние маги считают ее хотя бы отчасти своей и ради кузена не оставят, особенно посреди такого котла. - И, кстати, ты уверена, что тебя не ждут, и нам стоит к тебе идти? Или мы не туда идем?.. - за последние годы он подрастерял способность ориентироваться в Нижнем городе и сейчас вдруг обнаружил, что не вполне понимает, где он и куда кузина его ведет.

Неприятных новостей прибавилось: во-первых, Шарада все еще не знала сути и причин того, почему город вдруг превратился в котел, значит, придется искать слова, чтобы все объяснить и, как всегда, маяться о того, что в самый нужный момент они куда-то к демонам исчезают. Во-вторых, к ней уже приходили, уже успели выяснить, кто такова "хоукова кузина", как выглядит, и где ее искать, а раз так, значит, рано или поздно придут снова. Со всех сторон нехорошо, самое время задуматься о том, что не только ему самому, но и Шараде нельзя оставаться в этом сумасшедшем городе.
  Глубоко, невесело вздохнув, отозвался Гаррет только на заданный вопрос:
- Никогда толком не мог запомнить все эти проулки и переулки, - он неопределенно помахал рукой в воздухе. - Хуже коридоров в казармах. А как переселился отсюда, так и вовсе перезабыл все, что знал, - он неловко, смущенно усмехнулся. - Не выйдет из меня следопыта.
  Крик, раздавшийся из-за угла, за который они уже готовы были свернуть, ударил по нервам и заставил мгновенно подобраться. Хоук приостановился, поудобнее перехватил посох, готовясь ввязаться в новую стычку, но уже в следующую секунду покачал головой, как будто запрещал себе самому продолжать путь: знакомый треск, так статические клетки трещат, нечего им с Шарадой там делать. Насчет Гамлена она тоже права: если их где-то в Нижнем городе и поджидают, то там, так что остается обходить стороной двор возле эльфинажа и надеяться, что старый пройдоха сумеет о себе позаботиться.
- Не пойдем, - немного запоздало отозвался Гаррет и негромко хмыкнул: - Будем надеяться, что и они за нами не пойдут, - он обернулся к кузине и сумрачно улыбнулся: - Если запоганили, почистим. Пошли.
  Еще один проулок, еще один поворот - и память к Хоуку разом вернулась: эту часть Нижнего города он не вспомнить не мог, слишком часто доводилось когда-то бывать в этой лавке, слишком уж много вечеров было проведено за травяным чаем в компании Лирен, слишком хорошо еще помнились и разговоры с ней, и долгие обсуждения, чем бы помочь неприкаянным соотечественникам, которые так и не нашли себе никого убежища и никакой поддержки, кроме небольшой лавки и ее деловитой, строгой хозяйки.
  То, в каком состоянии заведение было сейчас, и отсутствие самой Лирен кольнуло сердце смутным беспокойством. Мелькнула мысль, уж не поискать ли старую знакомую, но Хоук одернул себя: он еще не решил дела с Шарадой, Фенрис ранен, Изабела не будет ждать вечно. Иногда приходится предоставлять людей их судьбе.
  Осмотревшись в полутемной лавке, Гаррет устало перевел дух и тяжело опустился на ящик у стены. Шарада говорила, он слушал. Смотрел на кузину, подмечал ее усталость, подмечал сдержанное беспокойство, которое они всегда по отношению друг к другу больше выражали делами, чем словами. Слова, кстати, и в самом деле не желали находиться и складываться в связные фразы, которые подошли бы, чтобы рассказать, что случилось, и как мало жизнь теперь будет похожа на ту, какой была еще сегодня утром.
  Тяжело вздохнув, Хоук с силой потер лицо руками, будто хотел стереть разом и усталость, и внезапно навалившееся тупое оцепенение, потом поднял взгляд на Шараду и посмотрел ей в лицо.
