Последние несколько недель дожди шли, не переставая, развезло и дороги, и перевалы, по горным тропам не прошел бы, наверное, даже акробат, и в обычное время Ниалл не стал бы затевать такой ранний объезд границ. Однако этот год был особенным: дурные вести сыпались со всех сторон, одна другой страшнее, Западные Холмы наводнили беженцы, ходили слухи, что близ южных хуторов видели "демонов во плоти", и хотя пока самые страшные сплетни оставались сплетнями, опрометчиво было бы надеяться, что Создатель шутки ради не подкинет эрлингу еще одну беду.
  Долгий день, начавшийся еще до рассвета, подходил к концу, обошлось без бешеных дикарей, без демонов и прочей нечисти. Не удалось, впрочем, избежать довольно крупной стычки с разбойничьей шайкой, прямиком к лагерю которой отряд Вулффа выехал в одном из перелесков. Бой вышел неожиданно долгим и более кровавым, чем Ниалл рассчитывал: некоторые головорезы оказались неожиданно хорошо обучены, сопротивлялись отчаянно, и в итоге отряд Вулффа потерял убитыми и ранеными несколько человек. Мысленно честя последними словами и разбойников, и собственную неосмотрительность, Ниалл отправил раненых обратно в замок, а сам с двумя дюжинами человек кинулся в погоню за остатками шайки, уцелевшие, как и пленные, в его планы сегодня никак не входили.
  Погоня вышла долгой: дичь, судя по всему, ориентировалась в здешних краях немногим хуже охотника и торопилась уйти в горы, рассчитывая там затеряться. Плутая, как перепуганные зайцы, беглецы уводили банна и его людей все дальше и дальше, до тех пор, пока Ниалл не вспомнил о старой дороге, Узкой тропе, тесноватой и немного неверной для конного отряда, зато короткой и ведущей к той единственной лощине, где можно было спрятаться. Встреча с разбойниками оказалась неожиданной для этих последних, кровавой и недолгой. На сей раз отряд обошелся без потерь и уже собирался поворачивать назад, когда вдали раздались знакомые гортанные выкрики: так перекликаются аввары, когда охотятся или подбадривают друг друга идя в бой.
  Ниалл вскинул руку, прислушиваясь и привлекая внимание своих людей.
- Северо-запад, у перелеска, - коротко бросил он в ответ на вопросительный взгляд своего капитана. - Не зря прокатились. Вперед! - он дал шпор коню и первым поскакал на далекие пока голоса.
  Стемнело, поднялся холодный, пронизывающий ветер, но Вулфф холода не чувствовал: хотелось крови, и две не слишком долгие схватки с разбойниками эту жажду совсем не утолили. Предвкушение пробирало сладкой дрожью, и стоило некоторого труда сдерживать себя, чтобы не увлечься и не допустить ошибку, которая потом дорого станет. Как бы хорошо Ниалл ни знал свои земли, как бы уверенно ни чувствовал себя в горах, он никогда не забывал, что дикари здесь свои едва ли не больше, чем он сам, и при случае найдут способ и расставить ему ловушку, и успешно вывернуться из той, которую устроит им "низинник". А потому надо действовать внезапно и быстро, чтобы хватило одного точного удара.
  Вывернув из-за огромного валуна и привстав на стременах, Ниалл увидел впереди перелесок, из которого навстречу отряду выскочило несколько горцев, а потом, к своему немалому удивлению, то, как один из дикарей рухнул на землю со стрелой в горле.
- Леофрик! - окликнув капитана, Ниалл коротко рассмеялся: - Да у нас здесь друзья! - и засвистел совсем на горский лад, раззадоривая своих людей. - Встретим по-хорошему. Рассыпаться!
  Вулфф зацепил поводья за луку седла, шенкелями правя конем, заткнул полдесятка стрел за пояс, а еще несколько прихватил зубами, короткий ясеневый лук легко лег в руки. Стрелять с седла было все равно что летать, пожалуй, и Ниалл полетел, осыпая врагов стрелами, то и дело меняя руку и следя за тем, как его отряд рассыпается веером и "принимает гостей".
