Скайхолд встречал новый год и встречал его, к удивлению Дориана, большим праздником, шумным, ярким, безудержно веселым. Кажется, примерно так же веселились в Убежище вскоре после закрытия Бреши, и после атаки на деревню и долгого похода через горы оказалось непросто отогнать воспоминания о тогдашнем празднике и не ждать, что и сегодняшний обернется одним большим костром для всех, кто в нем участвует. Вчерашняя погребальная церемония, неожиданная откровенность Кассандры, еще более неожиданная немногословная поддержка Лелианы - все это тоже странным образом выбило из колеи, хоть и было по-своему приятно: Дориан больше не мог отмахнуться от мрачных мыслей, притвориться, что имеет ко всему происходящему только самое поверхностное отношение и откликается на него тоже едва-едва. Теперь и его словно затянуло в общий водоворот, и даже смех, отличное оружие и непробиваемый щит, кажется, едва ли не потерял прежнюю силу.
  Все вместе это совсем не располагало к тому, чтобы праздновать, и Дориан всерьез сомневался, что Первый день в Скайхолде удастся. Вышло иначе: праздновали будто в последний раз. Андреасу ли принадлежала эта идея, хитроумной Лелиане или Жозефине, обладавшей особенным талантом в таких вещах, но затея сполна себя окупила. Дориан смотрел из окна на то, как стены и замковый двор цветами, купленными в Вал Руайо за баснословные деньги, гирляндами, огнями и лентами, как расставляют внизу длинные столы со снедью, попутно убирая последний строительный мусор, слушал, как поют нестройно напевают флейты, скрипки и лютни, постепенно сонастраиваясь. Потом внизу замелькали маски тех, кто уже успел одеться к предстоящему карнавалу, и Дориан вдруг обнаружил, что, наблюдая за всем этим, начинает предвкушающе улыбаться. Начинающийся праздник словно начал понемногу окутывать, потянуло запахом хмельного веселья и приключений, на редкость далеких от опасных вылазок и боевых подвигов. И он точно знал, с кем хочет провести этот день.
  Найти Йена оказалось ничуть не легче, как в тот день в Кассусе, когда Дориан пытался разыскать его после встречи в купальне, и точно так же, как тогда, расспросы ничем не помогли: кого бы он не спрашивал, никто не мог толком объяснить, где искать светловолосого эльфа с "вот такой сложной татуировкой на лице" и "в какое птичье гнездо он опять забился", по выражению одного из разведчиков. К тому времени, как стемнело и начался праздничный ужин, Дориан успел устать, проголодаться и решить, что рано или поздно Йена приведет в толпу празднующих неуемное любопытство, тут-то он и попадется.
  Тем не менее, время шло, а долиец не появлялся. Дориан успел съесть половину бараньей ноги и пару каких-то подозрительных орлесианских пирожных, выпить в одиночку полбутылки грога, потанцевать с чернокожей ривейни, едва связывавшей слова на общем, выиграть пять золотых в загадки у мрачного клейменого гнома и изящную серебряную маску - в странную игру, в которой надо было набрасывать кольца на деревянный шест. Он как раз рассматривал свой последний трофей, гадая, действительно ли из серебра тот сделан, когда его окликнул звонкий юношеский голос:
- Эй, тевинтерец! - белокурый Сид пил брагу из громной кружки, прислонившись к крепостной стене и лукавой улыбался. - С выигрышем тебя. Хочешь выиграть еще? - он смешливо сощурился.
- Да нет, спасибо, - Дориан негромко хмыкнул и усмехнулся в тон эльфу, припомнив разговор с Йеном. - Я что-то уже наигрался.
- Ну и ладно, - не обиделся Сид. - Раз в тебе никакого азарта, считай, что это подарок: расписной малыш, которого ты искал, вон там, на стене, за большим выступом. Развлекайся. Веселого Первого дня тебе, - он широко ухмыльнулся и прошел мимо Дориана, так близко, что обдал его своим дыханием и слегка задел бедром.