- Что именно произошло... - ровно, без всякого выражения проговорил он, помолчал, потом с усилием продолжил: - Что сказать... Не врут люди. Все так и есть: одержимый маг взорвал церковь. Не знаю, уцелел ли кто-нибудь из тех, кто там был, но, по-моему, не осталось ничего, кроме каменной пыли. Это... дело рук Андерса, но... он не отвечал за себя по-настоящему, - трудно было не только рассказывать - трудно было даже вспоминать, как церковь медленно оседает внутрь себя, а глаза целителя вспыхивают безумным, нездешним огнем. - Мередит и правда обезумела: она объявила Право Уничтожения, собиралась вырезать Круг... Орсино не подчинился, и начался бунт. Дыхание Создателя, скорее уж резня, - лицо Гаррета на секунду исказилось при упоминании об увиденном и сделанном, потом он тряхнул головой и продолжил: - Орсино и Мередит убиты: он стал одержимым, и мне пришлось его прикончить, а она... Побери меня демон! Шарада, я не знаю, что это за дрянь, но... Помнишь, я рассказывал о странном лириуме, который мы нашли в экспедиции? Она пользовалась им и, видимо, долго. Настолько долго, что в итоге превратилась в лириум сама, - Хоук устало вздохнул, собирая разбегающиеся мысли, потом вернулся к делам: - Уцелевшие маги покинули Казематы и бегут из города. Храмовники ищут и режут их и всех, кто готов им помогать. Авелин, насколько знаю, вернулась в казармы, пытается организовать оборону, и в Верхнем городе спокойнее. А я... - он помолчал: слова снова вздумали разбегаться какого-то демона. - Меня не ищет только ленивый или мертвый, мне лучше убраться из города. Изабела возьмет меня на борт, но я пока не знаю, где высадит. Может, на Лломерине, может, просто в Оствике или Герцинии, - Гаррет смолк на несколько секунд, а потом вдруг выпалил без перехода: - Поедешь с нами? Тебе нельзя здесь оставаться.
  Если сначала он и шел прощаться и решать семейные дела, то сейчас, после всего, на что успел насмотреться вблизи, меньше всего хотел оставлять Шараду в Киркволле и сейчас с тревогой ждал ее ответа. Барлин чинно уселся рядом с ним и тоже сосредоточенно уставился на "младшую хозяйку".

Наверное, не могло быть сейчас слов лучше, чем те, которые нашла для него Шарада. Только немой, мертвый или сумасшедший не говорил сегодня, что это Защитник вместе со своим одержимым приятелем превратил город в кипящий котел, в котором поровну огня и крови. "Это не твоя вина." Он успел услышать это от Фенриса, успел, кажется, смутно разглядеть в глазах Изабелы, но никто другой не спешил присоединиться к этим двоим, и негромкий, но твердый голос кузины, прозвучав, будто немного сдвинул с него заклятие черной немочи. Сам он не верил до конца в свою невиновность и вряд ли когда-нибудь поверит, но иногда человеку просто нужно заглянуть собеседнику в глаза и увидеть в них вот такую спокойную теплоту.
  Гаррет поднял взгляд на кузину и улыбнулся, устало, но мягко и без прежней горечи.
- Спасибо тебе, - негромко проговорил он, а потом беззвучно усмехнулся: - Думаю, теперь меня будет караулить вдвое больше храмовников с мечами наголо, но... ты все-таки права. А я... Если бы снова пришлось решать, как быть, поступил бы так же, - и Хоук неловко, виновато хмыкнул, словно извинялся за свое упрямство и глубокую неспособность выбирать менее разрушительный путь.
  Уезжать Шарада отказалась, и Гаррет, тяжело вздохнув, понимающе кивнул. Ему больше всего на свете хотелось схватить кузину в охапку, забрать с собой на корабль, невзирая на ее мнение, и увезти как можно дальше от этого города, который так и кишел сумасшедшими, так и пах бедой за сотню миль. Хотелось, вот только Хоук лучше всех на свете знал, что Шарада - не его милая давно погибшая сестра и не очередная дама в беде: у нее на все свой взгляд, у нее есть свой долг или то, что она этим долгом считает, и они двое слишком похожи, чтобы он надеялся переубедить кузину в таких делах. Остается, пожалуй, только верить в нее и ее способность всегда перегнуть судьбу в свою сторону, а заодно надеяться, что в этот раз Создатель не повернется задницей.
