Выжидательно глядя в лицо Бейнардсу, Ниалл мысленно прикидывал его следующий ход. Глаза юноши недобро сузились, когда почтенный банн напомнил ему о возрасте, но поставить собеседника на место он не успел, поскольку его высочество неожиданно решил вмешаться в разговор.
Обернувшись к Кусланду, Ниалл не сумел скрыть легкое удивление во взгляде: гостю есть дела до происходящего? Он собирается как-то успокоить обстановку или наоборот намерен подкинуть дров в этот костер? Последнее было бы очень даже в духе принца, насколько успел его узнать молодой Вулфф.
Желание дать совет вызвало ничуть не меньше удивления: с каких пор принц-Страж разбирается не в порождениях тьмы и не в дворцовых дрязгах, а обычаях и тактике варваров? И с каких пор он знает Морозные горы? Впрочем, опыт есть опыт его нельзя не учитывать, и если Ниалл не собирался позволять Бейнардсу поучать себя, это не значило, что он сходу отмахнулся бы от слов Кусланда.
- Как бы там ни было, ваше высочество, вам доводилось бывать в наших горах, и иногда взгляд и совет того, кто смотрит со стороны, ценен вдвойне, - он одарил Кусланда самой любезной улыбкой, на которую был способен, подождал, пока банны демонстративно отведут глаза, и подался ближе к принцу, чтобы не упустить ни слова.
В первую секунду Ниаллу показалось, что он ослышался. Это все его похотливый ум изобретает дикие фантазии! Такое не могло быть сказано на совете о защите границ эрлинга! И до чего же неудачно, что от одной мысли об услышанном его бросает в жар, голова пустеет, а мысли обращаются совсем не к авварским набегам.
Вскинув на Кусланда смятенный, потерянный взгляд, он всмотрелся в своего гостя и понял, что зря грешит на собственную развращенность: его высочество и в самом деле развлекался. Растерянность сменилась злостью. Глубоко вздохнув, он постарался придать своему лицу как можно более невозмутимое выражение, улыбнулся улыбкой благодарного ученика и откликнулся:
- Благодарю вас, ваше высочество, это очень ценная мысль, - еще один глубокий, неторопливый вздох. - Не думаю, что с учетом существующего положения вещей это можно осуществить прямо сейчас, но несколько позже я непременно воспользуюсь этой тактикой. В наших условиях она практически идеальна, - он снова улыбнулся и искоса взглянул на баннов, проверить, как те смотрят на этот конфиденциальный разговор.
Совладать с собой ему, кажется, удалось, осталось только благодарить Создателя за то, что не дрогнул голос, и перестать безостановочно вертеть в пальцах не кстати подвернувшееся под руку перо.

Познакомившись за последнюю неделю с его высочеством куда ближе, чем рассчитывал, Ниалл успел прийти к выводу, что принц любит рискованные игры, но до сих пор не представлял, насколько. Как близко Кусланду нравится подходить к опасной грани, он тоже понял только сейчас, и это понимание разом и злило, и тревожило, и неожиданно увлекало.
Как только принц заговорил, Ниалл понял, что представление далеко не закончено и собрал все силы, чтобы не дать сползти маске, которую только что так старательно себе приладил. И самому не включиться в игру слишком уж рьяно.
- Видите ли, ваше высочество, - снова начал Вулфф со всей возможной почтительностью и обстоятельностью, - в горах жизнь несколько иная, да и люди немало отличаются. То, что порой может показаться промедлением, в действительности - тактика, позволяющая нужный момент принять меры настолько действенные, чтобы полностью подавить противника и уничтожить его волю к победе, - он бросил на Кусланда смеющийся взгляд, с трудом подавляя желание ухмыльнуться.
Не заметить, как переглянулись двое, сидевшие по правую сторону стола было невозможно, и, уловив это, Ниалл едва заметно нахмурился. Один из этих двоих - банн Ламли, умный и наблюдательный сукин сын, с которым он повздорил не далее как прошедшим летом. Плохо, совсем ненужное внимание, которое хорошо бы пресечь как можно скорее.