  Несколько секунд Дориан еще смотрел эльфу в спину, хмурясь и пытаясь понять причины этой неожиданной щедрости, потом беззаботно пожал плечами и рассудил, что праздник со всеми творит иногда странные вещи. Вверх по лестнице, туда, где должен был быть Йен, он почти бежал, перепрыгивая через две ступеньки, и чем ближе была встреча, тем сильнее заявляло о себе то шальной настроение, которое когда-то охватило его на Сатиналье в Вал Руайо. Хотелось, чтобы сегодняшний праздник был похож на тогдашний, вот только завершение должно было быть совсем другим. От мысли об этом Дориана пробрало легкой дрожью, он сбавил шаг и увидел, как впереди, у выступа стены мелькнул знакомый светлый затылок. Он уже совсем было собрался окликнуть эльфа, но так и замер, озаренный внезапной идеей. А что, если?.. В конце концов, это ведь маскарад.
  Улыбаясь себе под нос, Дориан покрутил в руках трофейную маску, а потом нацепил ее и шагнул к Йену. Маска была изящно сработана, изображала какую-то птицу и скрывала все лицо, оставалось только вести себя тихо и держать язык на привязи, если он хотел, чтобы затея удалась. Оказавшись за спиной долийца, Дориан положил руки ему на плечи, прошелся ладонью по спине, по пояснице, и сильно, по хозяйски сжал пальцы у него на заднице.

Может, если бы не грог и не чрезмерное довольство своей выходкой, Дориан и успел бы увернуться от удара под ребра, а так он был слишком расслаблен и увлечен происходящим, чтобы сохранить хоть какую-то скорость реакции. Толстый меховой плащ немного смягчил удар, но все равно, когда острый локоть врезался в бок, Дориан зашипел от боли и невольно отступил на шаг назад. Холодное лезвие у горла заставило выше вскинуть подбородок: как всегда, когда Дориан чуял угрозу, настоящую ли или иллюзорную, ему хотелось ее еще немного усилить, а заодно - раздразнить и проверить на прочность того, кто решился угрожать.
- А что, если я не обознался? - тихо прошелестел он, надеясь, что настолько тихий шепот и отсутствие акцента позволят сохранить инкогнито еще хотя бы немного. - Что, если ты сам оказывал мне знаки внимания? Поманил и дал повод сюда прийти? Весьма верный выбор, особенно в такую ночь, - Дориан улыбался под маской, чувствуя, как дыхание немного сбивается от сильного ветра и морозного воздуха.
  Стоять под ножом Йена оказалось одновременно и забавно, и волнующе, и немного жутко: не приходилось сомневаться, что если перегнуть палку, ярость застит долийцу глаза окончательно, и тогда последствия могут быть любыми. И все-таки удержаться было невозможно: разъяренный эльф, глаза которого огнем полыхали в темноте, сейчас больше всего напоминал какое-то дикое лесное животное, опасное, недоверчивое и оттого кажущееся еще более желанной добычей, такую невозможно не дразнить и не жаждать поймать.

Лучше бы этот шемлен поджал хвост и убрался по добру, по здорову! Убивать не хотелось, но ярость так и клокотала в груди, подогреваемая и воспоминаниями о шевалье с маской хищной птицы и злостью, поселившейся в нем еще с Коракавуса.
- Тогда я просто рассмеюсь тебе в лицо и скажу, что ты пропил все мозги, если не можешь отличить одного эльфа от другого, - нажим лезвия стал чуть сильнее, и на коже незнакомца выступила капля крови.
На смуглой коже - этот факт отчего-то заставил Йена замешкаться. К тому же было что-то еще... возможно, запах? Но от шемлена разило спиртным, и это напрочь перебивало тот смутно знакомый запах, который уловило чуткое эльфийское обоняние. И все-таки долиец продолжал колебаться. Нельзя ведь убивать человека только за то, что он пьян и глуп? Или можно? И что тогда он будет делать с трупом?.. Поймав себя на том, что всерьез над этим раздумывает, эльф сердито тряхнул головой.
- Ga rahn! - все еще держа нож у горла наглеца, он вскинул правую руку, и пальцы заискрились крошечными льдинками. - Проваливай, если не хочешь остаться на этой стене навсегда - в качестве ледяной статуи!
Вообще-то он немного блефовал: единственное боевое заклинание давалось ему пока не так хорошо, как хотелось бы. И максимум, что он смог бы - это сильно остудить шемлена, но никак не превратить в глыбу льда.