  Аввары явно не ждали такой встречи, они, похоже, намеревались только загнать, как зверя, одинокого "низинника", а вовсе не спускаться в эрлинг, и теперь попытались отступить обратно в лес. Люди Вулффа им этого сделать не дали, понемногу замыкая кольцо и расстреливая пытавшихся его прорвать. Кто-то из авваров, то ли от отчаяния, то ли от отчаянной ярости метнулся к незнакомому лучнику. Ниалл, развернувшись в седле, застрелил одного горца, со вторым незнакомец, похоже справился сам. Меньше десяти минут хватило на то, чтобы все было кончено.
  Повернув коня, Вулфф подъехал к их неожиданному союзнику. Заметив мабари, осадил лошадь на почтительном расстоянии, откинул капюшон плаща.
- Ранены? - спросил он вместо приветствия, потом присмотрелся внимательнее и к псу, и к хозяину, в котором различил что-то знакомое, и продолжил уже без вопросительной интонации: - Вам нужна помощь. И вам, и псу, - и тут он узнал этого человека. Будь ситуация другой, Ниалл, наверное, удивился бы и позволил себе множество вопросов, но сейчас были вещи поважнее его удивления и растерянности, поэтому он ограничился коротким и отрывистым: - Позвольте я посмотрю, - наверное, этикет требовал больше почтения к принцу-консорту, но этике сейчас занимал Вулффа в последнюю очередь.

Похоже, высокий гость узнал герб, но не его обладателя, в чем, впрочем, было мало удивительного: Ниалл редко появлялся в столице и еще реже - при дворе, да и был там, кажется, в последний раз совсем мальчишкой, сопровождая отца на какое-то помпезное празднество.
- Да, вроде того, - слегка усмехнувшись, он покосился на щит одного из своих солдат и кивнул. - В горах опоздания дорого стоят, так что это скорее необходимость, - хмыкнув, он дождался, когда принц отзовет пса, спешился и глубоко, хоть и коротко поклонился: - Такая встреча - большая честь для меня, ваше высочество. Эрла нет в замке, но вас примут достойно, на вино и постель жаловаться не придется. А вот лекарь вам сейчас нужнее горячей кухарки, - нахмурившись, Ниалл потянул принца за руку, на предплечье которой тот все еще зажимал обильно кровоточащую рану, а в следующую секунду пошатнулся от неожиданности: только что его собеседник, пусть даже усталый и раненый, еще говорил твердо уверенно и держался на ногах, хоть и не без дополнительной опоры, а теперь силы будто разом его оставили.
  Поспешно подставив плечо и крепко обхватив Кусланда за плечи, Ниалл внимательнее заглянул ему в лицо и убедился, до чего обманчиво было первое впечатление: землисто-серая бледность покрывала осунувшееся лицо принца, и выглядел он, как человек, который давным-давно забыл даже само слово "отдых". При таком раскладе даже пустяковая рана могла бы забрать опасно много сил.
- Проклятье! - выдохнул Вулфф и, по-прежнему поддерживая своего неожиданного гостя, одной рукой стянул с плеч плащ и бросил на землю. - Сядьте, вас ноги не держат. Леофрик! - уже успевший спешиться капитан как по волшебству появился рядом. Ниалл, уже доставая нож, обернулся к нему через плечо: - Сумку мне. И дайте его высочеству выпить. Освин, Том! В замок. Скажите, чтобы готовили комнаты Элрика. И пусть разбудят брата Берчена, он нам понадобится, - хмуро прибавил он, приметив, как стремительно пропитывается кровью рукав Кусланда. - Эрла не беспокойте, если он вернулся.
  Голоса солдат и стук копыт достаточно сказали ему о том, что распоряжения услышаны и приняты к исполнению, оставалось надеяться, что ночной путь по Узкой тропе солдат не испугает, они доберутся до замка быстро, и вернувшийся отряд будет встречен, как должно.
  Леофрик опустил рядом с Ниаллом потертую сумку с медицинским принадлежностями и почти полную флягу эля, которую, похоже, не решился вручить лично в руки принцу. Вулфф бросил на своего капитана полувопросительный взгляд и сам протянул Кусланду выпивку.
