Мрачный небосвод, усыпанный звездами и озаряемый неуверенным светом луны, высокие непреступные горы, и разлившееся по всей округе снежное море  – всё это было очень хорошо знамо, привычно и, даже, любимо Митрис. На протяжении всего Мора её клан скрывался в глубинах Морозных Гор, а в период её детства и юности неоднократно останавливался неподалеку. И вот снова эти земли стали приютом, однако, уже не только для клана Ревалан, но для всей Инквизиции.

Эльфийка поднялась с колен, убрала упавшую на лицо грязную прядь за ухо и осмотрелась. Кругом царила суматоха. Люди куда-то бежали и  что-то делали. Отовсюду слышались стоны боли, горестный плач и выкрики солдат. В воздухе повисли и перемешались запахи костра и целебных трав, вонь паленой плоти и смрад болезни.

Столько раненных, столько погибших. Митрис устало прикрыла глаза и как бы осуждающе покачала головой.

Но хуже всего было отчаяние, давившее со всех сторон, ощущаемое и осязаемое, исходившее буквально от каждой живой души. Окруженные угрюмыми горами, пробирающим холодом и голодными хищниками, люд роптал и паниковал - никто толком не знал, что делать и куда идти. Некоторые и вовсе не рассчитывали выбраться живыми из этих диких и неизведанных мест.

Потеря Убежища, единственного островка безопасности, потрясла всех. Никто более не чувствовал себя защищенным, любая тень могла быть принята за красного храмовника или демона, а  пролетающая мимо птица – за отвратительного дракона. И если при мысли обо всех них, кого-то поглощал страх, то Митрис окутывала пелена гнева и ненависти.

Проклятые шемлены с их глупыми войнами, непомерными амбициями и необъятным эго!

Но винить во всём людей было бы большой глупостью и лицемерием с её стороны. Да, именно они стали главной причиной истребления её клана, однако они же и защитили его жалкие остатки. Без Инквизиции даже те немногие, спасшиеся, сейчас были бы мертвы.

Впрочем, это не уменьшало горечь утраты и вины, что терзали эльфийку. В очередной раз судьба показала, что она никудышный Хранитель, что рано или поздно она приведет свой клан к погибели. Сначала был Мор,  потом Халамширал, следом обезумевшие храмовники, теперь – Убежище. В какую беду она втянет их в следующий раз? Что нанесет последний, смертельный удар?

После того как был разбит лагерь, Митрис в первую очередь, разумеется, позаботилась о своей семье: обработала раны, нашла всем место для ночлега, подарила столько ободряющих слов и теплых улыбок, сколько смогла, и дала строгое указание – отдыхать. Между тем, вместо того, чтобы следовать этому «приказу» или хотя бы просто заняться своими синяками, ушибами, да мелкими царапинами, она отправилась бродить меж возводящихся палаток и то и дело вспыхивающих костров.

Будучи каким-никаким, но целителем, эльфийка старалась подлатать всех, кто готов был принять помощь от остроухой дикарки. Удивительно, но таких обнаружилось не так уж и мало, так что на долгие часы она оказалась обеспечена работой, держащей её в стороне от мрачных мыслей. Опомнилась Митрис только когда поняла, что исчерпала почти все запасы магических, моральных и физических сил.

Вернувшись к своему клану, Хранительница села на поваленный ствол дерева и протянула дрожащие от холода и нервного напряжения ладони к огню. Тут же к ней буквально подполз Фен'лин, лег у её ног и болезненно заскулил. Верный спутник эльфийки был серьезно ранен, измучен переходом и с трудом мог находиться в сознании. Учитывая его возраст и то количество сражений, в которых он поучаствовал, особенно в последнее время, Митрис не была уверена в том, что её волчий сын выживет.

- Тише, ma da'fen, - ласково прошептала она и успокаивающе провела рукой по мохнатой серой шее. – Всё будет хорошо.

Но эльфийка не верила своим словам и внутри неё всё сжималось в острый комок из тоски, боли и обиды. О да, последнее было сильнее всего. Ведь это всё так несправедливо! Почему он? Почему её клан? Почему она?

И внезапно её поглотил приступ жалости. К себе. Но также внезапно он уступил место злости. И тоже на себя. Из-за того, что была слишком слаба, глупа и невнимательна. Из-за того, что не смогла защитить всех, и из-за того, что ценой своей жизни защищали её – сначала воины от захватчиков Халамширала, затем охотники от храмовников, теперь вот Фен'лин… И самое досадное заключалось в том, что она была бессильна. И тогда, и сейчас она сделала всё, что могла.

Но этого было недостаточно.