Глаза Йена разгорелись, кажется, ярче прежнего, и даже короткая резкая боль, кольнувшая шею там, где нож прорезал кожу не смогла отвлечь Дориана от этого зрелища. Сейчас на фоне темного неба и холодных ярких звезд Йена никто не посмел бы назвать "хорошеньким остроухим", "кроликом" или еще как-нибудь в этом роде - он выглядел яростным и мстительным лесным существом, не то оборотнем, не то каким-то странным духом плоть от плоти не Тени, а леса, в который люди не решаются ступать. Это казалось чем-то до того необычайным, что Дориан все смотрел и смотрел на редкостное создание вместо того, чтобы ответить хоть что-то. И только серебряный всполох вокруг руки Йена вернул его к реальности, напомнив о том, редкостные создания, хоть немного обучившиеся боевой магии, могут доставить немало неприятных минут.
Дориан не был уверен, что его ученик справится с заклинанием, будучи настолько на взводе, но проверять, насколько хорошо усвоены уроки, не хотелось, поэтому он все-таки откликнулся:
- О нет, - голос звучал негромко, но теперь вполне узнаваемо и, кажется, улыбка в нем отчетливо слышалась. - Этого эльфа я отличу из сотни других, даже будучи беспробудно пьян, - Дориан тихо рассмеялся и подался немного ближе, будто и не было никакого ножа: - И скажи мне, amatus, ты уверен, что твоими стараниями я украшу своим безмолвным присутствием эту стену так надолго? - он тихо рассмеялся, но к маске пока не прикоснулся: пусть Йен снимет ее сам, если захочет.
Совместно с Йеном.

Дориан был полностью доволен произведенным эффектом, а еще больше тем, что очередного "шемлена" он получил только после того, как Йен успел задним числом испугаться за его жизнь.
- Я! - лукавая улыбка стала еще шире. Дориан пригладил волосы, слегка растрепавшиеся, когда Йен сдернул с него маску. - Но ты ведь не прирезал, верно? Значит, все хорошо, - он прямо-таки лучился беззаботным весельем. - Что значит "зачем"?! Это же маскарад, не бывает праздничного маскарада без розыгрышей, - Дориан ухмыльнулся, как мальчишка.
Сейчас, когда он больше не был безымянным шемленом под маской, Йен смотрел на него иначе, и под этим взглядом вдруг особенно остро почувствовалось и то, как давно они не были вместе, и то, какие чувства просыпаются первыми, стоит остаться вдвоем.
Румянец, проступивший на скулах Йена, можно было увидеть даже в этом скудном освещении, и Дориан, улыбаясь неопределенной смутной улыбкой, протянул руку и заскользил пальцами по линиям валласлина. Ощутив прикосновения к виску, щеке, губам, он потянулся навстречу, и на несколько секунд стало так, словно они вслепую изучали друг друга, следовали обязательному ритуалу. Потом Йен заговорил, и Дориан, немного отстранившись, заглянул ему в глаза.
- Не скучно, - тихо откликнулся он. - Но праздник становится лучше там, где прячется дикий эльф. Я искал тебя, и сегодня, и раньше. И что у тебя за привычка все время куда-то исчезать? - Дориан тихо усмехнулся, а потом обнял Йена так, будто тот и не мог возразить, притянул к себе и коснулся его губ поцелуем. - Как же мне это нужно, - ровный до этого голос дрогнул. Желание и нетерпение вдруг прозвучали в нем так явственно, словно Дориан и не пытался сдерживаться.

Йен ответил на поцелуй, и столько было открытости, доверия и беззащитности в том, как он подался навстречу, что Дориану на секунду сжало грудь такой нежностью, какой ему не доводилось испытывать много лет.
- Я тебя нашел, - эхом повторил он в заостренное ухо, а потом после короткого колебания сказал то, чего тоже не говорил много лет: - Мне тебя не хватало, - и, словно испугавшись и желая отвлечь, прихватил зубами острый кончик уха.
