– Возмутительно! Это... это..!
Громкие шаги и отклики голосов дали ей заранее понять, что будут гости. Великолепная акустика Скайхолда подарила Жозефине около минуты выигранного времени, чтобы успеть за это время подготовиться: отложить в сторону недописанное письмо, аккуратно убрать перо, чтобы не оставить на столе или других бумагах чернильных клякс и придумать с десяток причин, почему уважаемый граф де Виэйра может быть столь возмущен. Чем или – что ещё хуже – кем.
Самые худшие опасения Жозефины склонялись в сторону леди Пентагаст. Искательница была той личностью, с которой многие желали не только познакомиться лично, но и мило побеседовать. Милые беседы и Кассандра были совершенно несовместимы. Средней тяжести вина могла лежать на Инквизиторе. С приобретением нового статуса сэр Андреас Тревельян стал ещё более весомой личностью, хоть подобное, как думалось Жозефине, по настоящему трудно измерить и представить.  Но у знати свои представления о том, как оценивать значимость. Без сомнений, Андреас был замечательным человеком, но как политический деятель представлял из себя мало. Отдавая себе в этом отчёт, Жозефина постаралась обозначить Вестнику те темы, на которые не следует ни при каких обстоятельствах вести беседы со знатью. Но куда как проще в итоге оказалось назначить те русла для разговора, которые могут оказаться наиболее безопасными. И посоветовать – в очередной бессчетный раз – внимательно взвешивать каждое своё слово, если в какой-то момент ему не удастся избежать неминуемой встречи.
Были и другие варианты, но леди Монтилье не могла предположить, что ни один из вариантов, даже самый весомый и имеющий право на жизнь, будет столь далек от правды.
Дверь распахнулась и  едва не ударилась о стену, но была вовремя придержана расторопны м слугой, следовавшим за своим господином.
– Леди Монтилье..!
– Граф де Виэйра, – обращаясь к нему и поднимая взгляд, Жозефина умышленно медлит и не сразу встаёт из-за стола. Поклоны и реверансы в этой ситуации уже не уместны и от того она кротко вежливо кивает, – что Вас так встревожило?
Она не видит его лица, но легко себе может представить, как сжимаются в тонкую бескровную полосу губы, а, может быть, наоборот некрасиво кривятся в сдерживаемых упрёках и обвинениях, как в гневе раздуваются ноздри.
Она видит глаза графа и, что хуже, находит в их отражении отклик не только раздражения на грани гнева, но и... страха?
"Дыхание Создателя", – Жозефина делает шаг навстречу и рукой указывает на кресла у камина в приглашающем жесте:
– Давайте присядем и Вы мне расскажете обо всём. Я готова Вас выслушать, граф де Виэйра и уверена, что вне зависимости от того, что произошло, этому найдётся объяснение.

На верхнем, без сомнения почти чердачном, этаже таверны Жозефина не нашла ничего, кроме пыли, паутины, пауков и связанных в пучок веточек мяты. Эти странные и в высшей степени сомнительные трофеи стали её первыми результатами в безуспешных поисках.
Искренняя вера в то, что отголоски страха ей померещились, была разбита. Граф действительно был напуган. И напуган был очень сильно. И вопреки словам, которыми она смогла успокоить своего почтенного гостя, Жозефина не до конца верила в то, что инцидент исчерпан и более подобное не повторится. Возможно, графу де Виэйра и повезет, но это был не первый подобный случай, просто ранее их гости относились к произошедшему более... благосклонно. И леди Монтилье искренне сомневалась, что тенденция пугать их уважаемых гостей по какой-то случайности завершится на графе. Возникшую проблему – а в происходящем ничего иного Жозефина не видела – следовало решать.
Распрощавшись на душевной ноте с графом, посоветовав прогуляться ему во внутреннем парковом дворике для успокоения души и переживаний, она направилась к Лелиане понадеявшись, что подруга будет знать где искать корень её беды. И не прогадала. Трудно было бы представить, что Лелиана чего-то может не знать. Пусть сестра Соловей и не смогла дать ей чёткого ответа, но хотя бы подсказала откуда можно начать, дала один весьма странный совет и предложила помощь от которой, в прочем, Жозефина отказалась.
Леди Монтилье прикладывала столько сил и труда для того, чтобы об Инквизиции в мир распространялась только благостная весть и добрые слова, что сочла своим долгом разобраться во всем лично.
Наверное, Жозефине было бы проще, если бы она знала где именно искать. Но как найти того, о ком вроде бы и многие знают, но никто не имеет ни малейшего представления о том, где он?
Задача не из лёгких.
Следуя совету Лелианы Жози обошла все самые заброшенные уголки старого замка, до которых можно было добраться без особых на то усилий и риска свернуть себе шею. С завидным упрямством, с которым она обычно отстаивает свою правоту, леди Монтилье не собиралась так просто сдаваться.
Завершающим этапом в её маленьком персональном приключении стала одна из полуразрушенных крепостных башен. Жозефина вспоминала с каким радушием их встретил и принял Скайхолд, словно бы ждал, но такие вот моменты в нём, не самые укромные и раздробленные, разбитые уголки и углы были напоминанием о том, как давно эта крепость была одинока. Под веянием орлейских романов старый замок должен быть наполнен не только воспоминаниями, но и приведениями. Жозефина же пока что нашла только редкие и сломанные, всеми забытые вещи, старые и ненужные, доживающие свой век под паутиной и пылью.
В башне было светло из-за отсутствующей части крыши. Запрокинув голову, Жозефина всмотрелась в переплетение перекладин и балок над своей головой между которых, как через сломанное решето, просвечивалось пронзительно синее небо. Рассеянный свет проникал за высокие стены и создавалось впечатление, что жизнь здесь остановилась навсегда. И только далекие голоса, ржание лошадей и звон металла напоминали о том, что в Скайхолде есть живые люди. 
"Ладно, Жози, признай уже что ты потратила ужасную прорву времени на то, что не принесло своих плодов и результатов. Пора заканчивать", – утомленно вздохнув, девушка развернулась на невысоких каблуках и уж было направилась к выходу, как остановилась
Последняя мысль. Последний шанс. Почему нет?
Но этот совет – если то, с какой улыбкой произнесла это предположение Лелиана можно вообще счесть советом, а не дружеской насмешкой – был последним, к чему она была бы согласна прибегнуть.
Оглянувшись по сторонам, в волнении переплетая пальцы рук, словно не находя им места из-за того, что с ней нет привычных письменных принадлежностей, Жозефина сделала глубокие вдох и выдох – приготовилась к прыжку в холодную воду, не иначе. Расправила плечи, убрала за ухо выбившуюся за время поисков вьющуюся прядь волос.
"Глупости", – но вдруг?
– Сэр Коул? – голос леди посла, несмотря на сквозящие в нем неуверенные ноты, прозвучал звонко. Эхо подхватило его, многократно отразив от пустых стен.
– Сэр Коул, мне очень нужно с Вами поговорить.
"Пожалуйста".