К счастью, банн Ламли с готовностью отвлекся на подливаемый ему глинтвейн, и Ниалл решил воспользоваться этой передышкой, чтобы собраться с мыслями, отделаться от неуместных картин перед внутренним взором и вернуться к деловому разговору. Воплотить решение не удалось: Ниалл с трудом сдержал дрожь, когда чужая ладонь легла ему на бедро, выскользнувшее из пальцев перо полетело на пол.
Кусланд заговорил, и банны, теперь явно озабоченные и встревоженные, послушно закивали. Молодой Вулфф так и видел, какие мысли роятся сейчас в уме у каждого из них: что на самом деле здесь делает принц-консорт? Почему он так благоволит наследнику нашего эрла? Неужели у старого Галлахера такие тесные связи с короной? Или это связи самого Ниалла? Чего стоит опасаться и чего следует ждать? Пожалуй, в вассалах такое беспокойство даже полезно, вот только не хватить бы через край: плохо может кончиться. И это была последняя здравая мысль, на которую оказался способен Ниалл: когда рука Кусланда накрыла его пах, он слегка вздрогнул, а потом решительно выпрямился, как человек, который принял какое-то важное решение и намерен о нем немедленно объявить.
- Ваше высочество, - голос предательски охрип и пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло - не буду скрывать, ваши слова об ошибках пристыдили меня, - говорить, будучи вот так пойманным оказалось непросто, и Ниалл выпрямился еще больше, как будто так проще было совладать с откликом собственного тела. - Возможно, я недостаточно смотрю с точки зрения правителя, а не солдата, уделяю мало внимания именно благополучию подданных, в частности, тех, кому предстоит зима в предгорьях, - надо же было хоть как-то всех успокоить и заодно придать правдоподобия происходящему. - Я был бы очень благодарен, если бы вы согласились дать мне совет более... подробный, вникнув в стратегию и тактику армии эрлинга. Господа, - Ниалл немного повысил голос, обращаясь к баннам. - Боюсь, прежде чем продолжать, я буду вынужден обсудить с его высочеством вопросы сугубо частные, внутриземельные и касающиеся... некоторых моих подсчетов. Я предлагаю вам пока прерваться. Встретимся за обедом, где я буду рад всех вас увидеть, и завершим дело, - всем своим видом юноша демонстрировал, что терпеть возражения и промедление не станет.
Несколько сбитые с толку банны принялись подниматься со своих мест, беспокойно переглядываясь, и прощаться, а Ниалл едва дышал, подавляя треклятое возбуждение, готовое вот-вот прорваться румянцем или заметной дрожью. И только когда за последним из вассалов затворилась тяжелая дверь, а лакей с глинтвейном ретировался следом за ушедшими, Ниалл позволил себе перестать сдерживаться, сильно вздрогнул всем телом и с трудом, медленно перевел дух, склонив голову на руки.
Впрочем, позы смирения хватило ненадолго: уже несколько секунд спустя он оттолкнул от себя руку Кусланда и вскочил со стула, сверля принца яростным взглядом.
- Ты ополоумел?! - как всегда наедине с любовником, хорошие манеры изменяли Вулффу. - Ты какого демона вытворяешь, а?! Этот перевал и этот проклятый Бейнардс... Мне нужно решить это дело, сейчас! - сейчас он был настолько зол, что от злости не кричал, а говорил негромко, с явной угрозой, отрывисто и резко. Еще секунда, и, дрожа от ярости и возбуждения, он подступил вплотную к Кусланду. - Не мешайся, волчья ты сыть, в мои дела! - рявкнул он под конец, неожиданно обретя голос.