"Я чужой там". Ну конечно. До смешного знакомые слова, мысль, с которой Дориан за последние месяцы основательно сжился. Куда ни пойди, с кем ни заговори, остаешься чужим всегда, и те, с кем вместе ты пил, сражался, играл, говорил о магии, истории, жизни, общих бедах смотрят все с той же настороженностью.
- Я тоже. Все еще "зловещий магистр", - откликнулся Дориан и слегка усмехнулся. - Они странно на нас смотрят, верно? - выпустив Йена из объятий, он полуобернулся туда, где гремел праздник и вдруг прибавил с неожиданной даже для себя самого грустью: - И празднуют здесь совсем иначе.
Неподходящее время и место для тоски. Дориан передернул плечами, будто хотел, встряхнувшись, избавиться от ненужных чувств. Руки коснулись прохладные пальцы Йена, Дориан крепко сжал их, обернулся к нему, слегка улыбнулся, но так и не заговорил, слишком уж непривычное выражение сейчас было в глазах долийца.
- У тебя глаза светятся, - негромко и немного растерянно проговорил Дориан, которому так и не удалось это выражение разгадать.
А следующим словам так и не суждено было прозвучать: в небо с оглушительным треском взмыл фейерверк, и Дориан крепко прижал к себе Йена, греясь его теплом. Отпускать эльфа совсем не хотелось. Внизу гремел праздник, над головой рассыпались разноцветные искры, а Дориану все казалось, что ничего лучше этих объятий сегодняшняя ночь ему подарить не сможет.
- Пройдемся? Хорошо, идем, - покладисто кивнул он, встретив слабую улыбку Йена. Сейчас ему было даже неинтересно, куда они собираются, вполне хватало того, что идут вдвоем.
Дориан двинулся следом за Йеном, не выпуская его руку, вниз по лестнице, а потом через двор и поймал не один взгляд, в котором читалось искреннее удивление при виде такой пары. Впрочем, косо или неприязненно никто не смотрел: сегодня все были слишком заняты своими делами, чтобы совать нос в чужие.
Ворота Скайхолда в эту ночь охранялись, но были открыты, и длинный каменный мост, видневшийся за ними, ярко освещали многочисленные факелы.

Дориан не удержался от удивленного взгляда, когда Йен не только не отнял у него руку, оказавшись на виду у десятков человек, но и коснулся его пальцев губами. Кто-то при виде этого понимающе усмехнулся, кто-то предпочел любезно отвернуться, некоторые наоборот всмотрелись пристальнее, но Дориану ни один из этих взглядов не был сейчас интересен. Важным казалось другое: то, как неуловимо изменился Йен. Еще совсем недавно такой сдержанный при чужих, сейчас он, кажется, совсем не волновался о том, что о нем могут подумать и как на него посмотрят, будто тот "стыд за себя", о котором они говорили две недели назад в Западном пределе, исчез, как не было. Доискиваться причин Дориан не хотел, но не прятаться оказалось, кажется, не меньшим удовольствием, чем просто чувствовать близость любовника. Притянув Йена ближе, он коснулся его плечом, а потом придвинулся еще ближе: обнять долийца все еще казалось слишком поспешным и смелым, но при этом пьянила сама возможность продемонстрировать, что они двое вместе.
- А они никогда не станут, ни на тебя, ни на меня, - усмехнувшись, Дориан тоже оглянулся на продолжающийся шумный праздник. - Такое происхождение, как у нас с тобой, не забывается, а если бы вдруг и забылось, моя магия и твой валласлин быстро им напомнят. Но знаешь, - в неверном освещении ярко блеснула его улыбка. - Мне нет до них никакого дела, твоего общества хватает сполна, - и он зашагал совсем рядом с эльфом, теперь уже все время соприкасаясь с ним плечом.
Стоило преодолеть длинный мост, связывавший Скайхолд с внешним миром, как сразу стало ясно, насколько суровы и негостеприимны ледяные горы, и как одинока среди них утопающая сейчас в огнях крепость.
- Не боюсь, - с улыбкой откликнулся Дориан, кутаясь в плащ и поднимая выше ворот мантии. - Только если мы собираемся карабкаться по отвесным скалам, тебе, наверное, придется нести меня в клюве: люди, в отличие от эльфов, в темноте слепнут.
