Жизнь капризная и непредсказуемая вещь, одинаково любящая как преподносить приятные сюрпризы, так и вываливать ушат галльего навоза на голову. Митрис повезло познать и то и другое уже сразу после рождения. Она выжила и это, вроде как, хорошо? Только вот цена её спасения оказалась «с душком».

Сарен и Ни’ари – Первый и Вторая Хранителя клана Ревалан – были самой красивой парой клана. Все их знали, все их любили, все примечали то небывалое единение, что царило между ними, и все ценили то спокойствие и мудрость, что они вносили одним лишь своим присутствием. Никто не сомневался, что рано или поздно эти двое навсегда свяжут себя узами брака.

Идиллия? Но, именно так Митрис рассказывали об отношениях её родителей.

Сарен и Ни’ари в конечном счете действительно поженились, а спустя несколько лет объявили о скором пополнении семьи. Радость переполняла супругов в те времена, но грустные мысли омрачали её. «Что если дитя унаследует их дар?» - волновались они. Тогда в клане станет слишком много магов и с ребенком рано или поздно придется расстаться.

Но беспокойство это было напрасным. Всё решилось само собой.

Ни'ари умерла родами, дав жизнь здоровому, за одним лишь исключением, младенцу. Исключение это проявилось позднее и заключалось в том, что волосы на голове и лице ребенка были лишены красящего пигмента. Но словно потери Второй было недостаточно, следом за ней последовал старый Хранитель.

На Сарена разом свалилось всё – смерть возлюбленной, повинный в это крикливый младенец и забота о клане. Новый Хранитель нашел спасение в работе, а дочь перепоручил.

Наверное, каждая женщина в клане держала Митрис на руках, пела ей колыбельные и обучала простым вещам. До семи лет девочка не знала, что Хранитель был её отцом, и виделась с ним крайне редко - в основном в исключительных ситуациях. Когда эльфийка узнала правду – точнее осознала её, ибо никто не держал их родство в тайне – то постаралась увеличить число таких «исключительных» ситуаций до предела. Она постоянно дралась с прочей ребятней, падала с деревьев, таскала луки и клинки у охотников, выпускала галл из загонов… в общем, делала всё, чтобы привлечь внимание отца. Очень быстро Митрис получила репутацию редкостной непоседы и заядлой проказницы.

В целом, невзирая на обстоятельства появления на свет, клан относился к постоянному нарушителю спокойствия с большой любовью. Конечно, поначалу были те, кто винил ребенка в ужасной трагедии, но со временем, под давлением окружающих, благодаря уважению и симпатии к нынешнему Хранителю и его супруге, всё забылось и простилось. Так что, Митрис росла в окружение уюта, тепла и заботы. И пусть её мать умерла, а отец старательно прятался за ворохом дел, зато у неё был клан. Целый клан, растивший её, поддерживающий её, смотрящий с умилением и улыбками на неё. Целый клан, готовый смеяться и шутить вместе с ней, целый клан, который она называла своей семьей.

Много чего Митрис натворила за свои юные годы, но две самые грандиозные выходки были связаны с её Даром. Когда в одиннадцать лет она случайно заморозила дерево, ей не пришло в голову ничего лучше, чем перевести всё внимание и «вину» на своего лучшего друга . В итоге на несколько дней клан обзавелся совершенно уникальным Первым, а Тамарис получил новый повод для шуток на всю оставшуюся жизнь.

После становления Митрис Первой, их отношения с отцом постепенно наладились. Сарен свыкся с постоянным присутствием живого напоминания о жене и научился смотреть без боли и тоски на свою, несмотря ни на что, любимую дочь. Сама же проказница пребывала в полном восторге как от общения и с родителем, так и от изучения магии.

О да, она влюбилась в это искусство с первого неуверенного языка пламени, что вспыхнул на кончике пальца. Каждую свободную минуту она уделяла развитию своего дара, каждый день она донимала Хранителя просьбами и заваливала его самыми разными вопросами. Спасало только одно - обязанности Первой занимали хотя бы часть её времени. Она помогала ухаживать за галлами, разделывала добычу охотников, выделывала шкуры, плела украшения и обереги, таскала воду, собирала травы, выслушивала жалобы и просьбы, и брала на себя  ещё массу разных дел. Но, как оказалось, большинство из этого было ей хорошо знакомо. Многим она занималась с малых лет совершенно добровольно, что, к слову, и являлось одной из причин тех теплых чувств, что питал к ней клан.