Странное дело, но, несмотря на молодость Ниалла, людей, в обществе которых он не смог бы совладать с собой, ему почти не встречалось. Там, где не хватало манер, на помощь являлось хладнокровие, и сохранять его банн Западных Холмов вышколил себя так, как не сумел бы самый жестокий наставник. Вот только в обществе его высочества принца-консорта все это теряло смысл: Ниалл превращался не то в неспособного управлять собой мальчишку, не то в яростного варвара, одного из тех, от кого привык защищать свои земли. Ничего не оставалось - ни выдержки, ни манер, натура откликалась на слова и действия Кусланда куда быстрее, чем ее удавалось обуздать, и даже видя это, Ниалл ничего не менял. И с каждым разом приходил в ярость, потому что не мог понять, почему с таким завидным постоянством потакает и принцу, и собственной слабости.
- Да хотя бы потому что я знаю, как поступят они, если я вышвырну их за дверь, но я понятия не имею, как поступишь ты! Откуда мне знать, что ты выкинешь в следующую секунду?! - в сердцах выкрикнул он, по-прежнему не понижая голос. Подозрение в том, что он не в силах совладать с собственным телом, разъярило Ниалла настолько, что на мгновение он потерял дар речи, задохнувшись собственными словами, только и мог, что сверкать глазами. Справившись с собой, он зашипел Кусланду в лицо: - Неспособен ровно настолько, насколько ваше высочество собственными руками не владеет! И... - договорить не получилось: разом переставший смеяться Кусланд очень удачно воспользовался тем, как он забылся, и Ниалл тихо, растерянно ахнул, оказавшись у любовника на коленях.
  Надо было взять себя в руки, оттолкнуть Кусланда, снова напомнить о делах да попросту поставить его на место, в конце концов! Ниалл напружинился, совсем было собравшись это сделать, даже уперся руками любовнику в грудь, когда тот поймал его в настоящий захват. Можно было вырваться, угостить вконец забывшегося гостя возмущенной отповедью, вернуться к баннам, которые будут только рады закончить разговор. А можно - прижаться теснее, откинуть голову, слушаясь грубой руки и открывая шею. Ниалл хрипловато, со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы, а потом не сдержал тихого, сдавленного стона, когда губы любовника согрели дыханием кожу.
- Да чтоб ты неладен был... - голос сорвался на шепот. Больше всего хотелось удовлетворить желание любовника, и Ниалл двинул бедрами, когда рука Кусланда скользнула за пояс бриджей.
  Надо послушаться. Невозможно не послушаться ведь, так отчего бы и нет? Отчего не сейчас? До обеда время есть, можно и здесь... За дверью послышался девичий голос, ему ответил степенный мужской, потом еще один помоложе, громко хлопнул ставень. Ниалл вздрогнул и, задыхаясь, попытался-таки отстраниться от Кусланда.
- Оливер, нет, подожди... я... Что, не дойдем до спальни? - он судорожно усмехнулся, заглянув в синие насмешливые глаза. Выходило совсем сбивчиво и невнятно. - Дай я... хоть дверь запру, что ли. Пусти, - и он неловко подался назад, пытаясь высвободиться из объятий.

Принц был прав: мало что так сердило и одновременно так увлекало Ниалла и в людях, и в самих проявлениях жизни, как непредсказуемость. И в то же время принц ошибался, предполагая, как оно было бы, обладай Ниалл пророческим даром.
- Это кто же тебе сказал, что не пустил бы? - Вулфф рассмеялся низким, хриплым смехом и, воспользовавшись тем, что его отпустили, слегка откинулся назад в руках любовника и снова заглянул ему в лицо. - Кто тебе сказал такую чушь? - он скользнул пальцами по губам Кусланда, а потом коснулся его волос.
Поцелуи теперь совсем не были нежными, они прямо-таки жалили шею, казалось, что принц вознамерился отметить так сильно, как только сможет.
"Слишком высоко. Будет заметно. Все увидят..."
Мысль, которая должна была отрезвить, многократно усилила желание. Пусть видят. Пусть гадают, откуда и от кого. Пусть даже болтают, если захотят. Он один будет знать правду, и это будет его личным удовольствием. Ниалл сильнее выгнулся в руках любовника, изо всех сил впился пальцами ему в плечи и еще больше откинул голову, открываясь.