До полета в клюве дело не дошло: Йен так ловко вел его горными тропами, будто это была всего лишь беззаботная прогулка по ухоженному орлесианскому саду. Ни на секунду не выпуская руку своего проводника, Дориан послушно шел с ним в ногу и даже не заметил, как оказался посреди самого настоящего леса, по-южному густого и мрачноватого.
- Мы никуда не торопимся! - откликнулся Дориан и тут же фыркнул, стряхивая упавший на нос снег. Ему едва ли не впервые было хорошо в лесу, и это непривычное ощущение хотелось задержать и распробовать.
Почему Йен замер и куда он смотрит, Дориан сперва не понял, и только ослепительно яркая вспышка фейерверка позволила ему увидеть, что приковало такое пристальное внимание долийца.
Терракотовый зверь, устроившийся на уступе, словно нарочно красовался перед двуногими, и не засмотреться было невозможно. Сила причудливо сочеталась в нем с изяществом, шкура в отсветах фейерверков казалась почти алой, а мягкая грация тяжелого с виду тела не оставляла сомнений в том, какой опасный это хищник.
- Прекрасен, - вполголоса выдохнул Дориан в тон Йену и тут же притянул долийца за плечи к себе, будто невиданный зверь мог потребовать отдать его в уплату за проход через лес. Поколебавшись не больше секунды, Дориан еще тише шепнул любовнику на ухо: - А как ты думаешь, ты мог бы... в такого превратиться? - сама мысль об этом казалась захватывающей и немного дикой.

Напугать существо, которое красовалось сейчас перед ними на уступе, безоружному человеку вряд ли было бы под силу, и все-таки Дориан держался так осторожно и тихо, словно мог спугнуть великолепного хищника и заставить его исчезнуть в лесу так же мгновенно, как он появился.
- Наверняка мог бы, - убежденно сказал Дориан, все еще не отводя взгляд от этого огромного кота. - Ты проводишь иногда в облике много времени и так уверенно сражаешься... Тебе должно быть под силу еще одно обличье. А еще тебе пойдет, вы с ним чем-то похожи, - и он не удержался от тихого смешка: всякий раз, когда Йен демонстрировал независимость или смотрел свысока на окружающих, он и правда здорово напоминал это необычное лесное создание. - Не знаю, как они называются, но кажется, в какой-то книге в библиотеке я такого видел. Потом поищу, - он, наверное, и дальше не сводил бы глаз с диковинного зверя, если бы Йен самым прозаичным образом не напомнил об опасности. И в самом деле, как бы хорош ни был хищник, его аппетитов это не отменяет. - Да, идем, - в последний раз оглянувшись, Дориан снова двинулся за Йеном в лес.
Здесь, где деревья понемногу начинали редеть, снова легко было вспомнить, что вокруг горы, а совсем не равнинный лес. Дориан по-прежнему чувствовал себя неуверенно и старался не отставать от Йена, но чем дальше они шли, тем сильнее им овладевало жадное любопытство: хотелось узнать, куда его ведут, чем дорога кончится, и почему долиец именно его ведет к какому-то своему секрету.
Темный зев пещеры сперва показался угрожающим, и Дориан, настороженно приостановившись, бросил на Йена вопросительный взгляд. И растерялся окончательно при виде лукавой улыбки и того, как по-хозяйски Лавеллан здесь себя чувствует.
- Сюрприз? Подарок на Первый День? Кажется, мне придется как-то исправить то, что я тебе ничего не приготовил, - он улыбнулся и хотел было шагнуть к эльфу, но был остановлен его словами. Дернув носом и тихо фыркнув в ответ на неловкий поцелуй, Дориан негромко сказал Йену в спину: - Похоже на игру в прятки в лабиринте. И обычно мне удается выигрывать! - его окрик эхом отозвался в недрах пещеры.
Это и правда было похоже на лабиринт, только настоящий, а не вытесанную из розового мрамора парковую затею, так популярную на виллах близ Каринуса. Дориан медленно шел по каменному коридору, оглядываясь на сталактиты по сторонам, и только через десяток шагов заметил необычный след оставленный Йеном. Плащ, куртка на шнуровке, грубоватой ткани рубашка - Дориан подбирал вещи одну за другой, и чем дальше шел, тем больше ускорял шаг. Думать не хотелось, хотелось только подчиняться своему нетерпению и догонять добычу, сперва раззадорившую его, а потом так ловко исчезнувшую в недрах пещеры.