- Я не этот ответ хотел бы услышать, но, побери меня демоны, понимаю тебя. Все передам, Изабела наверняка о тебе спросит и не преминет угостить меня затрещиной за то, что не привел, - Гаррет кривовато усмехнулся. - А ты передавай Гамлену привет, - усмешка превратилась в улыбку. - И пожелания здоровья. Лирен и Томвайзу тоже, ему еще скажи, что я кошель с серебром оставил у старых штолен. Я задолжал, а ему пригодится. Элеганте скажи, что буду вспоминать, она порадуется, - взгляд Хоука стал непривычно лукавым, но почти сразу посерьезнел, как только он встретился глазами с кузиной. - Шарада, прежде, чем пойдем провожаться... - он смолк, напряженно хмурясь: разговоры о глубоких чувствах всегда давались непросто. Потом, переведя дух, продолжил: - У меня, кроме Фенриса и тебя, никого нет. Ты - моя семья, и... И, забери меня Бездна, если мы прощаемся навсегда! - на этом красноречие Гаррета закончилось. Он поколебался секунду-другую, а потом обнял Шараду, совершенно по-медвежьи, как тогда в переулке, и крепко прижал к себе.
  Отпускать кузину не хотелось, да и отчаянное желание попросту взять и утащить ее к Изабеле на корабль снова негромко, но настырно заявило о себе, и отстранялся Хоук с большим трудом. Как бы ему ни хотелось так и сидеть здесь хоть до рассвета, дела ждать не будут, одержимые и просто сумасшедшие за стенами лавки - тоже. Встряхнувшись, он заставил-таки себя вспомнить, зачем еще, помимо этого разговора, искал Шараду.
- Послушай, - неуверенно заговорил Гаррет. - Я, может, многовато прошу, но, может быть, ты согласишься взять к себе Барлина? Сомневаюсь, что ему понравится море, а дома для него в ближайшем будущем точно не будет, - он невесело усмехнулся, а потом вытащил из поясной сумки ключи и снял с левой руки перстень с печаткой. - И вот еще что... Надо бы поговорить о поместье и... всем прочем, - и снова не было никакой уверенности в голосе: Хоука вдруг одолела мысль, что он вешает на Шараду слишком много ответственности и своих дел.

Шарада говорила, и Гаррет, слушая, как она перечисляет давно знакомые имена, только слабо, немного задумчиво улыбался. Томвайз, Элеганта, Гамлен - со всех с них когда-то этот город начался, наверное, есть что-то правильное в том, что ими он и закончится, а самое ценное он все равно заберет с собой. Если не считать Шарады, конечно. Хоук покосился на кузину, улыбнулся ей, и на секунду его взгляд потеплел так, как не теплел ни для кого, кроме матери и Фенриса.
- Я всегда буду об этом помнить, сестренка, - негромко отозвался он. - Тебя нельзя забыть. И ты не забывай, что у тебя есть брат. Что он о тебе помнит, думает, ставит за тебя свечки Пророчице и по первому твоему слову появится, что бы тебе ни понадобилось, и где бы ты ни оказалась. Не забывай, а то вдруг мы и в следующий раз встретимся не за пирогом на праздновании Первого дня, - он невесело усмехнулся, опустив голову и пристально рассматривая занозистые доски пола.
  Удивление, отразившееся на лице Шарады, в ответ на просьбу приютить Барлина, мудрено было не понять: мало какой ферелденец согласится по доброй воле расстаться со своим мабари. Что греха таить, Хоук и сам с радостью оставил бы пса при себе, но теперь, когда его жизнь обещала стать даже более суматошной, опасной и непредсказуемой, чем семь лет назад, это казалось плохой идеей. В ближайшее время - и неизвестно, как надолго - его домом будут море, а потом бесконечная дорога, вряд ли это подойдет собаке, даже боевому псу. Тем более, когда есть шанс сделать счастливым хотя бы Барлина: хозяина лучше, чем Шарада, ему не найти, да и она единственная, с кем он так сходится характерами и кому наверняка не станет показывать свой норов. Иногда Гаррету даже казалось, что настоящее запечатление у мабари вовсе не с ним, а с его кузиной.