- Как скажешь, - он снова усмехнулся, на этот раз совсем пьяно в ответ на это "не дойдем". - Я сейчас, - Ниалл поднялся на ноги, собираясь шагнуть к двери и задвинуть засов - и в следующую секунду сбился с дыхания, когда край стола врезался в живот.
Гребаный ублюдок и не собирался его отпускать! Просто предполагается двойное удовольствие: драть хозяина замка, слушать голоса его слуг и ждать, когда же они вломятся в зал и застанут всю эту непотребную сцену. От снова нахлынувшей злости Ниалл даже зарычал сквозь зубы, рванул неудобно вывернутую руку - и плечо тут же прострелило болью. На секунду возникло искушение попросту улучить момент и взять реванш: ударить зарвавшегося любовника каблуком сапога по голени, вырваться и напомнить-таки о манерах. Но... Они ведь могут потратить лучше время, которое так уйдет на перепалку или драку, верно? Можно же урвать еще немного удовольствия? Он не будет шуметь, все будет тихо, а потом просто все объяснит и выскажет разом. Да, так лучше всего.
Ниалл нетерпеливо повел бедрами, когда пальцы КУсланда стали распускать шнуровку, отчаянно закусил губу, почувствовав, как его ладонь скользнула к паху, а потом сильнее прогнулся в пояснице и через плечо обернулся к любовнику с шалой усмешкой:
- Давай, только быстрее, - голос сорвался на шепот и, улыбнувшись бесстыднее и шире, Ниалл прибавил совсем тихо: - Сильно и быстро, - если и можно было забыться еще больше, то он, наверное, даже придумать бы не сумел, как.

Отредактировано Ниалл Вулфф (31-01-2016 03:36)

Ладонь сжалась крепче, Ниалл сильно закусил губу, подавляя стон и не отводя взгляд от лица любовника, и по-волчьи оскалился, словно хотел в очередной раз подтвердить прозвище, данное ему Кусландом.
- А вдруг это он тебя поймал? - откликнулся юноша, и в голосе отчетливо прозвучал смех.
А потом стало не до смеха. Принц вел себя так, словно вознамерился сейчас и здесь насытиться и пресытиться его телом. Поцелуи были то грубыми и резкими, то осторожными и почти нежными, прикосновения казались дразнящими, едва ли не изматывающими, будто любовник намеренно издевался над ним, не давал настоящей близости, подстегивая просить о ней. Ниалл и просил, наплевав на гордость и уж точно забыв о любой морали: как мог, подавался навстречу, прогибался, так и тянулся за тем, что Кусланд мог, но никак не хотел дать.
Когда руку, наконец, отпустили, вцепился в край стола, как будто боялся не устоять на ногах, и повел бедрами, стараясь помочь избавить себя от одежды. Замирать под жадными, грубоватыми поцелуями было уже привычно и все-таки каждый раз слаще прежнего. Ниалл слегка вздрагивал, подставляя спину, и то и дело тяжело, прерывисто вздыхал в предвкушении того, что будет дальше. Вот только чем дальше, тем меньше он понимал, что же именно будет, и, подчиняясь любопытству, оглянулся посмотреть. Зашипел от боли, когда любовник сжал ему ягодицы, явно награждая новыми синяками, а в следующую секунду забыл, как дышать, только неверяще следил расширившимися глазами за происходящим.
- Оливер... - почти беззвучно выдохнул он, когда Кусланд подался ближе, и тут же зажал себе рот ладонью, боясь, что иначе рвавшийся из горла крик услышат даже в замковых подвалах.
Удовольствие оборвалось так же внезапно, как началось: за дверью послышались торопливые шаги и, прежде чем Ниалл успел опомниться и прекратить непотребное развлечение, с грохотом распахнулись двери в зал.
Уже почувствовав, что любовник отстранился Ниалл еще несколько секунд смотрел кастеляну в лицо, слушал мучительно звенящее от напряжения тело и оглушительно стучащую в ушах кровь. Потом неспешно, глубоко вздохнул, медленно выпрямился, натянул бриджи и принялся их зашнуровывать так неторопливо, будто был у себя в спальне и совершенно никуда не торопился.
