Тихий ветер едва шелестел тяжелыми занавесками, чье незатейливое предназначение заключалось в том, чтобы скрыть все, что могло бы быть или не быть в снятой на постоялом дворе «Имперское отдохновение» комнате. Помещение заливал полумрак: он правил этим местом, обтекая острые углы, размывая черты и скрывая все, что творилось внутри и лишь голубоватое сияние магического светильника очерчивало изысканную мебель некогда привлекавшую внимание любопытного глаза. Теперь, все это значило мало: золото поблекло в темноте, а голубоватое сияние сделало его тусклым, незаметным, обращая в серебро. Сияние выделяло лишь три предмета обихода, сразу же бросавшиеся в глаза – невысокий обеденный стол перенесенный в середину комнаты согласно некоей, возможно не совсем очевидной задумке, мягкий стул с высокой спинкой, как и любой предмет мебели, находившийся в этой комнате, украшенный затейливой и путаной вязью золотых рисунков и уютное кресло, притаившееся в темном углу – света было достаточно, чтобы разглядеть что оно не пустовало и, вероятно, владелец этой комнаты мог находиться как раз в нем, оное выглядело и впрямь надежным и мягким, с небольшим столиком на котором находился массивный бокал с янтарной, хотя теперь она была больше похожа на прозрачную, жидкостью. Иногда темный силуэт, чьи черты лица были скрыты покрывалом сумрака, протягивал руку на которой красовалась пара изящно сделанных колец и подносил бокал к губам, делая небольшой глоток.
Несомненно, это выглядело излишне претенциозным и даже чрезмерным в своей напыщенности и желании создать подходящее чувство… Таинственности, однако, даже это не шло ни в какое сравнение с той помпой, той готовностью преувеличить всякую мелочь, которую иногда демонстрировали некоторые представители знати благородного Орлея – или так предпочитал думать человек сокрытый в тени. Он позволил прийти себе сюда немного пораньше назначенного времени – при всех разговорах о том, насколько бесценна каждая минута, что он тратит на свои или чужие интересы – не воспользоваться шансом передохнуть в одиночестве и привести в порядок мысли чародей просто не мог. Потому сейчас он погрузился в свои собственные мысли, раздумывая о том, что каков бы ни был исход сегодняшней встречи, он точно не пожалеет о потраченном времени: он мало что знал о своей будущей гостье, только общую информацию, имя и нынешнее место… Службы. Пожалуй, так. Но Инквизиция его пока не интересовала: она мало что могла предложить ему на данный момент, что вызвало хотя бы небольшой личный интерес у магистра Арбелиса. Как посол величайшей страны Тедаса, он, несомненно, держал руку на пульсе, покупая любую информацию, которая хотя бы отдаленно походила на правду. Верить ей, тем не менее, он склонности не имел.

Очередной поток холодного воздуха взметнул ткань занавесок и холод стал гораздо более интенсивным – даже маг слегка поежился и сделал глубокий глоток из бокала. После чего поставил его на место и указал на окно, не произнеся ни слова. Из темноты вышел слуга в темно-синей ливрее и с эмоциональностью характерной скорее для каменных изваяний, захлопнул окно окончательно, прекратив безумный танец ожившей ткани. После чего исчез в темноте помещения буквально за пару ударов сердца, получив одобрительный кивок хозяина. Найти достойного слугу, зачастую, настолько сложно, что они могли стоить целого загородного поместья, а этот слуга был одним из немногих, кого магистр взял с собой из далекого Минратоса, идеально вышколенный, молчаливый и, как положено многим хорошим лакеям, настолько незаметный, что о его существовании вспоминаешь лишь изредка, когда он подливает тебе вино или просто открывает двери. И ведь он решил освободить его перед поездкой в Орлей – маленькая милость за хорошую службу, но даже будучи либерати, немолодой лакей остался предан своему хозяину, пусть уже и не владельцу. И пусть кто-то посмеет назвать его работорговцем – орлесианцы так смешно начинают пучить глаза, как только он указывает им на эльфийских слуг.