- Поверье мне, ты ему по нраву, причем даже гораздо больше, чем я, - усмехнулся он, наблюдая, как Шарада возится с псом. - По-моему, у него совершенно не бродяжья душа, да и вообще он женился бы на тебе, если бы мог, - Хоук улыбнулся шире, когда кузина отпустила Барлина, и коротко кивнул: - Порешили, я оставляю вас двоих в надежных руках и лапах друг друга.
  А потом пришлось вернуться к делам. Шарада каждым словом была права: он и в самом деле думал, что взваливает на нее слишком много. Что это треклятое поместье не принесло счастья никому в их семье и вряд ли принесет ей. Что лучше бы не только самому кануть, как камень в глубокую воду, но и забрать с собой любые напоминания о себе: пусть грабят, жгут, отдают Церкви во искупление его грехов - что угодно, только бы всего этого не видеть и не слышать.
  Вот только оставалась еще и практическая сторона дела - деньги. Дом и прочее имущество стоили немало, золото, которое за все это можно выручить, пригодится ему в делах, а Шараде - в жизни, и пускать все на ветер вот так задешево не хотелось. Впрочем, пожалуй, имя Варрика прозвучало не зря: можно устроить все через него, а Шарада пусть просто получит причитающееся. Лицо Гаррета прояснилось, когда он мягко сжал руку кузины.
- Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь. Пусть будет что-то подлинное, - перстень исчез в кармане. - Я поговорю с Варриком или напишу ему. Может быть, это все не твое, но и не мое тоже. Мне это золото и фамильный герб поперек горла, я не имею к этому отношения. Он продаст это все через своих знакомых, думаю, возьмется за такое дело, но к тебе у меня будет просьба: возьми часть вырученных денег, хотя бы треть. Ты моя семья, и вот они точно твои. И, если сможешь, пригляди за Ораной, моей горничной-эльфийкой, она за эти три года так толком и не освоилась, боюсь не выживет одна в Киркволле, - Гаррет напряженно хмурился, потом заговорил снова, вспомнив, что важное так и не упомянул: - И вот еще что: мы ведь сможем переписываться через твоих... друзей? У тебя ведь всюду люди. Не хочу втягивать Варрика, он слишком заметная личность, а ребятам Атенриль не настолько доверяю. А исчезать и не иметь возможности ни единой всточкой с тобой переброситься совсем не хочу, - Гаррет улыбался, но глаза смотрели невесело: чем ближе подходил момент окончательного прощания, тем сильнее кошки на душе скребли.

Гаррет теперь молчал, искоса поглядывал на кузину, слегка улыбался. Настаивать, предлагая Шараде деньги, гиблое дело: не возьмет, да и рада такой настойчивости наверняка не будет. Можно просто сказать об этих деньгах, можно попросить, а потом надеяться, что кузина примет его подарок, и больше к этому не возвращаться, пусть уж удача сама все решает.
  Речь пошла про Орану, и Гаррет теперь только сосредоточенно кивал в такт словам Шарады: да, все верно, все правильно, он и сам не придумал бы лучше, и нет, наверное, более подходящего способа устроить судьбу юной эльфийки, так и не научившейся жизни на свободе. Глядя на нее, Гаррет всегда испытывал смутное чувство вины, говорил себе, что должен был бы помочь ей, как отчасти помог Фенрису, но потом встречал ее покорный и всегда такой мягкий взгляд и снова и снова сомневался в своей способности изменить хоть что-то. Возможно, ей даром не сдались треволнения бродячей вольной жизни, и Шарада снова права, как часто бывает права в делах житейских.
- Не думаю, что этому городу нужна честность, сестренка, - Гаррет тихо усмехнулся. - Без этой побрякушки он живет куда как счастливее, так что нам с ним точно пора расставаться. И спасибо тебе за Орану, - он мягко сжал руку кузины, - у меня за нее сердце болело.