Но помимо магии была у Митрис ещё одна страсть – животные и лес. Будучи ещё совсем маленькой девочкой, она постоянно таскалась за охотниками – пару раз даже незаметно для всех ускользала с ними на самую настоящую охоту. Её очаровывала грация и сила хищников, она восторгалась хитростью их жертв, она питала глубокое уважение ко всем живым существам и находила законы природы правильными и логичными.

Долгие часы в компании охотников не прошли даром. Митрис научилась неплохо читать следы, слышать и видеть знаки, говорящие о присутствии поблизости зверя, и правильно держать лук. Конечно, из-за отсутствия регулярных тренировок, недостатка таланта и должной любви к делу впечатляющей лучницы из эльфийки не вышло, однако ей хватало умения, чтобы не порезаться тетивой и подстрелить неспешную добычу.

В возрасте семнадцати лет Первая удостоилась валласлина. В качестве божества-покровителя она выбрала Фалон’дина. Закономерное решение, если брать во внимание обстоятельства её рождения.

Учитывая склонности Митрис, Сарен давно раздумывал над дальнейшим обучением дочери. Он прекрасно знал, что было бы идеально для неё, для чего она, возможно, было рождена. Останавливало его лишь одно – страх. Но после долгих уговоров со стороны Первой, он всё же согласился поведать ей тайну смены формы.

К разочарованию эльфийки, только после года кропотливого изучения теории, отец разрешил ей приступить к настоящим тренировкам. И именно с первым удачным превращением была связана вторая самая незабываемая шутка Митрис.

Галлы – наиболее легкодоступные животные для изучения, известные любому долийцу с малых лет. Логично, что Хранитель решил начать обучение будущего перевертыша именно с этой формы. Четырнадцать месяцев Митрис была вынуждена проводить всё своё свободное время рядом с грациозными существами, кормить их, лечить их, чистить загоны и просто наблюдать за ними со стороны. Она не имела ничего против галл – наоборот, она питала к ним любовь и уважение, как и ко всякому другому зверю. Однако это не мешало ей считать этих травоядных довольно скучными и просто… неподходящими для неё. Ей хотелось быть кем-то опасным и сильным, или маленьким и юрким, или свободным от земных оков. Ей хотелось быть кем-то полезным и впечатляющим.

Когда, однажды, в предрассветные часы она, наконец, добилась успеха, то не поскакала будить отца и весь клан. О нет, её многомесячные страдания должны были быть отомщены, не так ли? Даже Тамарису она ничего не сказала о своём успехе, зная, что тот обязательно испортит всё веселье. Две недели, тайком ото всех, она обвыкалась с новым телом и новыми способностями. Кто бы что ни говорил, а Митрис не была безрассудной (особенно когда дело касалось магии), знала цену терпению и умела превосходно планировать. Как иначе ей удавалось бы так ловко проворачивать все свои проказы?

И вот, будучи уверенной в своих силах, одним ранним утром она вошла в загон с галлами и обратилась. Первым пропажу заметил Хранитель, когда его дочь не пришла за дневными поручениями. К ночи клан начал заметно нервничать и предполагать худшее. Отряд охотников уже был готов выступать на поиски, когда Сарен попросил обождать и велел пересчитать галл. Их, разумеется, оказалось на одну больше положенного. Всё сразу прояснилось и все расслабились. Как оказалось - зря. Они лишь попали в тщательно заготовленную ловушку, ибо им ещё предстояло определить, кто из большого стада был подделкой, кто был их Первой, что не выдержала натиска животных инстинктов.

Ожидаемо, их выбор был ошибочен. Митрис распирал смех, когда она наблюдала за тем, как бедную испуганную галлу называют её именем, как пытаются образумить и просят стать «собой». Эльфийка не была настолько жестока, чтобы позволить этому заблуждению зайти слишком далеко, так что спустя полчаса она резво перепрыгнула ограждение и, на ходу превратившись, предстала перед  кланом со своей особенной широкой и хитрой улыбкой.
Через полгода Митрис освоила новую форму – ту, о которой грезила годами, ту за которой давно тайком наблюдала. Белая сова. Надо ли говорить, что в галлу она больше не превращалась никогда и со временем место этого животного заняло другое?

