Во дворец в Денериме леди Монтилье прибыла с камнем на сердце.
С той самой минуты, как ей стали известны подробности предстоящих переговоров, она не сомневалась в том, что это будет не просто. Совсем не просто.
Всю дорогу она думала о произошедшем, рассматривала ситуацию под разным углом, строила варианты дальнейшего развития событий. Но приходила лишь к тому, что нужно было изначально подходить к этому вопросу не с практичной точки зрения, а дипломатическим путём.
Вывести магов из окружения с помощью агентов Лелианы, попытаться договориться с баннами о том, чтобы Инквизиция беспрепятственно сопроводила отступников с ферелденских земель, даровать тем самым спокойствие и безопасность вместо провокации на конфликт. Необходимо было поступить так, чтобы были и волки сыты и овцы целы. Почему она не уследила за этими нюансами, когда они получили согласие от магов на присоединение к ним? Как упустила из виду столько очевидных недочётов?
Можно было бесконечно долго искать виноватых, но Жозефина предпочитала в первую очередь признавать свои собственные ошибки.
Теперь же ей предстояло столкнуться лицом к лицу с последствиями.

Посол легко могла себе представить в каком состоянии находится сейчас банн Редфорт, но это не давало четких представлений о том, какие требования он теперь предъявит Инквизиции, призывая её к ответу за случившееся.
Он был уязвлен, раздавлен чувством утраты сына и отравлен жаждой правосудия. Такие люди опасны тем, как трудно достучаться до их гласа разума и рассудка. В какой-то момент ей хотелось, чтобы рядом был Коул, но несмотря на то, что они провели не мало времени в разговорах о том, что считается приемлемым для дворянского общества, а что вопиющими нарушениями всякого такта, здесь ему было не место.
Другой стороной медали было отсутствие королевы Аноры. Жозефина признавала, что с ней значительно проще вести любые переговоры вне зависимости от места и обстоятельств. Возможно так казалось лишь из-за того, что две умные женщины всегда смогут договориться и прийти к разумному соглашению. Но на долю Жозефины выпадали вторые в её жизни переговоры с Кусландом.
Принц-консорт при первой их встрече проявил себя как человек... весьма упрямый, если не сказать языком более простым – откровенно упёртым. А спор о том, в чьих руках окажется арестованный Алексиус, самой Жозефине больше напоминал поучительную сказку о двух баранах, которые встретились на узком мосту над рекой и всё не могли разойтись, поскольку никто не желал уступать другому дорогу.
Одному Создателю ведомо, сколько по времени она могла строить воздушные замки из фраз и, как раскладывают карты, выдвигать аргументы, а он беспрекословно отвергать любые причины и доводы, оставаясь равнодушным и не тронутым. С таким же успехом она могла убеждать в своей правоте статую какого-нибудь Совершенного.
Но даже учитывая прошлый опыт, это не давало зарока на то, как пройдет предстоящая встреча. Но Жозефина находила и плюсы в текущем положении вещей. Ведь это самое главное – уметь видеть плюсы.

Вопреки уговорам Лелианы и уверенности Каллена, что ей необходим не столько почетный, сколько хорошо вооруженный эскорт, леди Монтилье прибыла в сопровождении из трех человек. Сестра Соловей упрекала её в беспечности и, возможно не без оснований опасалась, как бы история с пленом не повторилась, но Жозефина на это лишь закрыла глаза и пропустила все уговоры мимо ушей. Ей хотелось как можно скорее разобраться со всем.
Именно поэтому сразу по прибытии в Денерим она отправилась во дворец, чтобы не вынуждать ни себя, ни уважаемых господ ждать. Она лишь позволила себе перевести дух да переодеться, чтобы не предстать в пыльном с дороги платье.
Встретивший леди Монтилье сенешаль проводил её в кабинет, где попросил ожидать.
Окинув быстрым взглядом убранство комнаты, Жозефина отошла к окну из которого открывалась панорама с видом на город. Не зная чем занять непривычно пустые руки, она разглаживала манжет на правом рукаве. 
В усталости после пути она чувствовала для себя дополнительную опору, лишний раз напоминающую о том, зачем она здесь. Из-за чего. Всегда очень трудно вести политическую борьбу за чью-то жизнь. Но ещё сложнее, когда предметом становится смерть. Это настолько неоспоримый и ужасающий в своей непреложности факт, что об него способно разбиться множество самых веских доводов и острых слов. Смерть невозможно защитить или оправдать.