От камней исходил жар, становившийся чем дальше, тем сильнее, но только повернув за последний поворот и оказавшись внутри грота-купальни, Дориан понял, почему. Каменная чаша с горячей водой парила, как хорошо нагретая ванна, и после оставшегося за спиной холода, окунуться в это тепло хотелось особенно сильно. Сильнее хотелось только прикоснуться к тому, кто уже успел занять эту купальню.
- Это сюрприз, о котором я и мечтать не мог. Спасибо, amatus, - негромко проговорил Дориан, подходя к самому краю чаши и не сводя при этом с Йена глаз. - Ты ведь не ждешь, что я буду просто смотреть, верно? - тихо спросил он и положил одежду долийца на камень в углу. Собственный тяжелый плащ, а за ним и мантия полетели на пол. - Что мне хватит сил остаться... на берегу?  - усмехнувшись, он скинул сапоги. - Что это просто подарок горячего ключа на Первый День? - Дориан избавился от штанов и обнаженным шагнул к краю купальни. - Ты ведь не ждешь? - еще тише переспросил он, и глаза сверкнули в полумраке.
Естественная купальня оказалась не слишком глубокой, он окунулся в горячую воду и уже через несколько секунд был рядом с Йеном.
- Как здесь жарко, - это прозвучало совсем тихо: Дориан был уже достаточно близко, чтобы выдохнуть эти слова Йену на ухо.

А ведь еще совсем недавно - едва месяц прошел - ему, тевинтерцу, ни за что не позволили бы подобного: быть так близко, касаться губами заостренного уха, а руками - обнаженного тела, изучая его неторопливо и бережно, омывая теплой водой, будто бы невзначай задевая пальцами чувствительные места.
- И будет еще жарче, совсем скоро, - Дориан тихо усмехнулся и, обняв Йена, потянул его к себе.
Доверчивость, с которой долиец к нему подавался, кружила голову не меньше телесной близости. Йен будто вовсе перестал закрываться от него, наоборот, сам тянулся ближе, подавался навстречу, шел в руки, как дикий лесной зверь, впервые подпустивший человека. Тонкое тело, которое Дориан сейчас к себе прижимал, казалось податливым, мягким, и яркие картины того, что можно было бы с ним с делать, сами собой вставали перед мысленным взором. А необычное, новое чувство, что   при этом он не встретит ни сопротивления, ни страха и вовсе заставляло кровь кипеть сильнее, чем воду в горячем источнике. Что-то, похоже, изменилось, и от перемены, которую Дориан пока не понимал, у него даже дыхание перехватывало. Он коротко поцеловал Йена в губы, потом в шею, под подбородком, хотел продолжить, но любовник заговорил и пришлось сдержаться и вслушаться в его слова.
Услышанное ему совсем не понравилось. "Побыть вдвоем вдали от всех"? "Помогает принять боль"? Отправиться на самоубийственное задание, пройти какой-нибудь изуверский долийский ритуал, взяться за освоение специфической опасной магии - что этот сумасшедший эльф задумал?! С чего говорит так, как будто прощается, и не последний ли подарок это совместное купание?
- Amatus, послушай меня, - заговорил Дориан, отстранив от себя Йена. На непонятный сердитый взгляд он решил просто не обращать внимания. - Я не знаю, что ты задумал и насколько это опасно, но позволь мне хотя бы... - договорить он не успел: притихший было Йен на одном дыхании выпалил последнюю фразу, заставив его онеметь.
Несколько секунд Дориан ошарашенно молчал, просто обнимая долийца и прижимая его к себе. В голове воцарился форменный хаос: радость и предвкушение боролись с уверенностью, что он просто ослышался. Осторожно отстранившись, он приподнял лицо любовника за подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Йен, ты правда хочешь? Хочешь? - Дориан снова подался ближе, а потом, не сдержавшись, выпалил: - Дыхание Создателя, тебе будет хорошо! Тебе будет лучше, чем всем, кто раньше бывал со мной! - последняя фраза была лишней и, пожалуй, не блистала умом, но как раз ума-то Дориан сейчас и лишился бесповоротно.