- Выпейте, ваше высочество, элмриджский эль здорово бодрит, - он улыбнулся одними глазами, споро разрезая промокший рукав на раненой руке. Вид раны ему не слишком понравился: она выглядела глубже, чем показалось сначала, и кровоточила так, что впору было пугаться, что принц-консорт сейчас истечет кровью прямо у него на руках. Пугаться, впрочем, Ниалл не привык, а вот справляться с такими бедами хотя бы до появления настоящего лекаря - вполне. Он принялся точными, быстрыми движениями накладывать повязку, снова вскинул взгляд на своего пациента: - Придется шить, но с этим разберется настоящий целитель, в замке, я только остановлю кровь и сделаю припарку, - Ниалл закрепил первую повязку, достал из свертка припарку и окинул Кусланда оценивающим взглядом, потом прибавил: - Ехать довольно далеко и по горной дороге, вы позволите мне взять вас к себе в седло? Так было бы надежнее, - он мягко прикоснулся к ране, прилаживая припарку и удовлетворенно отмечая, что бинты едва покраснели от крови.
  Просьба о позволении, в общем-то, была еще одной данью этикету: Вулфф не собирался в своем эрлинге позволить одуревшему от раны принцу-консорту свернуть шею и не был намерен давать ему коня.

К счастью, несмотря на статус Героя, меру геройства принц знал, и Вулфф оказался избавлен от необходимости силой затаскивать его высочество в седло или и вовсе вязать и вести поперек луки, как краденую невесту. Улыбнувшись, Ниалл свернул сумку, отдал ее капитану и одним движением поднялся на ноги.
- Не беспокойтесь, за псом обязательно присмотрят, - негромко хмыкнув, он покосился на мабари: - Надо будет - повезут хоть в нежных объятиях. Давайте, поднимайтесь.
  Усталость была тому причиной или элмриджский эль, который кого бодрил, а кого и с ног сбивал похлеще гномьего, но для того, чтобы в забраться в седло, его высочеству понадобилось побольше помощи, чем Ниалл рассчитывал. Глядя на то, каким мутным взглядом высокий гость обводит прогалину, как прижимает к груди раненую руку и как держится за переднюю луку, молодой банн подумал, что от задуманной быстрой скачки по Узкой тропе, наверное лучше отказаться, если он хочет довезти принца живым, и вскочил на коня.
  Он уже собирался придвинуться ближе и слегка приобнять Кусланда, когда тот вдруг подал голос и заставил своего спасителя на несколько мгновений остолбенеть. "Поменяемся местами"? "Греть постель принцу-консорту"? Это как же понимать? У его высочества пьяный бред, это шутка, он не разглядел пол спасителя или в самом деле думает, Ниалл завалится с ним на походный тюфяк, и таким образом собирается щедро отплатить за спасение?
  Проглотив возмущенное "Что?!", первым просившееся на язык, и желание немедленно просветить гостя насчет настоящего положения вещей, Вулфф встретился взглядом со своим капитаном и беззвучно усмехнулся. Прежде, чем Леофрик успел открыть рот, Ниалл слабо покачал головой: молчи, дай покуражиться. В самом деле, имеет же он право на небольшую награду за спасение августейшей особы, так почему бы не взять весельем, раз уж эта особа позволяет себе подобное?
  Обхватив Кусланда поперек груди, Ниалл придвинулся немного ближе, будто хотел и согреться, и устроиться поудобнее в седле.
- В самом деле, ваше высочество? Уже до конца ночи? - веселое удивление в голосе даже не пришлось подделывать.
  Взмахнув свободной рукой и направляя отряд, он дал шпор коню и двинулся в сторону Узкой тропы. Управлять конем шенкелями было удобно и привычно, поводья приходилось разве что придерживать, потому от болтовни и задуманной мальчишеской выходки ничто не отвлекало. Копыта дробно застучали по утоптанной тропе, и Ниалл немного понизил голос, так, чтобы его слышал только Кусланд.