В том, чтобы прийти сюда лично наблюдалась доля риска – Флавиан не просто жертвовал временем, он становился целью для потенциального политического скандала, не просто подтверждая затаенные страхи окружавшей его знати, со свойственной им характерностью закрывавшей глаза на любые очевидные вещи, плохо укладывавшиеся в их мировосприятие. Бездарных идиотов более чем хватало в этом скучном мире, но попадались и отнюдь неглупые личности, понимающие как можно использовать случайно подставившегося посла Тевинтера – позиция в которой Абрелис просто не мог позволить себе оказаться. Магистр столь великой нации просто обязан говорить с людьми подобного сорта с позиции силы и никак иначе. Его положение в Орлее было чрезвычайно шатким, но, вместе с тем, скандальность самой идеи присутствия в Вал Руайо представителя страны, где даже церковь была настолько неправильной, была выгодной.
На минуту, маг подумал о том, что его тяготит роль посла, которую ему явно скинули только для того, чтобы отогнать подальше от столицы, что бы там ни происходило, сведения были чрезвычайно тревожными, он подумал, что было бы поистине неплохо бросить все и с головой окунуться в магические исследования, отказаться от всех этих наставников и просто открыть все самому, не следуя по чужим стопам, отыскать иной подход, основывавшийся на его личном опыте и знаниях. Но, затем, он понял, что просто не позволит столь грубого отступления от своего долга и просто вздохнул, окончательно опустошая бокал, который тут же наполнился вновь стараниями незаметного словно призрак либерати.
Помассировав виски, мужчина откинулся в кресле, расслаблено глядя на мерцающий посреди комнаты свет, ожидая гостью, которая должна была прийти с минуты на минуту…

***

Из раздумий его вырвало вежливое покашливание слуги, который всем своим видом демонстрировал, что время пришло – характерный шум за дверью донесся даже до пребывавшего в задумчивости магистра, после чего он мягким движением руки подал знак, что дверь можно открывать, и откинулся на спинку кресла, скрывая свое лицо в жадных тенях. Если воспользоваться столь любимой знатью Орлея склонностью превращать практически все в фарс – эти тени и были его маской, которую носила ярко разодетая знать. Носила столь давно, что все маски давно стали их лицами.
- Прошу. – Мягкий голос мага раздался из укутанного во мрак угла, после чего ладонь с идеально чистыми и ухоженными руками указала на единственное свободное место посреди комнаты. – Присаживайтесь.

Внимательно следя за тем, чтобы его команда была исполнена, магистр мог немного изучить свою будущую собеседницу, отмечая манеру держаться, то как она осматривает комнату и просто заходит, не без удовольствия отмечая что возможно разговор будет хоть немного приятным. По крайней мере, из тех кратких крох информации, что он успел собрать, эта женщина не была безнадежна.

Прежде чем Флавиан продолжил, он дождался щелчка засова, когда слуга прикрыл закрыл дверь.
- Я искренне прошу прощения за этот, мягко говоря фарс, но я склонен настаивать на некоторой анонимности. По крайней мере, пока мы не придем к какому-то согласию. Надеюсь, это не будет большой проблемой?
И пусть узнать хотя бы некоторые вещи о том, кто именно сидит в кресле было не так сложно, обладай собеседник необходимыми интеллектом и наблюдательностью, пока Абрелис не выдаст себя явно уличить его в чем-либо будет крайне сложно – как минимум акцент выдавал в нем отнюдь не коренного жителя Орлея.
- Желаете вина или, быть может, чего-либо покрепче? Не стесняйтесь, Гораций с радостью исполнит вашу просьбу.
О том, что слугу явно звали не Гораций говорить и не стоило. Это, впрочем, не значило, что Флавиану не нравилось так называть молчаливого лакея, который снова демонстрировал свои невероятные умения, профессионально сливаясь с обстановкой и превращаясь в практически незаметный глазу предмет мебели.

Отредактировано Флавиан Арбелис (29-04-2016 23:04)