С юных лет Бертран не заводил долгих романов: в жизни барда длительные ухаживания, романтическая дымка и туман в голове стали бы только помехой, а помех хватало и без этого. Мысль о том, что предмет воздыханий может оказаться коллегой на службе у другого патрона или этакой тихой тенью из Дома Отдохновения, тоже не способствовала тому, чтобы впадать в любовное настроение. Впрочем, все эти здравые соображения, разумеется, нисколько не мешали мимолетным связям, которыми эльф с готовностью и довольствовался.
  Предложив свои услуги Инквизиции после громкого выступления Вестника в Вал Руайо, Бертран не изменил образа жизни и оставался верен привычному образу жизни ровно до того момента, как впервые заприметил молодого долийца, состоявшего, кажется, под началом Соловья. Долиец был не то, чтобы особенно изящен или красив - не больше, чем многие другие остроухие собратья помоложе - но было в нем что-то такое, за что Бертран зацепился взглядом при мимолетной встрече и к чему после уже не мог не возвращаться мыслями. Понадобилось некоторое время и наблюдение исподволь, чтобы распознать это "что-то", но в конце концов Бертран понял, в чем дело: этот "разукрашенный", как его называли некоторые другие разведчики, был похож на зверя, дикого лесного зверя, с виду вроде бы неуверенного, едва ли не растерянного в непривычной обстановке, обманчиво уязвимого, а на самом деле - гордого, хищного, неприученного ни у кого есть с рук. Каким бы неприметным этот долиец ни был, насколько бы особняком ни держался, не разглядеть эту звериную натуру зоркому взгляду было невозможно. Бертран на зрение и чутье никогда не жаловался, так что зверя видел и чуял. И чем острее чуял, тем сильнее, к собственному удивлению, чувствовал интерес, стойкий, жадный, совсем непохожий на обычное любопытство. Мысль о том, чтобы приручить лесного эльфа начинала казаться все более и более соблазнительной.
  Не привыкший действовать наудачу, Бертран постарался узнать о своей будущей добыче как можно больше и вызнал, как долийца зовут, насколько давно он в Инквизиции, в чем состоит его служба и с кем он общается больше всего. Последний пункт несколько омрачил радость охоты: по всему выходило, что если Лавеллан покидает сослуживцев-разведчиков, видят его обычно с усатым тевинтерским хлыщом, и им, похоже, весьма нескучно вместе. Это были не слишком приятные новости, но Бертран огорчался недолго: он высоко ценил свои навыки и почти не сомневался, что сумеет обставить тевинтерца в состязании соблазнителей. Проверить свои предположения ему не довелось: его срочно услали по делам Инквизиции в Долы, потом в Вал Руайо, и в Убежище он вернулся за пару дней до того, как ударил Корифей.
  Битва и последующий изматывающий горный переход вымели из головы Бертрана любовные мечты и планы, однако случайно приметив Лавеллана среди разведчиков в Скайхолде, он вернулся к прежним мыслям. Долиец, похоже, был еще больше увлечен своим шемленом, да и на заданиях пропадал подолгу, так что удачный момент все никак не представлялся. Бертран уже почти спланировал, как бы подобраться поближе по служебному делу и начать с этого, когда судьба подарила ему золотой шанс: замковые сплетники на следующий день после праздника разнесли слух об "оглушительном скандале в спальне мессира Павуса". Сопоставить эту болтовню с горестным видом Лавеллана, выглядевшего так, будто у него внутри свет потушили, было нетрудно. Сложно было бы найти более удачный момент, чтобы появиться на сцене. К тому же Бертран, к своему немалому удивлению, обнаружил, что ему действительно хочется утешить долийца, а глухая злость на тевинтерского хлыща так и точит. Оставалось только улучить минуту и поговорить с Лавелланом наедине.
  Заглянув сегодня в таверну и заметив знакомый светлый затылок, Бертран рассудил, что пора. Прихватив у стойки кружку горячего грога, он проскользнул между столами и остановился рядом со стулом Лавеллана.
- Эй, брат, - тихо и мягко окликнул он, склонившись к долийцу. - Все в порядке? - и помедлив, будто его одолела неуверенность прибавил: - Я тут... Ты никого не ждешь? Можно к тебе?
