Подозрения относительно неправдоподобной щедрости графа отпали, едва посланники Инквизиции прибыли в обещанное им поместье: дух запустения, царивший в нем, накрывал уже у самых ворот, которые никто не потрудился запереть, и по мере приближения к парадному входу становился лишь сильнее. Некогда пышный сад превратился теперь в не менее пышные заросли, и о рукотворности его сейчас свидетельствовали лишь поросшие травой дорожки, что уводили в розовые дебри и терялись в них. Сам особняк производил впечатление почти заброшенное, и если бы не пара молчаливых слуг, встречавших гостей у подъездной аллеи, Жозефина наверняка усомнилась бы в том, что он обитаем: фасад здания почти полностью скрылся под ковром из плюща, лишь кое-где листья расступались, обнажая то причудливые золоченые рокайли, то трещины на штукатурке. Люди графа, тихие, как призраки, пропадающие, едва выпустишь их из поля зрения, достойно дополняли здешнюю обстановку, и поднимаясь по усыпанной опавшими листьями лестнице, леди Монтилье против воли тревожно оглядывалась назад, туда, где остались их лошади.
Изнутри дворец казался едва ли не более заброшенным: часть мебели была укрытая белой тканью, будто подготовлена к перевозке - часть нет, и толстый слой пыли, лежащей на ней, говорил о том, что молчаливые слуги в отсутствие хозяина не слишком добросовестно выполняют свои обязанности. Какие-то двери были наглухо заперты, какие-то - открыты нараспашку, и никто даже не потрудился их притворить; свечи горели кое-где, а где-то вовсе не зажигались... Леди Монтилье глядела на эти руины былого великолепия с сомнением и странной необъяснимой тревогой, однако повторяла себе, что дареному коню в зубы не смотрят. Запущенная или нет, но эта земля доставалась им бесплатно, а уж люди Каллена и прохудившуюся крышу залатают, и кусты подстригут.
Гостьям отвели комнаты в западном крыле - Жозефине пришлось срезать плющ, чтобы выяснить, что окна ее покоев выходят на тот самый одичавший сад, что сейчас, по весне, имел какой-то совсем уж тоскливый вид - и несмотря на то, что это явно были самые обжитые помещения во всем особняке, простыни на кровати все равно были сырыми, и толстый слой пыли покрывал прикроватные столики. Ложась в постель, антиванка никак не могла отогнать мысли о ее сходстве с холодной могилой, и оттого засыпала она плохо и тревожно, лишь на рассвете забывшись усталым сном.
Они завтракали в пыльной тишине пустого обеденного зала, и снятые со стен картины снизу вверх цепко следили за ними, так что под конец Жозефине стало неуютно и она попросила молчаливую и бледную эльфийку, подносившую им еду, прикрыть их тканью.
Когда леди Монтилье часом позже заглянула в зал, портреты все так же стояли неукрытыми.
Слуги полушепотом говорили о том, что граф приедет завтра; потом - что он прибудет послезавтра, но ни завтра, ни послезавтра граф не явился. Дни тянулись медленно и сонно - Жозефина, ожидавшая от легкомысленного орлесианца опоздания, взяла с собой бумаги, дабы не отрываться от работы, но даже обычная кипучая деятельность леди Монтилье как-то угасала в здешней неуютной тишине. Жозефина полагала, что после Убежища способна работать в совершенно любой обстановке, однако она, по всей видимости, ошибалась: кабинет, принадлежавший, похоже, самому графу и выглядевший таким же покинутым, как и все остальные комнаты, полнился скрипами и шорохами, никак не дававшими леди послу сосредоточиться. Здесь властвовали сквозняки - Жозефина зябко куталась в найденную где-то шаль и грела руки о свечи - и антиванка готова была поклясться, что слышит тихий стук паучьих лапок, что свили по углам бесчисленное количество сетей. Работа не клеилась: начатое письмо леди Монтилье бросила на половине, так и не сумев подобрать нужных слов, и долго бездумно сидела в кресле, прежде чем с усилием поднялась и пошла.
Куда?
Создатель знает.
Из-за заброшенности особняк казался особенно путанным: опустевшие, неухоженные комнаты походили одна на другую, и она долго блуждала в них без цели, пока тихая мысль не оформилась в желание.
Лелиана. Ей нужно увидеть Лелиану.
Все эти дни она скрывала от подруги свои тревоги и подозрения, как скрывала их всегда: Сестра Соловей, и без того занятая и печальная, заслужила короткий отдых, на который походила их поездка сюда... ровно до того момента, пока не превратилась в подобие затяжной болезни. Тень дома, населенная тенями людей и стоящая посреди тени того, что когда-то было садом - для Жозефины, дочери теплого солнца яркой Антивы, этот образ казался тем более тягостным, чем сильнее ей казалось, что им придется задержаться тут надолго: неразговорчивые слуги теперь обещали возвращение графа не раньше начала следующей недели - а что поделаешь, война, он нижайше просил прощения... Сколько ждать?
А сколько они здесь пробыли?..
Леди Монтилье до боли стиснула виски. Среди всех шепотков, шорохов и скрипов; посреди пыли и трещин, Лелиана казалась единственным, что здесь живо - дышащей и теплой, близкой, настоящей, и Жозефина тянулась к ней, как к солнечному свету, что почти не пробивался в комнаты сквозь заросли плюща. Ей хватило бы одного разговора - просто поделиться беспокойством, не докучать, нет. Лелиана заслужила отдых. Лелиана...
Погодите, о чем она сейчас думала?..
Жозефина шествовала по полутемным пыльным коридорам, и скрип половиц под ее ногой был единственным звуком, разгонявшим здешнюю гнетущую тишину. Беспричинно потерянная, она долго бродила по комнатам, и порой ей чудилось, что боковым зрением она примечает кого-то - быть может, здешних призрачных слуг? - кто исчезал, едва антиванка успевала повернуть голову в его сторону. Что-то пряталось между скрипучих половиц и в трещинах лепнины, что-то наблюдало за нею из-за пыльных портьер, что-то шествовало рядом, скрываясь за рассыхающейся мебелью - Жозефина ощущала его неотступное, что одновременно пугало и успокаивало.
Ноги скорее сами привели ее обратно в гостевое крыло, и это стало концом внезапного странного наваждения: тряхнув головой, Жозефина с удивлением обнаружила себя у самых покоев Лелианы, к которой она действительно будто бы и направлялась... только зачем?
Леди Монтилье озадаченно потерла переносицу: разворачиваться у самого порога, наверное, глупо, а цель визита наверняка вспомнится в ходе разговора. Дверь в комнату Сестры Соловей была чуть приоткрыта и Жозефина чуть помедлила и несколько раз постучала в дверь, прежде чем осторожно приоткрыть ее и заглянуть внутрь.
- Лелиана?..

Отредактировано Жозефина Монтилье (18-12-2015 19:25)