- Даже и не знаю, что сказать, ваше высочество... - изображать растерянность и сомнение оказалось немного труднее, но он очень старался. - Хвастать, конечно, есть чем, да и вспомнить потом наверняка найдется что, но... вам-то точно хочется? Я ведь... у меня такого и не бывало никогда. Кухарка-то небось искуснее будет, - а вот теперь надо было хмыкнуть, смущенно, а не насмешливо, и с этим было еще сложнее справиться. Подавшись еще ближе, совсем вплотную, Ниалл выдохнул принцу на ухо: - Но я бы попробовал. А то ведь уплывет удача, - и ухмыльнулся, по мере сил подражая Нелле, иногда привечавшей его на деревенской мельнице.
  Леофрик, как раз в этот момент поравнявшийся с ними, ошарашенно вытаращился на своего банна, но Ниалл только сурово сдвинул брови, давая понять, какая выволочка ждет того, кто испортит ему развлечение. Кони как раз вылетели на Узкую тропу и припорошенная снегом земля так и замелькала под копытами.

Отредактировано Ниалл Вулфф (11-12-2015 00:22)

Значит, чрезвычайно выносливые Стражи. И один из них сейчас, хвалясь этой выносливостью, завлекает его в постель, как похотливую фермерскую дочку, жадную до до мужской силы. Пожалуй, знай его высочество, с кем говорит, это было бы оскорблением и весьма неприятной ситуацией, в которой нужно, и на место поставить, и границы дозволенного не переступить, однако принц по-прежнему понятия не имел, кого пытается вот так запросто окрутить, а потому оставался добычей, а не охотником, и, слушая его, Ниалл от души веселился. Разумеется, забавляться вот так за счет своего гостя - против всех законов гостеприимства, но как себе отказать, если наглость этого гостя ростом выше него самого?
- Не знал, ваше высочество, только слышал, как болтают, - откликнулся Вулфф, надеясь, что голос звучит в меру заинтересованно и взволнованно, а потом прибавил еще тише: - Но говорят же, будто лучше запоминаешь, если сам попробовал, верно? - он негромко усмехнулся.
  На севере стали собираться тучи, ветер усиливался - явно приближалась метель, а оказаться в такую ночь на тропе - гиблое дело. Пару раз оглянувшись на стремительно темнеющее небо, Вулфф стал подхлестывать коня, и отряд двинулся быстрее. Опасаясь за своего разомлевшего пассажира, он обнял его крепче и прижался еще теснее, как будто отозвался на услышанное. Что ж, так даже лучше: тем естественнее все это будет смотреться.
  Мысль о том, как именно он должен был бы "стараться" с мужчиной заставила неопределенно хмыкнуть, и в этот раз смущение оказалось почти непритворным: принц говорил так уверенно и небрежно, что невозможно было не поддаться этому приказному тону хотя бы отчасти, а поддавшись - не вообразить себя на мгновение в такой роли. Неловкая и совершенно неподобающая картина. Ведь так?.. И тот, кто ее рисует, однозначно заслуживает того, чтобы побыть объектом для веселья. Ниалл выпрямился в седле, по-прежнему не разжимая вынужденных объятий.
- Повезло мне, значит, нынче на охоте, раз не уплывет, - улыбаясь, проговорил он и продолжил: - Чего мне бояться, ваше высочество ведь меня не съест, верно? Так-то я очень старательный. И послушный, - для большего эффекта совсем тихо прибавил Ниалл, радуясь про себя, что и солдаты, и Леофрик немного поотстали: игры играми, но это не те слова, которые им надо бы слушать от своего будущего эрла.
  Дальше пришлось на время примолкнуть: хоть он и выбрал короткую дорогу, метель как будто гналась за ними по пятам и приходилось все больше и больше поторапливать коня, чтобы обгонять ее, и при этом никуда не делась необходимость поддерживать раненого. Покинув предгорье, отряд пронесся по краю леса, на полном ходу миновал ближайшую к замку деревню, вылетел на проселок и немного сбавил шаг, когда впереди замаячили темные замковые башни.
  Восстановленный замок Вулффов, отстроенный из темного камня, куда больше походил на пограничную крепость, чем на обычное жилище: он щетинился зубцами стен, недобро щурился узкими бойницами, на башнях горели огни. Несмотря на позднее время, ворота еще были открыты - ждали возвращения отряда - и только когда последний всадник въехал во двор, стража принялась закрывать тяжелые створки. Солдаты принялись спешиваться, кто-то потянулся к Вулффу, чтобы помочь, и в этот момент немолодой мужчина в коричневом суконном кафтане жестом разогнал чересчур суетливую прислугу и выступил вперед.