Отредактировано Жозефина Монтилье (17-05-2016 17:27)

Панорама города была серой и продрогшей из-за дождя. Погода, казалось, стремилась задать настроение не только сегодняшнему дню, но самим переговорам. Правда для последних не хватает аккомпанемента из подступающего грома и молний. Только справедливости ради стоило заметить, что едва ли хоть какие-то переговоры за Инквизицию имели сейчас иной характер. Недоверие к ним угасло, но не исчезло вовсе; до сих пор находились люди настроение которых лежало исключило в направлении оппозиционной войны.
Непродолжительное ожидание леди Монтилье было прервано появление хозяина замка и его гостем. А так же псом. Жозефина, посмотрев на темно-серого мабари, казалось, одному ему подарила отдельную улыбку. В отличии от недовольного и раскрасневшегося банна Редфорта пёс казался ей куда как более приятным и благоразумным собеседником для сегодняшнего дня, но выбирать, увы, не приходилось.
Леди посол ответила на приветствие легким книксеном и неизменно доброжелательной улыбкой. От её сумрачных мыслей не остаётся ни следа – в этом главное искусство Игры. Но ещё ценнее уметь не делать вещей рутинных, неизменно обязательных с дешевой неискренностью. Жозефина же посвящала себя работе настолько без остатка, что для фальши просто не оставалось места.
– Пусть услышит вас Создатель. Мне приятны эти встречи, но не хочется, чтобы входило за правило каждый раз с вами что-то делить, принц-консорт, – и если кому-то обмен любезностями и был не по душе, то этим кем-то был Стюарт Редфорд о чём седеющий мужчина не преминул лично пояснить.
– Отнюдь, сэр. Любая встреча состоит не только из событий, но и из участников и знакомство с вами для меня приятно, банн Стюарт, вопреки всему, – действительно – всему.
Вопреки возможным требованиям к Инквизиции и обвинениям; вопреки тому, что это на первый взгляд простое дело может затянуться в разговоры длиной в несколько часов; вопреки тому, что банн сейчас совершенно точно не намерен идти ни на какие компромиссы.   
Жозефина знала, что люди, у которых случилась беда, и люди, которым нужна помощь, это совершенно разные люди. И банн Стюарт относился ко вторым хоть и сам этого и не осознавал. Как и того, что причиной его беды стали его же действия.
Жозефина знала и другую простую истину: многие люди когда злятся на других, в действительности обвиняют в случившемся лишь себя. Только смелости заглянуть этой правде в глаза не каждому хватает.
– Благодарю, – опустившись в предложенное кресло, женщина невесомым и неспешным движением руки поправила складки на своей одежде и легко облокотилась о подлокотник, сев так, чтобы видеть и Кусланда, и своего главного сегодняшнего оппонента – банна Серебряного Бора.
Комментировать детали своего путешествия она не стала. Демонстрация или подтверждение своей усталости ей никак не помогут в решении данного вопроса, наоборот, в любой Игре всегда нужно демонстрировать свою готовность ко всему и в любой ситуации.
– Вы правы, сэр Оливер, детали нашей встречи мне знакомы. И прежде всего мне хотелось бы услышать требования мессира Редфорда претендующего в данном конфликте, насколько я поняла из письма, на роль исключительно пострадавшей стороны.
Глупо строить защиту не выслушав всех обвинений.