Вдалеке послышался волчий вой. Обычно неравнодушный к призыву сородичей Фен'лин, сейчас не шелохнулся, не повел ухом, не приоткрыл глаза, а только лишь тяжело вздохнул. Видя его мучения, видя мучения всех остальных вокруг, Митрис… Митрис ощутила острое желание поднять морду к темному небу, и выплеснуть всю ту боль, вину и сожаление, что терзали её разум и душу. А потом пуститься в сумасшедшую гонку с ветром: хватая пастью холодный воздух, поднимая лапами комья снега, устремляясь за любым встречным зайцем – не с целью убить, но ради азарта погони.

Но её Стая была здесь, беззащитная и израненная. Нуждающаяся в ней - по крайней мере, именно в это хотелось верить эльфийке. Поэтому она не могла дать волю эмоциям - показать слабину, и не могла убежать. Не сейчас.

Но возможно чуть позже она могла бы отправиться на охоту?

ma da'fen - мой волчонок

Отредактировано Митриc Ятара (20-04-2016 19:32)

Поглощенная своими мыслями и переживаниями, Митрис не заметила появления… гостя. Не подал виду и смертельно уставший Фен'лин.

Прозвучавшие слова были бальзамом для её сердца и души - тем, что она так хотела услышать, тем, во что так хотела верить, но во что верить отказывалась в силу своего упрямства и своей эгоцентричности. Сосредоточенная на себе, погруженная в себя, она поначалу приняла их за проявление внутреннего голоса.

- Не могла изменить? – её губы дрогнули и сложились в кривую, злую и ироничную ухмылку. - Ха! Я единственная, кто могла это сделать! Мой выбор, мои решения не единожды обрекали их на верную смерть! – И уже тише добавила: - Да приведет Фалон'дин их души в вечный покой…

Внезапно, осознание того, что она говорит со своим якобы «внутренним голосом» вслух, заставило Митрис унять своё гнев,  замереть, заморгать, словно пробуждаясь ото сна, и осмотреться. Почти сразу её взгляд уткнулся на присевшую рядом с ней фигуру, лицо которой она не могла толком увидеть. Привычки и инстинкты взяли своё, и эльфийка напряглась всем телом, готовясь в любой момент атаковать или бежать. Правая рука сама опустилась на посох, лежащий рядом.

Силясь определить, кто находится перед ней, она изучающе склонила голову на левый бок, словно стараясь взглянуть на ситуацию под другим углом… или же просто стремясь заглянуть под широкие поля этого престранного головного убора. У неё было много вопросов. Кто этот... человек? Что здесь делает? Что от неё хочет? Они знакомы? И самое главное – как ему удалось так метко подобрать слова? Не мысли же он прочитал, в самом деле?

Но вместо этого она, неожиданно даже для себя, машинально следуя старым привычкам, с едва уловимой ноткой задора, произнесла:

- Милая шляпа.

Отредактировано Митриc Ятара (22-04-2016 16:00)

Она знала, что мальчик прав. Её разум внял его доводам, но сердце… Сердце не так просто убедить и успокоить. Ему была чужда логика, и оно настойчиво продолжало твердить "Нет-нет-нет, виновата-виновата-виновата". Потребуется время, и возможно не малое, чтобы примерить этих двоих. Но начало было положено.

Митрис легко кивнула головой, как бы соглашаясь, прикрыла глаза и шумно выдохнула, отпуская часть своей печали и гнева, вновь обретая утраченное равновесие. Ей стало стыдно и неловко за своё поведение, но вот что странно – не незнакомцу она стыдилась показать свои эмоции и свою слабость, а себе. Человек же каким-то невообразимым образом внушал… нет, точно не доверие. Но было в нем что-то такое, что заставляло говорить свободно и откровенно, не боясь быть преданным, осмеянным. Митрис могла сравнить его с… животным или растением. Пожалуй, что так. И те и другие – живые создания, существующие в своём собственном мире, которые никогда не осудят и никогда не разболтают твою тайну. И с ними эльфийка всегда чувствовала некое родство и единение. Впрочем, не всякий зверь и не всякая трава – безопасны, поэтому руку с посоха она так и не убрала.

Припомнив одни из последних слов гостя, она снова взглянула на него и с холодной решимостью в голосе ответила:

- Не пойми неправильно,  но моё решение присоединиться к Инквизиции было сугубо эгоистичным. Пока она не имеет ничего против моего народа и магов, пока не угрожает моему клану, пока защищает его и пока дает мне возможность мстить за него – я буду помогать ей во всём на пределе своих сил.

Но стоило ей встретиться с незнакомцем взглядом, как она оказалась заворожена этими бледными, серовато-голубоватыми кристаллами. Её привлек не только цвет, но удивительное сочетание флегматичности, чувства и жизни, отражающееся в них.

Но Митрис обратила внимание и на другое – на болезненный внешний вид парня. Ей сразу подумалось, что тот страдает от потери крови или от холода. Сегодня она уже видела подобное неоднократно.

Её былую настороженность чуть потеснило беспокойство.

- С тобой всё хорошо? Ранен? Замерз? Нужна помощь? – и в её голосе можно было услышать слабые отголоски заботы и тревоги.