- Ваша милость, мы заждались и начали тревожиться, - в ворчливом голосе прозвучал явный упрек. - Метель идет.
  Ниалл коротко рассмеялся и, наконец, спешился, по-прежнему придерживая поводья и не позволяя своему спутнику сорваться с седла.
- Не ворчи, Ательстан, я привез почетного гостя, - он поднял на Кусланда смеющийся взгляд. - Его королевское высочество собственной персоной почтил Западные Холмы своим визитом, - и пока достойный кастелян приходил в себя, Ниалл отвесил своему гостю самый изящный поклон, на который был способен, и слегка улыбнулся: - Добро пожаловать в Вулфхолл, ваше высочество. Я - Ниалл, сын и наследник эрла Галлахера, к вашим услугам, - негромко хмыкнув, он улыбнулся шире и прибавил на тон тише: - Счастлив буду развлечь беседой, когда вы пожелаете, чтобы я вас нашел, - еще раз поклонившись, он обернулся к кастеляну: - Позови к его высочеству брата Берчена, рану нужно посмотреть сразу. И проследи, чтобы он получил все, что пожелает.
  Усталость понемногу давала о себе знать, и Ниалл сейчас готов был душу отдать за возможность вымыться и выспаться, но удовольствие от разыгранной сцены, кажется, сполна могло сейчас все это перевесить.

На несколько мгновений после его признания установилась тишина, и при виде непроницаемой каменной маски на лице принца Ниалл уже приготовился встретить бурю. Ему отчего-то казалось, что Кусланд не из тех людей, которые трясутся над тем, какое производят и впечатление и всегда и везде требуют почтения к своей персоне, но кто может с уверенностью предсказать реакцию августейшей особы, если с ней так безжалостно пошутили?
  Его высочество, впрочем, не разочаровал: хохот, послуживший ответом на мальчишеский розыгрыш Вулффа, наверное, было слышно даже в деревне в нескольких милях от замка. Ниалл негромко, слегка удивленно хмыкнул, его вежливая полуулыбка превратилась в лукавую усмешку.
- К услугам вашего высочества, - его глаза ярко вспыхнули в ответ на неожиданное прозвище, когда он склонил голову перед Кусландом. - Надеюсь, удовольствие от визита станет только больше, когда вы у нас освоитесь. Отдыхайте, доброй ночи, - окончательно перепоручив высокого гостя заботам кастеляна, Ниалл развернулся и зашагал к донжону: все сложилось даже удачнее, чем можно было надеяться, теперь и в самом деле самое время отдохнуть.

  Следующий день выдался тягучим и унылым. Метель не только не пожелала успокоиться - она превратилась в настоящую снежную бурю. Пришлось отложить поездку в Вест Хилл, встреча с деревенскими старостами отменилась сама собой - никто из фермеров просто не рискнул отправиться в дорогу в такой день. О лучных тренировках тоже не могло идти речи: в в такой ветер стрелы пришлось бы собирать где-нибудь в Орлее. На Ниалла подобные дни нагоняли раздражающую тоску, заставляя попусту срываться на слуг, маяться бесполезными мыслями, полными бессмысленной меланхолии, и щедро делиться дурным расположением духа с каждым, кто неосторожно подвернется под руку.
  Чувствуя, что зимняя хандра подбирается и с этой метелью тоже, он вызвал к себе Ательстана, заставил его поднять все замковые хозяйственные бумаги за лето и устроил такую свирепую ревизию, на какую не тратил время с прошлого Верименсиса. Кастелян, как всегда, был во всеоружии, упрекнуть его было решительно не в чем. Тем не менее, к тому времени, как стемнело, подошло время ужина, и банн, наконец, перестал проверять и перепроверять траты, прибыль и подати, выглядел Ательстан так, как будто обзавелся еще десятком седых волос. Сообразив, который час на дворе, Ниалл с неохотой отпустил своего безотказного помощника, велел распорядиться об ужине и поднялся наверх.
