На том они и расстались, Вестник с Дорианом пошли к Редклифу, а Долийка – в другую сторону, собирать людей. Она приблизительно знала, где кого искать, самое главное было, чтобы они все действительно там были – если храмовники сумели поймать ее отряд, могли поймать и другие. А люди были им очень нужны, чем больше – тем лучше. Не то, чтобы она бросилась искать подмогу просто потому, что ее об этом попросили, но мысль о том, что все это можно просто отменить была такой завораживающе-восхитительной, что она не могла уже думать ни о чем другом. А в саму возможность такого она поверила довольно быстро и просто – магия была великой вещью, эльфийка видела и сама не раз делала с ее помощью то, что было не под силу никому другому. Например, делала из кровоточащего пореза полузаживший рубец – ни один знахарь не был способен на такое, а она была. Время, конечно, - это не порезы, но если возможно такое, а почему не возможны фокусы со временем? Тем более, если в дело замешаны тевинтерцы, - они же даже в Тень залезть сумели.
Общий сбор и возвращение заняли порядочно времени, и сложнее всего оказалось не найти людей, а объяснить им, что она от них хочет. Бегать по лесу и прятаться от всех подряд Долийке было не привыкать, в одиночку это получалось даже лучше и быстрее. Несколько раз она натыкалась на маленькие отряды красных храмовников и тевинтерских магов, обходила их стороной и шла дальше. Проблемы начались, когда она вышла, наконец, на стоянку бывших разведчиков Инквизиции – она открыла рот, чтобы рассказать, что произошло, и поняла, что не знает как. То немногое, что рассказали Вестник с Дорианом, в ее изложении выглядело совсем не так убедительно и понятно. И, к ее удивлению, идея про магию времени и возможность вернуть все на круги своя не произвела на людей того же эффекта, что и на нее.
Это были долгие и нудные разговоры в попытках объяснить и убедить. Единственное, что, по сути, произвело впечатление на слушателей – слова о возвращении Вестника. Это, вероятно, и послужило основной причиной согласия пойти в Рэдклиф, а вовсе не красноречие эльфийки. Все хорошо понимали, что пойдут на смерть, и идти за меньшее люди не хотели. Хотя за ней и так пошли не все, некоторые решили, что лучше и дальше пытаться выждать непонятно чего.
Вести Дориана с Вестников в замок вызвался Рыбак. Долийка почти не знала его самого, но он быстро понял, что к чему и что от него требуется, и вызвался сам, избавив ее от лихорадочных поисков кандидата. Он же и разработал план, объяснив, кто, когда и откуда должен подойти, куда пойти и что сделать. Увиденные даже издали Вестник с Дорианом вселили в людей надежду, и уже никто не сомневался, зачем именно они сюда пришли. Циничные остроты прекратились, и в рядах будущих самоубийц даже появилось что-то, отдаленно напоминающее боевое воодушевление. Собранный отряд разделился на несколько мелких, чтобы атаковать с нескольких сторон и слиться в один, оставалось только дождаться сигнала Рыбака.
Только когда сигнал был подан, и все повыскакивали из укрытий и ринулись с криками в атаку, до Долийки, наконец, дошло, что какую бы цель не преследовали двое, ради которых они все это затеяли, но умирать придется именно им. И оставалось только молиться Создателю, Эльгарнану, Фалон’Дину и остальным, чтобы предприятие удалось – напрасных жертв и так уже было хоть отбавляй.
Долийка, как обычно носилась по полю битвы, участвуя то там, то тут – биться с кем-то один на один у нее не было ни желания, ни возможности, дикие дозы адреналина заставляли забыть о планировании разумном расходе энергии. Несколько раз она спасала остальных, несколько раз – они ее, магов в отряде нападающих было по пальцам пересчитать, и почти все из них сконцентрировались на демонах или магах противника.
Время шло, силы иссякали, люди падали один за другим – но, к общей радости повстанцев, не только с их стороны. И все же, противников было слишком много, да еще таких разных, - от этого разбегались глаза, и Долийка не знала, куда кидаться в очередной раз. Даже подобранный чей-то посох не сильно помогал, от усилий в глазах начинало плыть, а кровь громко стучала в ушах, почти перекрывая звуки яростной битвы. Поэтому ничего удивительного, что она не заметила очередного тевинтерца, подкравшегося незаметно. Его лица под капюшоном она не видела, но целил он явно в нее. Она отбила один его магический удар, потом второй, а вот на третий сил уже не хватило. Слетевшие с его пальцев молнии ударили ее в грудь и, уже падая, она успела подумать, что, наверное, именно так же чувствовали себя те, кого она била молниями когда-то – очень больно и совсем чуть-чуть щекотно. А потом опять стало очень больно и наступила темнота.