Ательстан был ему почти как отец. В общем-то этого второго отца отличало от первого только полное отсутствие боевых навыков, дворянской спеси да давней обиды на него молодого Вулффа. Пожалуй, до недавнего времени это был единственный человек, перед которым банн Западных Холмов мог бы опустить глаза, будучи уличен в чем-то непотребном. Вот только сейчас Ниалл опускать глаза не собирался: никто не станет заглядывать ему в постель, никто не станет рассуждать о том, что и кому он позволяет с собой делать. Ательстан - не исключение, ему лучше прямо сейчас узнать об этом и о том, что всегда будут вещи, о которых молодой хозяин никогда не спросит его совета.
- Да, Ательстан? - приведя, наконец, себя в порядок, он холодно вскинул брови. - Что "только что"? Что за срочность? - коротко усмехнувшись, он прибавил: - И, кстати, научись, наконец, стучать в дверь, забери тебя демон, - в последней фразе все-таки прорвались раздражение и досада.
Устало вздохнув, Ниалл прошелся ладонью по лицу. От неутоленного возбуждения его все еще трясло, и пальцы заметно подрагивали.

Ниалл был сейчас в том состоянии, когда больше всего хочется заявить, что нет таких писем, которые не могут подождать, выгнать назойливого кастеляна вон и вернуться к прерванному его появлением занятию, однако что-то в лице Ательстана заставило молодого банна сдержаться. Старик выглядел не только встревоженным, смущенным или озабоченным - он прятал взгляд, и на дне этого взгляда нетрудно было разглядеть душевную боль, хорошо знакомую молодому Вулффу по тем временам, к которым не хотелось возвращаться мыслями. Напряженно нахмурившись, Ниалл шагнул к кастеляну и молча взял у него из рук письмо.
  Сколько времени нужно, чтобы прочитать несколько коротких строк? Как можно не понять смысл написанного на всеобщем округлым, ровным почерком? Как беспомощная мысль "Должно быть, тут какая-то ошибка" может возникнуть в голове у здравомыслящего человека?
  Ниалл не вполне понимал, сколько секунд - или минут? - утекло с того момента, как он развернул письмо, до настоящего мгновения, сознавал только, что пробегает взглядом по строчкам уже в четвертый раз. Поведя плечами, как будто ему внезапно стало холодно в хорошо натопленном зале, он, наконец, свернул лист бумаги.
- Ательстан, ты можешь быть свободен, - прозвучало отрывисто и резко, но Ниалл, даже не смотревший сейчас в сторону кастеляна, и не пытался смягчить тон. - Я скоро приду, и ты будешь мне нужен, а пока последи, чтобы люди держали язык за зубами, и займи чем-нибудь баннов. Скоро я к ним выйду. Иди, - под конец Ниалл повысил голос, словно подчеркивая, что для кастеляна сейчас и речи быть не может о том, чтобы ослушаться своего банна.
  Несколько секунд Ательстан не двигался с места, а потом послышались его негромкие удаляющиеся шаги, тихо открылась и закрылась дверь, и все стихло. По-прежнему не оборачиваясь на Кусланда, Ниалл сунул письмо в рукав, подошел к поставцу, достал из-за резной дверцы непочатую бутылку белого селенийского и откупорил. Вино было теплым и показалось на вкус кислым, как уксус, будто было дешевым деревенским пойлом, а не было шедевром одной из лучших антиванских виноделен. Ниалл отставил бутылку в сторону.
- Я - эрл Западных Холмов, - ровно, нарочито спокойно проговорил он. - Мой отец убит прошедшей ночью, - и только после этого поднял, наконец, взгляд на Кусланда.
  Чувства - странная вещь, порой куда сильнее трудов и бед: новоявленный эрл Вулфф всегда был неутомим и в делах, и в удовольствиях, а сейчас вдруг почувствовал, что пол вот-вот уйдет из-под ног и, сделав несколько шагов, тяжело опустился за длинный деревянный стол, на котором сидел высокий гость.