  Одинокие трапезы в большом зале замка ему никогда не нравились, слишком уж неуютно и пусто там было в одиночестве, поэтому по большей части он устраивался в небольшой комнате над кухней. Когда-то ее называли малой столовой, но за последние годы Ниалл превратил ее в нечто среднее между столовой, гостиной и кабинетом. Здесь он обедал и ужинал, здесь предпочитал читать и работать с бумагами, сюда обычно поднимался по вечерам с лютней и нотами, здесь же иногда и засыпал на приземистой кушетке, если слишком уставал, чтобы отправляться в спальню в другом крыле замка.
  Сегодня был как раз один из таких вечеров, когда уходить никуда не хотелось. Остатки ужина были давно убраны, Ниалл устроился в глубоком кресле у окна и принялся воевать с новой антиванской канцоной. Ноты прислали совсем недавно, и мелодия никак не давалась. И вот когда он, наконец, поймал верный тон, откуда-то снизу раздался звон и оглушительный грохот, как будто кто-то ударил в гигантские литавры и одновременно с этим вдребезги разнес стекольную мастерскую. Вздрогнув и едва не порвав струну, Ниалл вскинулся и настороженно прислушался.
- Какого демона? - недовольно поинтересовался он у каминной полки и покосился на звезды видневшиеся за окном. - Третья стража только заступила... - нахмурившись и отложив лютню, он поднялся и отправился выяснять причину переполоха.
  Пока Ниалл спускался по лестнице, у него возникали самые разные предположения насчет случившегося, от обнаглевших крыс, пробравшихся в кладовую при кухне, до еще более обнаглевших поварят, решивших полакомиться хозяйскими колбасами, но никак не ожидал увидеть то, что предстало его глазам, когда он, наконец, добрался до кухни.
  Повариха Сарха, заломив руки, заслоняла собой весь немалый дверной проем, рядом толклись две ее помощницы, а вокруг вертелся эльф Делвин, который по расторопности своей обычно мог заменить аж трех лакеев, но сейчас что-то не преуспевал и пользы никакой не приносил.
- Ваше высочество, что же так-то, а? - завела Сарха почтительно и укоризненно разом. - Да, может, подать чего? Да, может, сготовить? Может, надо что? Как так-то? Вы же в сражении ранены! - последняя фраза прозвучала так возвышенно и сурово, что Ниалл совершенно неподобаяюще фыркнул от смеха.
- Мы - что хотите! - невпопад поддержала кухарку младшая из ее помощниц, рыжая Бетрис, просунула-таки голову на кухню, тихо ойкнула и замерла, явно пораженная чем-то, что никак не удавалось до этого разглядеть из-за могучей спины Сархи.
- А ну пошли вон! - негромко, но весомо подал голос Ниалл, уже догадавшись, кто такой этот ночной кухонный вор. Слуги, застигнутые врасплох, встрепенулись, негромко ахнули и послушно расступились, пропуская хозяина.
  Ниалл переступил порог да так и приостановился в дверях, осматриваясь. Погром в кухне был такой, как будто аввары решили отомстить ему за все свои поражения и начали с посуды и съестного. Зато высокий гость выглядел заметно лучше, хоть и был помят, почему-то полуодет и смахивал на немолодого несколько флегматичного разбойника. А еще он уплетал огурцы. Ниалл обвел взглядом вытащенные наружу припасы, скользнул взглядом по фигуре Кусланда и улыбнулся, чуть лукаво, но в этот раз совсем не насмешливо.
- Я рад, что вам лучше, ваше высочество. Хорошо, что вы проголодались. Вот только на кухне холодно, когда тушат камин, - он бросил взгляд на остывший очаг. - Не стоит ужинать здесь в таком виде. Поднимемся наверх? Там тепло, да и лучший бренди я держу там, - прислонившись плечом к дверному косяку, он мягко улыбался.
  Разумеется, дело его высочество принимать приглашение или послать всех к демонам и засесть в отведенной ему спальне с добычей, но сам Ниалл был бы рад компании. Тем более, что метель все не унималась и вряд ли даст сладко спать этой ночью.