  И снова он смолк, поглядывая на Шараду и задумчиво кивая ее словам. Запоминал он сейчас каждую мелочь, как еще совсем недавно, работая с Андерсом, запоминал каждое имя, адрес, ориентиры, условные знаки - все, что имело хоть какое-то значение для подполья. Они не держали никаких бумаг и записей, сами были живым архивом и картотекой, и сейчас все происходило по знакомому сценарию: запоминать, учитывать, ставить вешки в памяти при встрече хоть с чем-то полезным, только теперь это надо делать и для общего дело, и для себя самого. Все пригодится, ничем нельзя пренебрегать.
- Проныра Коулдри, Эдвина в "Покусанном дворянине", сестра Теохильда. Вроде все помню, ничего не упустил, - Гаррет снова улыбнулся, но улыбка в этот раз вышла невеселой, чуть мрачноватой. Подавшись ближе, он немного неловко обнял Шараду за плечи. - Ты просто не видела меня злым, сестренка, - он тихо усмехнулся. - И свечки этому совсем не помеха. Я полжизни в бегах, в Киркволле просто задержался дольше обычного. Не пропаду и вернусь, может, даже богаче и веселее, - в общем-то, Гаррет и сам понимал, как смешно это звучит. Он крепче прижал к себе Шараду. - Не тревожься, родная.
  Он хотел еще что-то сказать, подбодрить и ее, и себя, пообещать что-нибудь хорошее в будущем, но Киркволл был и остался городом отменно дурных манер и разговор ворвался оглушительный шум. Хоук такой хорошо знал, такие звуки обычно разносятся во время магического боя.
  "Ничего хорошего."
- Это ведь будет не в первый раз, верно? - он широко улыбнулся кузине и поднялся на ноги. - И совсем не значит, что потом не будет пирога. Идем, Киркволл и правда ждать не умеет.
  За стенами лавки Лирен было куда как менее спокойно, чем внутри. На рынке и в самом деле кипел бой, Гаррет различил вспышки молний и отчаянные крики ярости и боли, со стороны старых трущоб и эльфинажа тоже неслись голоса и звон оружия, тише было в литейном квартале, где они вдвоем недавно побывали, и Хоук прикинул, что, возможно, эта дорога до порта будет самой безопасной и короткой. К тому же вряд ли их будут ждать там, где уже повстречали.
- Идем, - он кивнул Шараде, - через литейные, - и первым двинулся в ту сторону.
  Несколько поворотов, два переулка, и вот уже можно было бы свернуть к каменным лестницам - Хоук даже шагу прибавил - когда негромкий металлический лязг донесся со стороны закрытых мастерских. Гаррет невольно приостановился, бросил туда взгляд. Четверо мечников теснили молодого эльфа в казенной мантии, прикрывавшего безучастного ко всему усмиренного. Эльфа шатало от слабости, из носа у него шла кровь и, похоже, он был так же опустошен, как сам Хоук полчаса назад, только и осталось, что заслоняться стальным посохом.
- Не отобьется, - тихо сказал Гаррет и обернулся на Шараду. - Надо помочь.
  Сейчас он не думал о том, что до порта всего несколько шагов, и ему нужно торопиться. И не видел движение теней в ближайшем переулке - и тени эти были из плоти и крови, вооруженные мечами и луками - и не мог знать, что для них стал приманкой именно голос Защитника.

Как и многие, кто вырос среди лихих людей и с детства спал не на перинах, кузина обладала фантастическим чутьем на те передряги, из которых можно выйти не запылившись и посвистывая, и те, от которых за милю пахнет большой кровью. Вот эта, с остроухим мальчишкой и озверевшим сбродом, готовым порешить всякого, кто подвернется под руку, явно была из последней категории - Гаррет чуял это и по тону Шарады, и налитым кровью глазам противников, и по тому, что ему говорил собственный нюх бродяги-отступника. Разумнее и правильнее всего сейчас было бы отступить, уносить к демонам ноги: всех не спасешь, а ему ведь всего несколько десятков шагов до порта и корабля. Всех не спасешь. Гаррет бросил еще один внимательный взгляд в сторону задыхающегося от напряжения мальчишки, намертво вцепившегося в посох - и не двинулся с места, только потянулся к Тени и зачерпнул побольше силы, с облегчением чувствуя, что уже достаточно восстановился для боя.