  "Брат", тихий голос, неуверенность в каждом слове - все это Бертран пускал в ход, когда хотел казаться доброжелательнее и проще, и сейчас он надеялся, что это даст нужный эффект.[icon]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/icon][nick]Бертран[/nick][sign] [/sign]

Отредактировано Дориан Павус (25-02-2016 23:41)

Пожалуй, Бертран ожидал другого. Он слышал, что многие долийцы безыскусны по сути своей, а держаться склонны одновременно прямолинейно и заносчиво, а выражать чувства так возвышенно, словно они открывают сезон в Театре Вал Руайо. Неожиданная ирония Лавеллана на несколько секунд обескуражила Бертрана, он отметил про себя, что, похоже, понадобится более гибкая тактика, чем сперва предполагалось, а потом негромко, бархатисто рассмеялся и опустился на табурет напротив долийца.
- А тебе опасно задавать туманно вежливые вопросы, - сказал он, делая глоток грога. Голубые глаза, смотревшие на Лавеллана поверх края кружки, вспыхнули мягким, беззлобным весельем. - Впрочем, все это, как ни печально, в каком-то смысле похоже на порядок, - пожав плечами, Бертран откинул назад упавшую на лоб светлую прядь. - Храмовники, как говорят, всегда немного безумны, многие чародеи щедры на демонов, а шемлены в Долах... - он запнулся на секунду, опустив взгляд в кружку, потом вскинул на долийца внимательный, острый взгляд: - Разве они не выжигали их прежде и не пользуются любым случаем сделать это снова? - тихо, со скрытой печалью проговорил он.
  Бертран никогда не испытывал особенного интереса к прошлому своего народа, больше занятый выживанием и днем сегодняшним, но из всего, что он знал о долийцах, следовало одно главное правило: хочешь, чтобы они были с тобой дружелюбны, говори с почтением и болью о наследии. Глядя сейчас на своего собеседника, Бертран поручился бы, что это даже приятнее, чем восхищаться беспорочной красой Андрасте в обществе хорошенькой послушницы.
- Верно, Бертран. А ты Йен? - спохватился он, будто слишком увлекся разговором и только сейчас вспомнил о заданном вопросе. - Ты меня знаешь? - Бертран широко, открыто улыбнулся. - Я вот тебя знаю, помню еще с Убежища. Все хотел заговорить, да никогда не хватало времени, - он сделал еще глоток грога и прибавил, посерьезнев: - Рад, что ты уцелел, - сколько в последней фразе манипуляции, а сколько - искренности, он и сам сейчас вряд ли сказал бы. [AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA][NIC]Бертран[/NIC]

Долиец не выказывал особого дружелюбия и явно не стремился раскрываться перед незнакомцем, но отвечал вежливо и держался без неприязни. Бертран ни привередливостью, ни поспешностью не отличался, так что на его взгляд, все это уже можно было считать началом. Может быть, если не спорить, не ввязываться в пустые философствования и поскорее перевести разговор на темы иного свойства, дело пойдет повеселее.
- Не означает, - легко согласился он. - Но хаос, увы, вообще перевешивает часто, - Бертран отхлебнул еще грога, усмехнулся горько и мрачно, а потом откликнулся, понизив голос и не глядя на Лавеллана: - Может, перебьют. Некоторые, говорят, молятся за это. А, может, обломают зубы о чужую землю и впервые за семьсот лет сочтут, что она им дороговато обходится, - прошелестел он совсем тихо и коротко, лукаво улыбнулся.
  Это было уже чистой воды лицедейство, но Бертран не испытывал угрызений совести за свою лицемерную игру. Что дурного в его попытках поймать верный тон и найти общий язык с собеседником? Разве было бы лучше, если бы он просто как покупатель у прилавка заявил Лавеллану, чего хочет от него? Кстати, интересно, а лесной звереныш уже сталкивался с чем-то подобным или общество сослуживцев и компания того хлыща защищали его от нежелательного внимания?
  Несколько секунд Бертран молча рассматривал долийца. Неразговорчивый, закрытый, мрачный, похож не то на волка, не то на дикого кота, а с этой трубкой в руках еще и выглядит так, как будто занят важным делом, и назойливый собеседник ему только мешает. Прямо-таки идеальный партнер для флирта: кто угодно сбежит и не обернется или оскорбится невниманием. Бертран, впрочем, ни сбегать, ни оскорбляться не собирался, он собирался повторить успех усатого тевинтерца, а раз так, то следовало запастись терпением и постараться.