То ли его высочеству не меньше хозяина дома хотелось компании, то ли он просто был благодушно настроен, но приглашение приняли легко и быстро.
- Если выносливость Стражей сравнима с их аппетитом, она, наверное, доводит слабых до полного изнеможения, - Ниалл ухмыльнулся: случившееся на дороге все еще забавляло и отчего-то не вызывало никакой неловкости, и было приятно, что не у него одного. Когда принц напомнил свое имя, словно представился во второй раз, юноша покладисто кивнул: - Оливер, - и, примирительно вскинув руку, прибавил: - Никаких слуг, никакой столовой. Только я. Идемте.
  Вулфхолл спал. Кажется, даже недавний переполох на кухне потревожил его обитателей совсем ненадолго, сейчас же шаги слуг и вовсе стихли в стороне людской, со стен не доносилось голосов дозорных, с псарни - собачьего лая. Только песня метели звучала тем громче, чем больше вступала в свои права ночь. Сквозняки вовсю гуляли по коридорам, пробирало холодом, и Ниалл, поеживаясь, прибавил шагу и заторопился в тепло: не хватало еще осчастливить гостя зимней простудой в придачу к ужину. Который он, похоже, собирается есть не сам, судя по тому, какие куски окорока достаются мабари. Ниалл улыбнулся себе под нос: он не был так одержим собаками, как многие его соотечественники, но все-таки хорошо понимал их чувства. К тому же у каждого ведь своя большая любовь, верно? Получи он, Вулфф, в качестве угощения каравай хорошего ржаного хлеба, не меньше половины наверняка досталась бы любимому коню.
  Пропустив Кусланда вперед, Ниалл закрыл за собой дверь столовой, обвел взглядом комнату и тихо хмыкнул: Делвин в который раз оправдал свой найм на работу и успел не только подслушать приглашение хозяина, но и успеть притащить сюда кое-что из снеди, а потом испариться раньше, чем его заметили. Надо будет подарить парню пару лишних серебряков.
  Пока гость устраивался в кресле у камина, Ниалл шагнул к невысокому дубовому бюро, где и в самом деле держал рядом с чернильницами бутылку антиванского бренди и пару кубков, потянулся было за ними и приостановился услышав вопрос об отце.
  Здоровье эрла Галлахера. Ну, разумеется. Оба Вулффа, и старший, и младший, слишком редко бывают в Денериме в последнее время, чтобы во дворце хоть сколько-то понимали положение дел в Западных Холмах. И как бы ни хотелось чем-нибудь отговориться и перевести неприятную тему, лучше, пожалуй, разъяснить существующий расклад сразу.
- Когда писал мне в начале осени, был вполне здоров для своего возраста, - после короткой паузы откликнулся Ниалл, наливая бренди. Прозвучало немного едко, и он слегка поморщился. Шагнув к креслу Кусланда, он протянул Командору кубок. - Он все еще в летней Охотничьей усадьбе и вряд ли появится раньше Кассуса, - придвинув к камину второе кресло, он убрал оттуда жалобно звякнувшую лютню и сел. - Мой отец отошел от дел, Оливер. В последние несколько лет эрлингом занимаюсь я. Так что говорить можно со мной, утром или когда пожелаете, - Ниалл, наконец, посмотрел Командору в лицо. Очень хотелось, чтобы обошлось только деловыми разговорами, без сочувственных пустых расспросов. Несколько невпопад молодой хозяин дома прибавил, кивнув в сторону маленького стола в углу: - У нас есть ветчина, сыр и свежий хлеб. Если стражескому аппетиту огурцов не хватило, можно продолжить, - он слегка улыбнулся.
  В камине вовсю полыхал огонь, сильно тянуло жаром, и, помедлив пару секунд, Ниалл окончательно распустил шнуровку на камзоле: вряд ли его сегодняшний гость скривится при виде подобного несоблюдения этикета.

Ветер выл так, что, казалось, вот-вот начнет срывать черепицу с крыш. От особенно сильного порыва дрогнули ставни, и Ниалл покосился в сторону окна, проверяя, не слетит ли щеколда.