Что сейчас будет? Фальшивая неловкая улыбка? Пустые, до смешного лживые слова сочувствия? Скорбная мина и поспешное прощание? Ниалл внимательно и прямо смотрел в лицо своему гостю. Молодому банну - нет, уже эрлу - недоставало опыта, и он не стал бы самонадеянно заявлять, что знает людей, но вот чувствовал он их очень хорошо, интуиция обычно не подводила, и сейчас ему было трудно представить, что Кусланд станет разыгрывать перед ним жалкий спектакль соболезнования. И все-таки несколько дней знакомства и даже постели - не основание считать, что он понимает человека, который, кажется, умеет ускользать, как тень, стоит только кому-то заглянуть ему в душу.
  Скажет хоть одно-единственное сочувственное слово - и Ниалл погонит его прочь, не стесняясь в выражениях, не задумываясь ни об этикете, ни о титулах. Он стиснул край стола так, что пальцы побелели, а в следующую секунду едва не вздрогнул, когда тяжелая ладонь принца легла на плечо и болезненно сжала его. Это было неожиданно. И это было то, что нужно, и одновременно то, что не имело бы силы, сделай так кто-то другой. Ниалл слегка повел плечом, как будто хотел еще больше почувствовать мимолетную боль.
  "Сильнее". Позже, ночью он попросит о том же самом еще раз, если Кусланд еще будет здесь, попросит так, чтобы не отказали. И то, что сейчас такой странной тупой болью давит горло и грудь, поблекнет и отступит.
  На секунду он позволил себе слабость: прикрыл глаза, будто запоминал и задерживал ощущение от прикосновения любовника. Потом медленно кивнул, уверенный, что такого выражения благодарности за поддержку Кусланду хватит с лихвой, и вздохнул свободнее и легче, когда тот отступил и стал расхаживать вдоль стола.
- Ему перерезали горло на прогулке. Дворецкий уверен, что его убили разбойники, но... - Ниалл сухо усмехнулся и вытащил из рукава письмо, - я в этом сомневаюсь. Во-первых, там постоянные конные разъезды, мои, во-вторых, он в письме обязуется передать мне перстень-печатку Вулффов, это огромной ценности кольцо, отец с ним не расставался. Разбойники срезали бы такое с руки, - Ниалл вслед за гостем поднялся на ноги: теперь казалось невозможным сидеть на месте. Он посмотрел Кусланду в лицо: - Завтра с утра я туда поеду. Ательстан и замок в твоем распоряжении, разумеется, но если не хочешь меня ждать, могу уже сейчас дать тебе коня или отобрать людей в эскорт - как скажешь, - он скрестил руки на груди.
  Разговоры о делах отвлекали почти так же хорошо, как и физическая боль, хоть и уступали ей немного. Отчаянно не хотелось, чтобы любовник сейчас уезжал, но еще меньше хотелось забыться при нем, каким-нибудь образом проявить слабость и поймать на себе взгляд, в котором промелькнет брезгливая жалость.

Отредактировано Ниалл Вулфф (13-02-2016 01:48)

Встретив взгляд Кусланда Ниалл почувствовал, что облегчение обрушилось на него похлеще горной лавины: не уйдет, эту ночь, которую он пока не знал, как скоротать, они смогут провести вместе. Мысленно взвесив эту перспективу, молодой эрл решил, что ошибся: присутствие любовника лучше отъезда, оно само по себе даст сил совладать со слабостью и ее проявлениями, а справиться с тем, чтобы прямо держать спину под цепким взглядом, не счет.
  Предложение о совместной охоте стало неожиданностью, но, пожалуй, ничего лучше Кусланд и сказать не мог. Ниалл невольно подался ближе к принцу, ответил волчьим оскалом на жутковатую хищную ухмылку. Ему хотелось крови, хотелось отчаянно, жадно, как будто он даже не убивать собирался - утолять жажду, и сейчас смотрел в лицо тому, с кем действительно был бы рад разделить звериную трапезу. Лучше утешения в черный час и быть не могло.