Минуло несколько лет. Митрис всё больше времени проводила в своих звериных ипостасях, всё дальше уходила в лес, всё дальше летала на разведку. Нет, она не одичала, не отдалась зверю и, откровенно говоря, была далеко от этого (насколько это возможно для перевертыша, конечно). Ей всегда  было ради кого жить и к кому возвращаться, её сознание всегда могло за кого-то зацепиться – за многочисленных братьев и сестер, за бабушек и дедушек, за наставников и друзей, и, конечно же, за отца.

Но, несмотря на глубокую привязанность к клану, сердце Митрис рвалось на волю. Ей уже было мало окрестностей лагеря, ровно, как и вылазок с разведчиками. Единственное, что могло хоть как-то удовлетворить её любопытство – эльфийские руины, которые, к сожалению, далеко не всегда находились поблизости, да тайная магия Хранителей, премудростям которой понемногу обучал её отец. Однако она жаждала много больше. Ей хотелось побывать в самых отдаленных уголках мира, посетить другие долийские кланы, увидеть, как живут разные жители Тедаса, перенять их знания и, возможно, перенять их форму.

Видя терзания дочери, Сарен начал давать задания, помогающие удовлетворить её голод. Сначала эльфийка искала подходящие места для следующих стоянок и безопасные пути к ним,  потом начала шпионить в городах и деревнях, дабы вовремя предупредить клан о надвигающихся неприятностях, а позже стала отправляться в долгие, занимающие порой несколько недель, походы за «эльфийской славой».

Несмотря на то, что путешествия доставляли Митрис огромное удовольствие, в клан она возвращалась с большой охотой и проводила с ним не меньше месяца, прежде чем отправиться на следующее «задание». Встречали её всегда с энтузиастом. Целые толпы собирались у костра, дабы послушать увлекательные истории или посмотреть на добытые диковинные вещицы, а ребятня стайкой кружила вокруг неё, задавая свои неиссякаемые вопросы.

Конечно, ничего из этого не было бы возможно без животных форм эльфийки. По традиции, заведенной отцом, каждой из них давалось подходящее имя.

Бенал’рес - гордая и мудрая сова с почти полностью белоснежным оперением, за исключением нескольких черных пятен на крыльях. Она помогала быстро преодолевать большие расстояния и вести слежку с воздуха.

Фен’ан – преданная волчица со шкурой цвета снега. Мать и защитница. Её любили дети, её боялись шемы, она была желанной спутницей любого охотника.

Далани – маленькая, хитрая, любопытная и свободолюбивая кошка. Размеры, ловкость и неприметный серый в темную полоску окрас делали её идеальным шпионом среди людей.

Свободные странствия Митрис продолжались пять счастливых лет.

А потом начался Мор.

К сожалению, казавшаяся по первой идеальная стоянка превратилась в ловушку, и клан в числе первых познакомился с порождениями тьмы. Многие могли бы расстаться с жизнью той ночью, когда бездушные твари напали на лагерь - однако благодаря самоотверженности Хранителя существенных жертв удалось избежать. Только вот сам Сарен оказался заражен скверной. Старинный эльфийский отвар позволил замедлить распространение заразы на пару недель, но полностью исцелить был не в состоянии.

Митрис тихо винила себя в случившемся, но долг перед кланом и любовь к нему не позволяли ей ни уйти в себя, ни показать кому-то свои переживания. Она должна быть сильной, должна вести за собой, должна ободрять и поддерживать. И не должна более никогда допускать ошибок, ибо платить за них придется невинными жизнями.

Дни, отведенные отцу, они потратили с максимальной пользой. Советы, наставления, последние скрытые крупицы знаний и слова любви – Сарен постарался передать всё самое важное, постарался как можно лучше подготовить дочь к тяжелой ноше ответственности за клан. Когда же его время подошло к концу, он пожелал милосердной смерти от руки дочери. Эльфийка не возражала и с пониманием отнеслась к этой просьбе – в конце концов, она бы тоже предпочла умереть от руки родного человека, находясь ещё в здравом уме, нежели потерять рассудок и навсегда остаться в памяти близких отвратительным монстром. Митрис приготовила самый быстрый и безболезненный яд, который знала, и лично напоила им отца.

Стать Хранителем в возрасте двадцати семи лет – тяжкое испытание, но эльфийка не отчаивалась и старалась изо всех сил, вдохновляясь примером своего предшественника, который принял на себя этот груз, будучи ещё моложе.