- Многим, - Бертран коротко кивнул и опустил глаза: он заметил, как Лавеллан вздрогнул при упоминании об Убежище, и чуял, что улыбкам сейчас не место. Ему, своими глазами видевшему атаку красных храмовников и лавину, не составляло труда сохранять серьезность. - Тем радостнее видеть, что повезло хоть кому-то, - он снова поднял глаза и вот теперь уже улыбнулся: - Заговорить - о чем угодно. О лесе, о... народе, о том, какова жизнь там - обо всем, о чем ты пожелал бы отвечать, - кажется, прозвучало почти застенчиво, и Бертран тихо хмыкнул: - Но не получалось. Ты либо был занят делом, либо был не один. А говорить при нем не хотелось, мне казалось, что это было бы неуместно, - он снова приложился к кружке и взглянул собеседнику в глаза. Теперь пришла пора слушать, что и как он скажет в ответ на это "не один" и "неуместно при нем". [AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA][NIC]Бертран[/NIC]

Разговоры об эльфийских землях были оставлены: долиец ограничился пожатием плеч и неопределенной улыбкой в качестве ответа, видимо, счел "плоскоухого" неподходящим собеседником для такого разговора. А, может быть, ему, как и самому Бертрану, просто пришел на память Халамширал и не слишком захотелось это обсуждать. Тем лучше: война в Долах и политические игры вокруг нее были не самой удобной, да и не самой близкой темой для орлесианца, найдутся другие, поинтереснее и поприятнее, тем более, вон как его лесной друг живо откликается.
  Привыкший выверять каждую эмоцию и степень того, насколько заметна она должна быть собеседнику, Бертран сперва радостно и немного смущенно улыбнулся, когда Лавеллан воодушевленно отозвался на просьбу рассказать о долийской жизни, а потом притих и подобрался, стоило тому побледнеть и запнуться. Слова явно попали в цель: долиец казался растерянным, едва ли не потрясенным, не мог совладать ни с огнивом, ни с собственными руками, а, судя по тому, как он длил и длил паузу, ему и с голосом своим сейчас будет справиться непросто. Как сказал бы его наставник-бард, лучшее время, накинуть на дичь сеть.
  Бертран подался было вперед, чтобы помочь поджечь, наконец, табак, но тотчас отстранился, как только Лавеллан высек искру. Отстранился, но все-таки был теперь ближе, чем в самом начале разговора: он сейчас сидел, поставив локти на стол и положив подбородок на сцепленные в замок руки, и смотрел на долийца почти в упор.
- Он - это тевинтерец. Мессир Павус, - негромко проговорил Бертран. - Я... несколько раз видел вас вместе, видел, как он на тебя смотрел, прямо-таки пожирал глазами. И твои взгляды тоже не мог не заметить. Мне даже казалось, что ты всегда с ним, если только не занят делом и не на задании, - он смущенно усмехнулся. - Третий не может быть кстати, когда двоим так хорошо вместе. К тому же иногда чужое счастье... будит странные чувства, - Бертран опустил глаза, будто бы смутившись еще больше, а потом снова вскинул взгляд и еще немного понизил голос: - А сейчас ты уже несколько дней один. Я... подошел и поэтому тоже.
  Когда он был немного младше, мягкость, смущение и несколько неуверенный тон обезоруживали людей и заставляли их подпускать его ближе. Интересно, сейчас это сработает или придется придумывать что-то еще? [AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA][NIC]Бертран[/NIC]

У Бертрана даже глаза вспыхнули ярче, когда долиец, вздрогнув, выпустил трубку, а потом ухитрился поймать ее. Ему нравилось все: непосредственность и открытость, с которой Лавеллан реагировал на услышанное, его абсолютное неумение хоть сколько-то закрыться от боли и летевших в него стрел, живость, отражавшаяся в каждой эмоции, появлявшейся у него на лице. Безыскусен, как звереныш, и, кажется, за пределами леса так же уязвим. Бертрану стоило труда сдержаться и не потянуть носом воздух в надежде учуять запах свежих трав: нельзя, рано, ни в коем случае не спугнуть.