- Похоже, Западным Холмам и впрямь не хватает королевского правосудия. Благодарю ваше высочество за компанию, - то, как церемонно Ниалл склонил голову перед принцем, резко контрастировало с шальным весельем, прорвавшимся в его голосе.
  Он бы с удовольствием продолжил разговор, может быть, даже спланировал завтрашнюю вылазку, но Кусланд был прав: банны заждались, к ним пора было выйти, а заодно следовало подумать, как и когда лучше донести до них печальные новости. Ниалл нахмурился, уже обращаясь мыслями к насущным делам, когда принц снова выразил желание, удивившее юношу. Несколько секунд Вулфф задумчиво смотрел на Кусланда: желание стать свидетелем чужой скорби, его скорби, показалось неожиданным, застало врасплох и вызвало неожиданно сильную благодарность, а это заставило растеряться еще больше. Потом, поспешно взяв себя в руки, Ниалл все-таки кивнул:
- Конечно, - поколебавшись секунду, он прибавил: - Я буду рад твоему присутствию. Завтра, перед закатом, - он уже хотел отвернуться к столу, чтобы снова убрать от посторонних глаз злополучное письмо, но приостановился и негромко прибавил: - Увидимся ночью, - если это приглашение пожелают принять, завтра ему хватит сил на все, что необходимо сделать.

  День вышел тяжелым и бесконечно долгим. Ниалл вышел к баннам и за обедом говорил с ними не об обороне эрлинга, а о грядущих похоронах их бывшего эрла, и принимал бесконечный поток соболезнований, завуалированных угроз и столь же завуалированных надежд. Позже он говорил с Леофриком о завтрашней вылазки и участии в ней принца и лично отбирал для нее людей. Уже после заката нашел, наконец, время для убитого горем Ательстана, постарался подобрать для него пару теплых слов поддержки и обсудил подготовку похоронной церемонии.
  Когда стемнело и подошло время отойти ко сну, новый эрл Западных Холмов понял, что о сне сегодня не может быть и речи. Он в одиночку выпил откупоренную утром бутылку, а потом все-таки поднялся к себе в надежде, что утреннее приглашение будет принято. И едва не задохнулся от облегчения, обнаружив, что его и в самом деле приняли. Прошло несколько часов, прежде чем животное удовольствие и физическая боль заслонили прошедший день, но когда это, наконец, случилось, Ниалл соскользнул в глубокий, тяжелый сон без сновидений, как будто сорвался в колодец, и последним чувством перед этим было ощущение странного холодного покоя.

Вулфхолл горел. Тонул в бесконечном пожаре, а его обитатели были заперты каждый в своей комнате и никак не могли выбраться на свободу. Ниалл слышал мучительные, полные ужаса и боли крики матери и братьев, но отчего-то был прикован цепями у себя в комнате, не мог вырваться и прийти на им на помощь. В дверь постучали сперва негромко, потом сильнее, он рванулся в своих оковах, чтобы открыть, а потом она распахнулась, и на пороге, за пеленой огня появился отец. Кровь, стекавшая из распоротого горла заливала белый парадный дублет с вышитым на груди серебром гербом Вулффов. Ниалл закричал и проснулся.
  В дверь действительно стучали, вернее, колотили изо всех сил.
- Ваша милость! Ваша... светлость! - новый титул у стражи явно еще не прижился. - Там его высочество!.. Скорее!
  Ниалл огляделся по сторонам, стряхивая с себя остатки сна и судорожно пытаясь сообразить, какого демона происходит. Кусланда в комнате не было, но это не выглядело бы тревожно, если бы у кровати не валялись его сапоги, а по полу не была разбросана одежда. Не имея понятия, что могло произойти, но уже прекрасно понимая, что ничего хорошего, Ниалл вскочил на ноги, поспешно натянул штаны и сапоги и подхватил со стула оставленный там вечером дублет.
- Что случилось, Освин? - он едва не налетел на стражника, появившись на пороге комнаты.
- Ох, слава Создателю! - кажется, тому явно полегчало от того, что удалось-таки добудиться эрла, и тот теперь сам будет за все отвечать. - Там его высочество! Не в себе, видать... Там, на крыше, и он...