Мысленно подготовившись к чему угодно, в большей степени Жозефина ожидала что ничего не произойдет. Просто ничего не случится и она, почувствовав себя в высшей степени глупо, выберется из башни и вернётся к своим оставленным делам и обязанностям.
От неожиданности вздрогнув и едва сдержав судорожный полу вскрик, Жозефина почувствовала, как сердце скакнуло вверх, к самому горлу.
Пожалуй, теперь она в полной мере могла понять почему её гости так пугались. Но кроме возможного эффекта неожиданности, эстетически нежных представителей дворянства мог ещё доводить до определённого состояния аффекта и внешний вид их... духа.
И меньше всего она рассчитывала, что их беседа начнётся с уже прозвучавших слов.
– Я, – не нашлась она сразу что ответь на пылкий выпад и негласное признание вины, невольно отступая на шаг назад. В лучах солнца, вызолотивших пшеничные волосы, его кожа казалась слишком бледной.
"И вовсе не "трупный мальчик", как отозвался граф де Виэйра..."
В пронзительно голубых глазах, цвета ломкого и тонкого по весне льда, застыло выражение и чувство, которое леди посол не могла бы с ходу как-то охарактеризовать. Взгляд его, устремленный на женщину, казалось, что смотрел при этом куда-то мимо. Или насквозь. Но что Жозефина почувствовала наиболее ярко и четко в следующие секунды, так это укол собственной вины.
Ей казалось, что она его знает. Или могла бы знать... Но не помнила ровным счётом ничего о том, как и в какой ситуации это могло бы произойти.
– Простите меня, мне не стоило быть столь резкой, – она делает обратный шаг навстречу, а за ним второй. Склоняет голову к плечу и улыбается вежливо и приветливо, открыто.
"Он знает зачем я здесь", – этот бесхитростный вывод напрашивался сам собой. Иначе откуда первым, что она услышала, было не приветствие, а оправдание? Удивительно, но от этого было даже по-своему легче. С другой стороны Жозефина не знала как тактичнее подступиться к вопросу, чтобы не обидеть чужих чувств. В наличии последних у Коула она совершенно не сомневалась – истории Соласа буквально открыли для неё другую, доселе неизведанную, сторону этого мира. И Жозефина была искренне рада, что может к этому прикоснуться, хотя бы самую малость.
– Я верю, что это случайность. И верю, что вам не хотелось пугать никого из наших гостей, но представители дворянства очень... эмоционально реагирует на некоторые вещи.
Пожалуй, что кто угодно в ситуации описанной графом де Виэйра, окажется таковым. И не обязательно этот человек будет благородного происхождения или голубых кровей.
– Мне не хочется, чтобы это продолжалось. Тяжело общаться с людьми, когда они напуганы и отказываются от переговоров.
Но это не значит, что она против того, чтобы Коул тянулся к людям и становился изгоем. Вовсе нет, ведь любое затруднение можно решить не одним образом. Главное – желать найти решение.
– Возможно, я смогу вам помочь? Расскажу в чем особенности при общении с людьми, которые выделяют себя на фоне других за счёт своего происхождения или социального статуса.

Отредактировано Жозефина Монтилье (21-05-2016 14:12)