  Взгляд исподлобья он встретил открыто и прямо и болезненно нахмурился, услышав о счастье, которого больше нет. И снова поймал себя на том, что лицедействует только отчасти: и интонации, и вид, и даже слова долийца странно задели, захотелось, чтобы лесной звереныш улыбнулся, чтобы можно было посмотреть, как разойдутся линии этой его чудной татуировки. Ничего, Бертран утешит его, он всегда хорошо с этим справлялся.
- Мне жаль это слышать, брат, - сочувственно прошелестел орлесианец, еще немного подаваясь вперед и снова невзначай сокращая расстояние. Было видно, что говорить Лавеллану трудно, но выбранная роль не давала пока Бертрану перехватывать инициативу или идти напролом, он только продолжал внимательно всматриваться в лицо долийца. А потом тихо, будто бы осторожно подбирая слова, отозвался: - Общаться - ничто не мешало, конечно, я слышал, что долийцы вежливы со своими, но... Что, если я хотел не просто общаться? - он мягко коснулся руки Йена, словно хотел притушить нервные движения, которыми тот набивал трубку, и привлечь к себе больше внимания. - Хотел... быть ближе, стать ближе? Хотел узнать тебя не только, как друга? - Бертран выдохнул неловкий смешок: - Трудно подойти к брату, если тот выбрал шемлена, понимаешь? Даже если ты сам привык, что эльфы обычно с эльфами, то... с таким выбором не потягаться, ни ушами, ни ростом, ни чем другим не вышел. Вот и держишься в стороне, - он улыбался, мягко, едва заметно и всем своим видом будто бы извинялся то ли за неловкую тему, то ли за собственную слабость. [AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA][NIC]Бертран[/NIC]

Наблюдая за тем, как меняется лицо Йена, Бертран все еще улыбался, все той же мягкой, сдержанной, извиняющейся улыбкой, за которой можно спрятать столько самых разных чувств. Он предполагал, что долиец отреагирует со свойственной ему непосредственностью, но такого смятения точно не ожидал. Неужели лесной звереныш и в самом деле так невинен, как выглядит, и он, Бертран, всего лишь второй после тевинтерца, кто пытается прибрать его к рукам? Это было бы действительно славно, ему давно не доводилось пробовать на вкус такую чистоту.
- Да-да, конечно! - поспешно закивал Бертран, когда Лавеллан закашлялся, поперхнувшись дымом. - Ты... то есть, я... конечно! Как скажешь, - ни волнение, ни бессвязность речи изображать не приходилось: голос и в самом деле дрожал от предвкушения и охотничьего азарта.
  Бертран всматривался в Йена неотрывно, жадно, так, будто от его ответа сейчас зависело невероятно много. Ему казалось, что он даже ближе к успеху, чем мог надеяться: долиец сейчас одинок, ему плохо, он явно в смятении - все это идеальные условия для поспешных решений, тут важно только вовремя быть рядом и не упустить желаемое, когда оно само упадет тебе в руки.
  Когда Лавеллан вскинул голову, Бертран открыто, широко улыбнулся ему и тотчас прикусил губу, как будто пытался совладать с волнением. Долиец смотрел на него сейчас явно оценивающим взглядом, вот только оценивал, похоже, не глаза, не губы, не то, насколько хорошо сложен остроухий орлесианец, а что-то свое, только ему понятное. Бертран не понимал этот задумчивый внимательный взгляд, но прекрасно понимал, что испытание надо пройти и на всякий случай показать, что ему нечего скрывать и стыдиться. Он выпрямился и расправил плечи, по-прежнему не сводя с Лавеллана взгляд.
- Lethallin? Вы так друг друга зовете? Что это значит? - Бертран снова нервно сцепил пальцы в замок. - А если не за это, то за что же выбрал? - спросил он тише и тут же смолк: на следующий вопрос надо было отвечать осторожно и точно. И, пожалуй, мало что тут подойдет лучше, чем правда. Бертран через стол подался ближе к долийцу: - Потому что ты не похож на других, на тех, с кем мне случалось бывать. У тебя в лице, во всех повадках что-то звериное, дикое. А еще... может быть, я, конечно, ошибаюсь - не обижайся тогда - но ты... чистый. Это видно. В городах такого нет, особенно к твоему возрасту, - Бертран неловко усмехнулся: от произнесенной вслух правды стало не по себе, слишком уж привычно было говорить иначе. [AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA]
[NIC]Бертран[/NIC]

Это "родная кровь" прозвучало так неожиданно и странно, что Бертран почти растерялся. С чего это вдруг лесной звереныш так его назвал? Это проявление благосклонности? Или просто выражение симпатии? Его признали своим? На мгновение орлесианец даже испытал укол стыда за то, что вытягивал все это из долийца обманом и лукавством. Непривычное чувство заставило досадливо поморщиться: ему это не нужно, совесть - последнее, что может пригодиться барду, а в таких делах и подавно.