  Метнуть каменный снаряд или ледяную волну он так и не успел: совсем рядом, у плеча, свистнула стрела, а раздавшиеся вслед за этим крики недвусмысленно дали понять, что предназначалась она именно ему, и подоспевшие враги - не обычные мародеры, у них счет лично к Защитнику.
- Твою мать!.. - устало и зло сплюнул Гаррет и несколько запоздало последовал за Шарадой в укрытие: желание забросать ублюдков камнем и льдом никуда не делось, вот только маги умирают от стрелы не хуже, чем все остальные, и вряд ли он избежит этой участи, оставшись стоять перед ними, как идеальная мишень для тренировки.
  Пригнувшись за бочками и прижавшись плечом к Шараде, Хоук осторожно всмотрелся в противников: много, слишком много, чтобы разделаться с ними вдвоем, а эльф, которому они пришли на помощь вряд ли в этом деле помощник. Кроме того, даже если получится как-нибудь выкрутиться, бой выйдет не только кровавым, но и долгим, а Изабела вряд ли станет его ждать, пока Песнь Света не прозвучит во всех концах Тедаса. Время уходит, демонов корабль наверняка уже готовится отдавать швартовы, а на борту у него Фенрис... Со всех сторон скверно. И не оставлять же кузину один на один с этими ублюдками, особенно при том, что сам ее в эту переделку втравил.
- Почти, - мрачным эхом откликнулся он на слова Шарады. - Вот дерьмо!
  Шарада заговорила, будто отвечала и на его слова, и на невеселые мысли. Первым побуждением было заспорить, а еще лучше - немедля ввязаться в бой, чтобы у нее и тени мысли не осталось разбираться со всем этим одной. Однако Гаррет сдержался, напряженно нахмурился: а ведь эта непрошеная компания орала "Бей мажье отродье!" Им нужен он. А что, если в первую очередь он и нужен? Тогда хотя бы нескольких из них он уведет за собой, если и в самом деле сейчас кинется по лестнице в порт, и, может быть, у Шарады и Барлина так будет даже больше шансов.
- Ты права, мне не нравится, - глухо отозвался Гаррет. - Мне совершенно не нравится, и я не так хотел прощаться. Но, может быть, так все целее будут, - он с улыбкой обернулся к Шараде, ладони оделись голубым отблеском силы, повеяло холодом. - Смотри, помрешь - пройду через Тень, чтобы вернуть тебя от трона Создателя или где он там нынче отдыхает! - Гаррет крепко обнял сестру в ответ на ее неловкое объятие и почти сразу отстранился. - Увидимся, скоро. Я напишу! - и с этими словами он поднялся во весь рост, сплетая ледяное заклинание. - Эй, ублюдки, кто соскучился по Защитнику? - ледяная хватка превратила ближайшего противника в статую. Гаррет отступил на полшага и тут же метнул каменный снаряд, сбивая с ног второго, а потом развернулся и бросился вниз по лестнице, крикнув напоследок: - За мной, спасители Киркволла! Отвечу вам за всех чароплетов! - ступени с головокружительной скоростью замелькали под ногами.
  Они увидятся. Он вернется, как бы там ни было, чего бы это ни стоило. Не ради этого города сумасшедших, не ради клятого поместья и клятого прошлого - ради того, чтобы кузина еще раз вот так порывисто и чуть неловко обняла его, и чтобы можно было взглянуть на ее широкую улыбку, с которой она идет и в бой, и к уставленному выпивкой столу.
  За спиной громче загрохотали тяжелые сапоги, впереди показался пирс, а вместе с ним и белобрысая шевелюра Бранда, верного помощника Изабелы, явно отправленного встречать дорогого пассажира, и Хоук прибавил ходу.