― А о чем еще я должен думать, демон тебя побери?! ― резко бросил Сэт через плечо и запнулся, в очередной раз вспоминая, с кем говорит и насколько в таком случае реально ставшее уже привычным пустое проклятье. И это только больше его разозлило. ― О чем я еще должен думать, а? Может, о кошмарах, которые… от которых иногда просыпаюсь в холодном поту, а такие, как ты, вполне могут выдернуть такую тварь сюда и поставить вот сюда, ― рыжий вертикально махнул перед собой прихваткой, словно очерчивая чью-то стоящую фигуру, ― вот прям передо мной, и что мне тогда делать прикажешь?
   Мясо зашипело на сковороде, брызнуло масло, заставив городского отшатнуться и с бранью приняться стирать его с руки. Ожог мгновенно проявился на светлой коже неровным болезненно-красным пятном.
   Тайлен заканчивать стирать кровь со стола, и делал это с таким остервенением, словно всерьез вознамерился прочистить в столешнице сквозную дырку.
― Я слепой? А ты, закрывая глаза на угрозу себе и окружающим, когда лезешь в эту свою Тень за силой, не слепой? Знаешь, Тайлен, ― Сэт раздраженно бросил прихватку на приземистый табурет и снял мясо с огня, ― эльфы умирают.
   А ведь как хорошо начинался вечер…
― Эльфы, люди, гномы, кунари ― все умирают. Рано или поздно, так или иначе. И уж лучше умереть нормально, чем прийти в себя, деля тело с демоном. Если вдруг окажется, что демон пробрался в Айвен, сколько моих друзей умрет прежде, чем сюда подоспеют храмовники? Они, знаешь ли, не особо о нас пекутся.
   Глубоко вздохнув, городской устало прислонился к стене и прикрыл глаза, потирая пальцами брови. Злобный пожар в груди потихоньку успокаивался, страх отпускал; без его удушающей хватки на горле дышалось гораздо легче.
― Бесполезная штука эта ваша магия. И опасная. А толку от нее, когда действительно нужно… Эта игра не стоит свеч, уж поверь мне.

― Нет. Это мой жизненный опыт мне в голову вбил.
   Ну и рассказы сестер Церкви, конечно же, но об этом Сэт предпочел умолчать, сочтя этот факт для себя на данный момент неудобным.
― Причем здесь вообще могу-не могу? ― рыжий всплеснул руками. ― Ты же маг! ― он вздрогнул, прижал уши и втянул голову в плечи, на мгновение принимая самый затравленный вид. Да, отцу спасенной девочки не с руки было тут же бежать жаловаться властям на мага в эльфинаже, но будут ли столь же терпеливы соседи?
   Терпеливы. Не благоразумны, а именно терпеливы. И сам Сэт благоразумием не отличался. Не его ли жизнь ясно дала понять ему: от магии ― одни беды? И не он ли, в итоге, притащил дикого долийского мага в собственный дом, подвергая опасности не только себя, но и, по сути, немалую часть своих «плоскоухих» сородичей?
   Каким же дураком он был!
― Ты маг, ― повторил Сэт уже гораздо тише, но с не меньшим чувством. Теперь он, впрочем, больше походил на наставника, уставшего от непроходимой тупости своего ученика, чем на раздраженного авантюриста с внезапно нависшей над его лохматой головой угрозой. ― Хоть ты будешь самым добрым и милым, обложенным цветами и котятами миротворцем, демоны ― они не видят разницы. Видят магию, видят тело, ― рыжий продолжал говорить, даже когда Тайлен скрылся в чулане, зная, что его слышат, ― и хлоп! Так вот это происходит. И ничего ты с этим не поделаешь. Потому и запирают магов в Кругах, даже самых дружелюбных. Никогда не узнаешь, кто вдруг демона на грудь примет или магом крови окажется.
   Что-то из этого Сэт когда-то читал. Что-то слышал от отца и матери. Что-то ― от жриц Андрасте при местном приходе. И верил, потому что стал бы хоть кто-нибудь тратить такие деньги на возведение неприступных Башен, в которые служители Церкви без устали сгоняли способных к магии? Посвящая, между прочим, этому делу свои жизни. И нередко на службе этих самых жизней лишаясь.