- Ле-тал-лин... - негромко и мелодично произнес Бертран, пробуя непривычное слово на вкус. - Красиво звучит, похоже на птичью трель, - он слегка улыбнулся: надо было собраться с мыслями, выиграть время.
  Слова о том, как выбирает сердце, о том, как Лавеллан чувствовал себя с тевинтерским шемленом - все это могло значить только две вещи: или долиец все еще не понимает до конца, что именно с ним происходит, и привела его в постель к этому магу обычная похоть, или он влюблен без памяти, и чувство настолько сильно, что неопытность мешает все объяснить. Второе было бы неудачно и могло основательно продлить эту охоту, но Бертран в любом случае не собирался ни отступаться вот так просто, ни раньше времени терять надежду на успех.
  То, как Лавеллан отстранился, прежде чем дать ему ответ, само по себе стало ответом: все-таки любовь или, по крайней мере, страсть такая сильная, что, несмотря на недавнюю ссору, маленький звереныш по-прежнему за нее цепляется. До чего же сильно задел его за живое этот северянин! Интересно, долго ли подбирался? И почему вышвырнул зверушку - так быстро наигрался или оказалась слишком вольной и больно укусила? Бертран прикусил губу, изо всех сил скрывая злость, а потом вскочил с места вслед за Лавелланом.
- Mon ami, постой! - орлесианский сам сорвался с языка, и Бертран мысленно отвесил себе подзатыльник. - Я... Ты все такой же чистый, один раз с одним человеком ничего не значит! - неожиданно порывисто выпалил он, смешался на секунду, почти непритворно, а потом подался ближе и коснулся плеча долийца: - Послушай, я не знаю, как выбирает сердце, привык все больше слушать разум, но я не хочу, чтобы ты уходил вот так. Да и зачем тебе уходить? - голос Бертрана зазвучал увереннее. - Я ведь не просил никаких ответов прямо сейчас, я не веду тебя к алтарю или привязывать цветные ленточки к венадалю, - орлесианец усмехнулся. - Мы могли бы... просто побыть вместе. Погуляем по стенам, посмотрим замок, я знаю здесь много интересного. Или сходим в горы. Поговорим о чем-нибудь, ты расскажешь мне о лесе, а я тебе - о городе. Всегда и для всего ведь нужно время, верно? Так дай мне немного, - он осторожно заглянул Лавеллану в глаза: - Зачем тебе быть одному?
  Время может многое, хорошо подвешенный язык - еще больше. Сейчас Бертран очень надеялся, что и то, и другое сослужит ему добрую службу.
[AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA]
[NIC]Бертран[/NIC]

Не получилось. Бертран даже вздрогнул слегка от неожиданности и от досады, когда долиец сбросил его руку. Подался было вперед, чтобы удержать за плечо, еще раз привлечь внимание, заставить остаться, но все-таки одернул себя и отступил: лишняя навязчивость не поможет делу. Если зверь рвет поводок, лучше отпустить, дать проветриться, а потом приласкать снова, выбрав подходящий момент.
- Как скажешь, mon ami, - тихо отозвался орлесианец и демонстративно отступил в сторону. - Как скажешь, - и слабо улыбнулся Лавеллану, впрочем, улыбка пропала втуне, так поспешно долиец бросился прочь из таверны.
  Кривовато усмехаясь, Бертран обвел завсегдатаев ироничным взглядом, отвесил легкий поклон, как будто только что дал удачное представление, и двинулся к стойке: неудачу надо было запить, слишком уж досадно было от того, что такая ювелирная работа осталась без награды. В честь Первого Дня в таверне, говорят, появилось белое селенийское, можно в кои-то веки позволить себе и такую трату, пить он умеет, и даже пары часов вполне хватит, чтобы полностью протрезветь, если вдруг ему понадобится трезвый ум.