Спасаясь от порождений тьмы, клан обосновался на одном из своих прошлых мест близ Морозных Гор, считавшимся наиболее безопасным из доступных в тот момент. Со временем, и оно стало ненадежным, и из-за потери большей части галл, им ничего не оставалось, как двинуться глубже в горы.

Возможно, без способностей Митрис они бы заблудились, сгинули в  пропасти или же стали жертвой хищников и диких племен, но молодая Хранительница всегда летела или трусцой бежала впереди, отпугивала хищников, помогала охотникам найти добычу, а благодаря своей волчьей форме им удалось избежать неприятностей со стороны однажды повстречавшихся местных жителей.

Мор изменил эльфийку. Закалил её характер, но даже он не смог полностью стереть то любопытство и озорство, присущее ей в молодые годы. Безусловно, она более не носилась по лагерю, не разрисовывала стены повозок соком растений и не выпускала галл. Но порою, сидя в доме своей Хранительницы, обсуждая с ней важные вопросы, охотники могли отведать чая с совершенно невероятным вкусом, а разведчики получить карту с дурацкими названиями и обозначениями. И поднимая взгляд от кружки или пергамента, все они натыкались на непроницаемо-серьезное лицо Митрис, а следовавшие за этим вопросы и обвинения разбивались о стену неподдельного удивления.

Клан покинул своё убежище следующим летом после поражения Архидемона. За минувшее время много чего произошло, но прежде всего, Митрис встретила Фен'лина – своего постоянного спутника, верного помощника и приёмного сына Фен'ан.

Как-то, совершая очередной полет в поисках лучших охотничьих угодий, Бенал'рес  наткнулась на тело волка – ничего необычного для этих мест, если бы её острый слух не уловил жалобный визг. Спустившись вниз, эльфийка обнаружила нору и четырех волчат. Трое уже не дышали, однако один всё еще отчаянно цеплялся за жизнь и пытался во весь голос заявить об этом миру. Инстинкты, недавняя потеря отца и самопожертвование волчицы ради спасения своих щенков, растопили сердце Митрис. Она обратилась в Фен'ан, успокаивающе лизнула нос своего теперь уже сына и взяв того в зубы поспешила в лагерь. Так она обзавелась собственным ребенком, которого страстно желала, но которого не могла иметь в силу обстоятельств, и которого боялась иметь из-за страха повторить судьбу матери.

Вторым важным событием было обретение формы Ше'дин – огромной, свирепой и устрашающей красной львицы. Она стала самым главным, самым смертельным оружием Хранительница. Правда Митрис немного опасалась львицы, точнее той кровожадности, гнева и ненависти к окружающим с которыми приходилось бороться каждую минуту пребывания в этой ипостаси. Именно поэтому в бою эльфийка использовала этот козырь только в безвыходной ситуации, только когда риск растерзать всех вокруг и забыть себя был оправдан. Впрочем, в спокойной обстановке она периодически выбиралась на безлюдные территории и тренировалась в контроле.

Следующие восемь лет пошли клану на пользу: подросло новое поколение охотников, восстановилась численность галл, было заключено несколько браков, давших "плоды". Митрис же, наконец, полностью освоилась со своей ролью. И всё хорошо, если бы не разом вспыхнувшие по всему Тедасу конфликты, затронувшие даже долийских эльфов.

На Арлатвене с тяжелым сердцем, Митрис поддержала воинственные идеи других Хранителей. Она разделял их негодование, желание отомстить и вернуть частицу былого величия Долов, но также, понимая, сколь дорого Народу придется заплатить за эту «войну», заранее скорбела по погибшим.

Рисковать всем кланом она решительно не желала, поэтому с собой взяла только лучших воинов, а всех остальных оставила позади, в Ферелдене, в безопасном месте, под защитой стариков, более юных охотников и Фен'лина. К сожалению, после опьяняющей победы из Халамширала им пришлось спасаться бегством. В клан она вернулась изрядно потрепанной и в сопровождении лишь крохотной части своего первоначального отряда.

Дальше лучше не стало. После всего,  с их стороны было бы большой глупостью соваться в Орлей, поэтому было решено остаться в Ферелдене. Но и тут из-за обострившегося противостояния магов и храмовников дела обстояли ничуть не лучше. Клан не мог оставаться на одном месте больше нескольких дней, он жил в страхе и был вынужден постоянно двигаться вперед. Кроме того, Халамширал и Мор значительно ослабили его боевые силы, оставив в подавляющем большинстве тех, кто нуждается в защите, нежели тех, кто мог эту защиту обеспечить.