Слово за словом и каждое - невпопад. Он как будто в театре, а реплики на сцене все время произносит, то не из нужной пьесы, то не из своей роли. Как так получается, если ничего подобного никогда не бывало, и ему удавалось быть уместным где угодно и с кем угодно? Может, дело пойдет на лад, если просто перестать думать, что это театр, и вспомнить, как все на самом деле?
- Предупредить. Напугать. Соблазнить. Выбирай что хочешь, - Дориан коротко рассмеялся в тон любовнику, а потом, секунду поколебавшись, продолжил быстро и совсем непривычной легкой запинкой: - Создатель видит, я не знаю, amatus. Я, кажется, ничего не знаю рядом с тобой. Когда мы вместе мне то хочется приласкать тебя и быть нежным, словно меня подменили, то дать себе волю и брать тебя жестоко, без подготовки, пока ты не останешься обессиленным и вымотанным, то просто причинить тебе боль, как будто этим можно насытиться, - Дориан повел головой, наслаждаясь тем, как пальцы Йена перебирают ему волосы. - Я не знаю, чего хочу больше. Всего вместе, наверное. Вот на что ты идешь, amatus, - смолкнув и переводя тяжелое дыхание, он встретился с Йеном взглядом - и вдруг слегка откинул голову, как будто специально подставлял эльфу горло. От поцелуя пробрала дрожь, и Дориан передернул плечами. А потом, после недолгой паузы отозвался: - Никаких других. Никаких сравнений. Ничего. Никого, кроме тебя. Vishante kaffar! Я никого другого не вижу, да и видеть не хочу. Нет никого другого! - тевинтерский выговор вдруг заявил о себе так сильно, что общий язык стал почти неузнаваем в устах Дориана.
Тесно прижимая к себе Йена, он слегка подтолкнул его к стенке природной купальни, чтобы любовник смог на что-то опереться, если подогнутся колени. А потом принялся покрывать поцелуями его шею, плечи, лопатки, поглаживая Йена ладонью по груди и животу и скользя пальцами все ниже и ниже.

Бывали моменты, когда глядя на Лавеллана, Дориан никак не мог поверить, что любовник действительно так невинен, как говорит об этом. Порой казалось, что долиец не просто соблазнителен - он о своей соблазнительности прекрасно знает и просто умело играет именно на тех струнах, звук которых заставляет терять голову. Вот, например, сейчас: хватило тихого короткого смешка и ярче вспыхнувшего блеска по-эльфийски мерцавших глаз, чтобы Дориана пробрало дрожью предвкушения. Только серьезный тон, к которому Йен поспешил вернуться, заставил тевинтерца немного остыть и опомниться: любовник смотрел на него спокойным, открытым взглядом, и дико было бы подумать об игре в соблазнение.
- Раз тебе не страшно, то ты прав в своем доверии, amatus, - он зарылся лицом в густые, пахнущие травами волосы любовника. - Верь мне, верь, обещаю, тебе не придется жалеть, я никогда тебе не наврежу, - прикрыв глаза, Дориан полушепотом выдыхал каждое слово на ухо Йену и крепче сжимал любовника в объятиях. Ему казалось, что речь сейчас похоже не то на молитву, не то на варварский заговор, который должен зачаровать, затуманить голову и, пожалуй, и то, и другое было отчасти верно. - Нет никого другого, - повторил он еще раз, совсем тихо, как будто хотел закрепить свое колдовство.
Был ли Йен зачарован его словами или собственным желанием, Дориан не знал, и это сейчас не имело значения. Он откликался на каждое прикосновение так живо и чутко, словно чувствовал тело любовника идеально или был связан с ним магически. Дориан с трудом переводил потяжелевшее дыхание, все теснее вжимался в любовника, поглаживая его бедра, покрывая поцелуями спину и плечи и заставляя прогибаться в пояснице, понемногу подаваться навстречу. Горячая ладонь прошлась по паху, потом еще раз и еще.
- Не представляешь, чего мне стоит не взять тебя прямо тут, на камнях, - тихо усмехнувшись, Дориан чувствительно прикусил эльфу ухо и заскользил рукой по его члену.