- На крыше?! А ну за мной! - оттолкнув стражника с дороги, Вулфф помчался к лестнице: какой бы демон ни занес Кусланда на крышу и что бы принц ни вознамерился там делать, у него в любом случае фора, и поможет сейчас разве что милость судьбы.
  Перепрыгивая через несколько ступеней сразу и застегивая на ходу то и дело распахивающийся дублет, Ниалл мчался к чердачной площадке, где столпились стражники. Растолкав их, Вулфф добрался до ведущего на крышу люка, откинул его и осторожно выглянул наружу.
  Одинокая худощавая фигура, казавшаяся в лунном свете удивительно неустойчиво и легкой, балансировала на самом краю крыши и явно не предпринимала никаких усилий, чтобы на нем удержаться. Либо принц задумал весьма несвоевременное самоубийство, либо имел дурную привычку ходить во сне, либо все это было какой-то дурной шуткой, смысла которой Вулфф не понимал. Впрочем, понимать он и не хотел, хотел только снять оттуда своего высокого гостя и задушевным тоном задать ему несколько очень важных вопросов.
- Веревку мне, - не оборачиваясь, потребовал он и, как только получил желаемое, осторожно выбрался на крышу. Арканил же он, в самом деле, строптивых лошадей, справится и с принцем.
  В лицо дохнуло холодным ветром. Крыша, по счастью, еще не успела обледенеть и устоять на ногах, понемногу продвигаясь вперед, оказалось вполне возможно. Ниалл осторожно, по-звериному мягким шагом, двинулся к Кусланду. Где-то он слышал, что нельзя будить любителей погулять во сне, но он будить и не собирался, ему бы только подобраться поближе и петлю накинуть. Поудобнее перехватив веревку, Ниалл одним длинным движением подступил ближе.

Кусланд обернулся к нему, посмотрел прямо в лицо, и на секунду Ниаллу показалось, что сейчас принц улыбнется своей уже привычной кривой улыбкой, рассмеется, как тогда, в спальне, и объяснит смысл этого дурацкого розыгрыша. И непременно поинтересуется, как можно быть таким идиотом, и не понять настолько простецкую шутку.
  Прошла одна секунда, за ней вторая, и Ниалл заставил себя всмотреться в лицо Кусланда внимательнее и увидеть совершенно пустой, мертвый взгляд, которым тот смотрел на него. В глазах у принца стояли слезы, дорожки все еще не просохших на ветру слез виднелись на лице, и это зрелище было страшнее, чем выражение абсолютного отчаяния, неожиданно исказившее уже знакомые черты.
  Ниалл уже понимал, что Кусланд в бреду, под властью какого-то непонятного демонического наваждения и видит сейчас перед собой совсем не его, вот только не зная, какие демоны обступают сейчас любовника, юноша чувствовал себя бессильным и слепым. То, что он так мало знал того, кого явился спасать, и понятия не имел, какими словами его можно дозваться, делало положение еще более скверным.
  Осторожно протянув в Кусланду руку, Ниалл медленно, плавно сделал шаг вперед.
- Оливер... - негромко начал он, надеясь, что голос сможет сделать то, чего не смог взгляд, вот только продолжить не довелось: принц не собирался его слушать. - М-мать!.. - яростно выдохнул Ниалл при виде того, как Кусланд снова отворачивается и приближается к самому краю.
  Сомнамбула покачнулась, все еще балансируя, сделала последний шаг, но реакция опытного объездчика, каковым молодой Вулфф, в общем-то, и был едва ли не с детства, сработала безотказно: Ниалл вскинул руку, веревочная петля взлетела в воздух и впилась в тело добычи Кусланда подмышками. Со свистом выдохнув сквозь зубы, Ниалл рванул веревку к себе и одновременно сам шагнул вперед, чтобы поймать принца в объятия, когда того качнет назад. Ладони зажгло огнем, когда грубая пенька от души по ним проехалась.
  "Чтоб тебя, ублюдок! Только попробуй сорваться".