   Занятый уборкой в своем кухонном углу, Сэт не сразу заметил, что из кладовой долиец вышел при полном, так сказать, параде, со своим аккуратно собранным скромным скарбом. Сунул сковороду в кадку, разрезал мясо, проверяя готовность и морща нос от того, что идеальным блюдо не получилось… Отвлекаться на мелочи было удобно ― мешало сосредоточиться на главной проблеме.
― Что?.. ― с ножом в одной руке и вилкой в другой рыжий повернулся для того, чтобы увидеть, как Тайлен открыл дверь и скрылся в непроглядном мраке улицы, освещаемым только редкими вспышками ветвистых молний. Шторм грубо лизнул комнату порывом ледяного ветра, заставляя трепетать огонь в камине. Бросив приборы на стол, Сэт бегом пересек гостиную и ухватился за дверь: как он и ожидал, нижнюю петлю от такого финта сорвало, она и без того держалась на честном слове.
― Тайлен! ― крикнул городской, но ответом ему были лишь крупные бьющие по лицу капли да гулко рокочущий раскат грома. Сэт прищурился, всматриваясь в темноту ― благо, природа наделила эльфов отличным зрением ― и с трудом различил удаляющуюся прочь фигуру в плаще, которая, впрочем, пропала из виду, стоило только ей свернуть в один из переулков.
― Тайлен, подавись тобой Создатель!
   Ну и демон с ним!
   Отшатнувшись, Сэт рывком попытался закрыть дверь, но поскользнулся на мокром деревянном полу и повис на ней, чудом не сорвав вторую петлю. Борьба с ветром продолжалась недолго, стоила рыжему нескольких новых заноз и, наконец, была выиграна хозяином дома.
   Зло посасывая зазаноженные пальцы, городской рывком сдернул с себя фартук и швырнул его на пол, бегая по комнате взглядом, блестящим от досады и гнева. Проклятое мясо, которое он готовил на двоих, а теперь придется жрать в одиночестве. Проклятый стол, на котором еще недавно умирал ребенок. Проклятая дверь в чулан, которую долиец за собой закрыть не удосужился. Проклятые связки трав. Перо, которым Тайлен записывал то, что узнавал от своего нового знакомого.
   Все теперь напоминало об этом полоумном маге. О его глупых вопросах и наивных глазах, и зельях, которые тот с таким усердием вываривал… И магии, что светилась в его ладонях.
   В этот момент Сэт откровенно ненавидел себя. За то, что приволок этого эльфа в свой дом, в свою жизнь, согнал привычный налет пыли и одиночества и словно попробовал вина после того, как долгое-долгое время пил воду, воображая, что вода ― это напиток богов. Как теперь прогнать вкус вина с языка, чтобы вода не казалась серой и совершенно безвкусной?
   Но он ведь был прав! Все боялись магов! Почему только он вдруг должен был отказаться от общепризнанной истины и поверить маленькому бестолковому долийцу, который даже не смог понять, что все это время Сэт нагло наживался на его способностях?
   И почему так сильно жгло уголки глаз слезами обиды и бессильной злобы?
   На глаза вдруг попалась Картошка. Усатая зверюга сидела в нише старого покосившегося буфета и смотрела на хозяина своим цепким немигающим взором. В зубах она держала крошечный комочек тряпья с прилаженными к нему перьями.
   Игрушку, которую на скорую руку сшил для котяры Тайлен.
― А провались оно все в Бездну!
   Сэт знал, что сутки спустя шторм уляжется, а ему станет мучительно стыдно за произошедшее. Да вот только сутки спустя идти ему будет уже некуда: долиец попадется в руки храмовникам, а дальше ― как по накатанной, и после попытки его вызволить о спокойной размеренной жизни можно будет забыть (да, рыжий все еще надеялся к ней вернуться). Так почему бы не позволить церковным ищейкам забрать мага?
   Потому что однажды он уже позволил этому случиться. И с тех пор так и не решил, считать ли себя правильно поступившим. Отложить в долгий ящик и благополучно забыть оказалось гораздо проще.