В сложившейся ситуации Митрис решила воспользоваться старым приемом – затаиться в Морозных Горах. Но этому замыслу было не суждено осуществиться. По крайней мере, не в том виде, в котором планировалось.

Им не повезло оказаться меж двух огней. И если маги не питали к ним особого интереса и не имели причин для преследования, то фанатичные храмовники пустились в погоню лишь завидев долийского Хранителя в действии. Почти весь, к тому моменту уже немногочисленный, клан оказался перебит и только благодаря вовремя подоспевшим солдатам Инквизиции удалось спасти хоть какую-то его часть.

Спасенные были сильно изранены и измучены длительными переходами, у них закончились припасы, она потеряли почти все повозки и почти всех галл – снова – и им решительно некуда было идти. В таком состоянии они вряд ли бы добрались до Морозных Гор, а даже если бы они преуспели в этом, то не смогли бы долго продержаться в тех суровых условиях. Предложение солдат в этой ситуации выглядело очень заманчивым и являлось практически единственным шансом на выживание.

Их раны обработали, им дали еды, воды, и помогли добраться до Убежища. Там они разбили лагерь, а Митрис поклялась всеми силами помогать Инквизиции до тех пор, пока та защищает жалкие остатки её клана, её семьи.

• Сова
• Волк
• Кошка
• Красный лев

• Единение с природой - призывая корни и ветви деревьев, Хранитель создаёт для себя своеобразную защитную клетку, непроницаемую для физических атак и всех заклинаний, кроме стихийных. Она не позволяет ему сдвинуться с места, но не лишает возможности творить заклинания и, одновременно с тем, как вокруг мага создаётся клеть из прутьев, вырывающиеся из-под земли корни оплетают ноги противников, создают преграды и замедляют движения. Чем дольше маг поддерживает эффект этого заклинания тем сильнее устаёт и тем больше маны тратит.
• Острые шипы - Хранитель призывает из земли корни, которые сбивают врагов с ног и пронзают тех, кому не удалось защититься или найти убежище. Урон схож с уроном от копий и стрел, поэтому доспехи - достаточно эффективная защита.
• Восстановление - войдя в транс, Хранитель вступает в единение с самой землёй и питается её силами. Он становится менее чувствителен к боли и усталости и не потеряет сознание от ран, пока эта связь не будет разорвана.

• Лечение: это заклинание позволяет магу излечивать раны союзника. Чем серьезнее рана, тем больше времени и маны уходит на ее исцеление. Вопреки расхожему мнению, это заклинание не излечивает любые болезни, оно существует для того, чтобы сращивать ткани - кожу, мышцы, даже кости.
• Очищение: маг выводит из организма союзника токсины и другие вредные вещества. Следует помнить, что против мгновенных ядов эта магия бесполезна
• Руна паралича: маг чертит на земле руну, невидимую для врага. Руна активизируется, когда кто-либо наступает на нее, тут же парализуя несчастного. Паралич длится, пока маг поддерживает заклинание - срок ограничивается лишь его запасом маны.
• Сигнальная руна: такие руны часто используют маги для охраны своих укрытиях. Расположенную в узком месте, ее непременно зацепит противник, и при активизации руна предупредит чародея о вторжении.
• Волшебный огонек: простейшее заклинание, как правило, доступное даже самому слабому магу. Представляет собой призыв виспа, который может выполнять различные функции - от подпитки мага маной (в крайне скромных количествах) до освещения пути.
• Грязь: маг покрывает отдельный участок земли жирной и скользкой грязью, которая значительно затрудняет перемещение противника. Особенно эффективно это заклинание в сочетании с огнем - даже небольшой искры хватит для того, чтобы жир вспыхнул, превращая грязь в смертельную ловушку.

• Ледяная хватка: маг замораживает выбранную цель, покрывая ее тело слоем льда. Превращенная в ледяную статую жертва может быть разбита на куски сильным ударом.
• Конус холода: заклинание схоже по принципу действия с "ледяной хваткой", но маг замораживает не одну, а все цели перед собой (не далее двух метров).
• Вспышка: маг поджигает выбранную цель. Это не мощный поток огня, который способен сжечь до костей, но обожженная жертва испытывает сильную боль и оказывается дезориентирована.

• Барьер: маг окружает небольшую площадь (не более 3 кв.м) энергетическим барьером, который в течение короткого времени поглощает весь урон. С каждым ударом барьер истощается.