  Как бы хорошо ни знал Бертран свои слабые и сильные стороны, в этот раз он в себе ошибся: к вечеру он был изрядно навеселе, селенийское горячило кровь и будило фантазию и совсем не желало позволить уму проясниться. Он выпил в одиночестве, потом выпил с приятелями-орлесианцами, а затем снова остался один и опять оказался во власти неприятного томления. Все разошлись - одни отправились спать, другие "искать любви" - а ему не хотелось ни того, ни другого. Вернее, любви хотелось, вот только не от случайной судомойки или лакея, а от кое-кого вполне определенного, кто бросил его утром скучать в таверне. Разумеется, стоило бы подождать, дать долийцу еще немного помаяться обидой на бросившего его любовника и одиночеством, но что, если неожиданный штурм даст больше вежливого долгого ожидания? В конце концов подгоняемый этими мыслями, Бертран бросил на стол несколько монет и, улыбаясь себе под нос, отправился на поиски Лавеллана. О том, что долиец облюбовал каморку под крышей, больше похожую на обиталище ворона Лелианы, он узнал уже давно и счел, что это на редкость удачно: место тихое, малолюдное, никто им там не помешает.
  На стук в дверь никто не ответил. Несколько секунд Бертран в нерешительности топтался перед комнатой, слушая нестройное пение, доносившееся со двора, а потом все решилось само собой: на лестнице послышались торопливые шаги. Орлесианец прислонился к стене, выжидая, а как только Лавеллан миновал последнюю ступеньку, заступил ему дорогу.
- Ты так быстро исчез сегодня, mon ami, - Бертран шагнул ближе. - Я... надеялся, что все не закончится на этом, - он улыбнулся. - Во дворе болтают, разведчики завтра идут в горы. Ты с ними? Опасная вылазка? Может быть, тебе стоит перед ней отдохнуть по-настоящему, а? - голос упал до интимного полушепота, и Бертран придвинулся еще ближе, заглядывая Лавеллану в лицо, и испытывая острое желание не медлить, прикоснуться уже сейчас.
[AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA]
[NIC]Бертран[/NIC]

Ну, конечно, он не соблазнился предложением сразу: и сделано оно было грубовато, и воспитан лесной звереныш явно совсем не так, чтобы с легкостью подобное принимать. Ну да ничего, все впереди, надо только не отступить сейчас, не дать добыче ускользнуть. Бертран беззвучно усмехнулся, услышав нарочито громкий голос Лавеллана, и увидев, какую независимую, закрытую позу тот принял: он не сомневался, что долиец пытается спрятаться от него за щитом, который на поверку окажется стеклянным и разобьется на мелкие осколки.
  Сделав вид, что понял и принял намек и в самом деле собирается спуститься вниз по лестнице, Бертран сделал несколько шагов в сторону, поравнялся с Йеном, а потом вдруг развернулся и подался ближе, практически вплотную.
- Доброй, Йен, - проговорил он все так же тихо, и в голосе послышались негромкие мурлыкающие нотки. - Знаешь, а ведь есть вещи, которые гораздо лучше, чем сон, делают ночи добрыми. Разумеется, знаешь, на себе ведь уже попробовал, - орлесианец тихо усмехнулся и одним быстрым движением вжал Йена в стену. - Отчего бы нам не провести сегодняшнюю ночь вместе? - он положил руки долийцу на плечи мягко, но настойчиво поглаживая. - Я помню, что ты сказал в таверне, но я ведь ничего не прошу, только развлечь тебя. Отвлечь. Помочь расслабиться. Забыть, - в такт словам ловкие, искусные руки скользили по телу Йена, выискивая места прикосновение к которым вызвало бы отклик. - Утром ты меня уже не увидишь, - шепнул Бертран на ухо своей добыче.
  Чем дальше орлесианец говорил, пытаясь соблазнить Лавеллана, тем больше распалялся сам, и теперь в его голосе была отчетливо слышна дрожь нетерпения, дыхание потяжелело, а пальцы с каждым прикосновением все заметнее подрагивали.
[AVA]http://storage7.static.itmages.ru/i/16/0225/h_1456432551_5675709_4b33becf51.jpg[/AVA]
[NIC]Бертран[/NIC]