   Это он ведь подобрал Тайлена в картофельной ботве, привел домой, пристроил в хозяйстве… Как там говорили проклятые моралисты да церковные служки, у которых в голове не было ничего, кроме слепой рьяной веры? «Мы в ответе за тех, кого приручили».
   Почему-то неудержимо захотелось пнуть кошку, но та уже научилась распознавать настроение своего хозяина и степенно перебралась на полку повыше, с которой достать ее можно было только опрокинув буфет.
― Провались оно все, ― рычал Сэт, влезая в свою не успевшую хорошенько просохнуть куртку и затягивая ветхие шнурки единственных сапог. ― Провались-провались-провались…
   Он выскочил на улицу, как стрела, выпущенная неумелым лучником: споткнулся на пороге, вспомнил, что даже наполовину сорванную дверь надо бы запереть, и поспешил в объятья непогоды, обеими руками удерживая на голове откопанную в недрах серванта шляпу в надежде не застудить длинные уши.
― Тайлен! Тайлен, мать твою!
   На улицах было ужасающе пусто. Только стена дождя да горящие в лачугах маленькие окошки. Там нормальные эльфы со своими семьями грелись у очагов, кутаясь в дырявые, но теплые пледы, а не бегали по эльфинажу по колено в грязи в поисках беглых долийских магов.

   Направление бега Сэт выбирал скорее по наитию, чем по каким-то объективным причинам. Барабанившие по шляпе крупные холодные капли быстро выбили из рыжей головы остатки связных мыслей, оставив только какие-то бессмысленные обрывки. Весь обратившись в чувство ― причем, в какое, он и сам бы сказать не смог, ― эльф спешил вперед, сворачивал в проулки, петлял по улочкам, практически не разбирая дороги, не вслушиваясь, не всматриваясь. Вода заливала глаза, в ушах стоял характерный шум ливня: шорох воды по земле, по старой черепице, по листве старого венадаля…
   На Тайлена Сэт вылетел совершенно случайно и неожиданно даже для самого себя. Вздрогнул всем телом и резко остановился, так что протертые сапоги утопли по голенище в вязкой грязи. Одну ногу городской с громким «хлюп» выдернул из жижи, чтобы отступить на шаг ― слишком уж близко они оказались с магом.
   И нет, вовсе не потому, что боялся, что в него сейчас полетят демоны, молнии или огненные шары. Как ни странно, об этом он вообще не подумал.
   И… что дальше? Теперь они ― два эльфа, городской и долийский ― стояли друг напротив друга под проливным дождем и смотрели друг другу в глаза. Несмотря на все свои старания рыжий уже промок до нитки, вода толстыми ручьями струилась по лицу и телу, по прилипшей к коже одежде. Сэта бил озноб, обещающий ему ночь-другую в болезненной лихорадке, но и Тайлен выглядел ничуть не лучше: потерянный, жалкий, отчаявшийся.
   Самое время было ответить на закономерный вопрос: а зачем он пошел за ним? Цель ― найти беглеца ― была выполнена, а дальше? А дальше Сэт придумать не удосужился. Подвела его хваленая расчетливость, ох подвела.
   Но не искал же он Тайлена ради того, чтобы лишний раз обласкать его и его магические способности, и его лес, и клан, и образ жизни и всякое такое долийское, что умудрялось раздражать рыжего даже при том, что было ему практически неизвестно.
― Не дури, Тайлен, ― наконец, пробормотал Сэт… и понял, что сделал это слишком тихо, чтобы даже такой ушастый эльф, как этот с расписной моськой, мог различить отдельные слова в шуме такого ливня. ― Хватит, ― уже громче и четче, хотя хотелось, вообще-то, лицо под шляпой спрятать целиком, натянуть воротник повыше и забиться под чье-нибудь крыльцо, как побитый пес. ― Пойдем домой.
   Ему было, кажется, стыдно. За что? Сэт не знал. Он по-прежнему считал себя правым, но цена у этой истины (жизнь доверившегося ему эльфа?) оказалась какая-то слишком высокая.