- В этом году что-то особенно сурова, - усмехнулся он. - Она, кажется, решила добавить нам забот в придачу к чароплетам-бродягам, обнаглевшим дикарям и беженцев, которых в последние месяцы прямо-таки ветром с юга несет, - досадливо вздохнув, он приложился к кубку с бренди.
  Светская болтовня или, по крайней мере, что-то очень похожее на светскую болтовню, как будто Ниалл вот-вот начнет рассуждать о посевах, дорогах, падении цен на скот и прочем, о чем всегда были не против поговорить и соседи, и вассалы. Такими разговорами всегда хочется прикрыться от неудобных расспросов, и Ниалл обычно позволял себе пойти на поводу у этого желания, если собеседника можно было таким образом увести от темы. Кусланда, впрочем, уводить не понадобилось: на рассказ о положении дел в эрлинге и в семье Вулффов он отозвался до того невозмутимо и скупо, что молодой банн невольно бросил на него удивленный взгляд: что, и это все? Никаких въедливых расспросов? Никакого фальшивого сочувствия и неловких попыток выказать любезность и поговорить о семье, которую принц-консорт наверняка даже не помнит толком? Ниалла будто освободили от тяжелой повинности и, вздохнув свободнее, он удобнее откинулся в кресле.
  Мысль о том, чтобы принимать у себя в замке принца-консорта, в другое время не могла бы не вызвать воодушевления - это хорошо для престижа эрлинга и рода - сейчас все обстояло иначе: Кусланд явился в Западные Холмы не в сопровождении почетного эскорта денеримских рыцарей, а в компании боевого пса, пеший, вымотавшийся и преследуемый авварами. К тому же он явно не спешил ни раскрывать причины и цели своего присутствия здесь, ни отправляться восвояси в ближайшее время. Все это могло значить только одно: у его высочества какие-то проблемы, серьезные настолько, что он не слишком доверяет, похоже, даже собственным соотечественникам.
  Человек разумный, но подлый в положении Вулффа, вероятно, постарался бы найти способ аккуратно избавиться от неудобного гостя или хотя бы сообщить о его присутствии в Денерим, но Ниалл пока был подл не настолько: совесть не позволяла ему спроваживать раненого, который, во-первых, был бы почти беспомощен даже в схватке с обычными разбойниками, а, во-вторых, все еще оставался его сюзереном, вассальный долг перед коим безусловен.
- О да, горный воздух целителен, лекари, говорят, даже отправляют к нам безнадежных больных, - Ниалл улыбнулся. - К тому же здесь отличная охота. По крайней мере, когда унимается метель, а аввары забывают о нас, - он сделал еще несколько глотков бренди, чувствуя, как хмельное все больше горчит кровь. - Располагайтесь, вам будут рады в Вулфхолле, сколько бы времени вы здесь ни провели, - это не было ни ложью, ни даже лестью принцу-консорту: большинство людей, живших в эрлинге, вернулись в свои дома благодаря победе Героя Ферелдена и прошло пока слишком мало времени, чтобы об этом успели забыть. И это само по себе создавало ту самую проблему, о которой беспокоился Кусланд: о нем и его присутствии в замке будут говорить. Ниалл нахмурился, покачивая в руке кубок. - Что до огласки, то без слухов и в самом деле уже вряд ли обойдется, но все-таки я скажу - челядь притихнет, так вряд ли пока зайдет дальше нескольких деревенских сплетен. Гонец у вас будет, разумеется, - ради такого дела можно и собственного капитана на время одолжить, вряд ли от кого-то другого можно ожидать такой же безукоризненной верности и исполнительности. - А сами письма... - несколько секунд Ниалл смотрел в лицо Кусланду, колеблясь, потом все-таки закончил: - У моего кастеляна идеальный почерк, да и человек он молчаливый, но, если хотите, я могу сам побыть вашим секретарем.
  Вопрос об увечье и неожиданная откровенность, пусть даже столь незначительная, застали Ниалла врасплох, и он засмотрелся в лицо собеседника немного дольше, чем это позволяли приличия. Кусланд, сам того не зная, прошелся по одному из его главных, пусть и тщательно скрытых страхов, который Вулфф позволял себе обдумывать только наедине с самим собой, и уж точно никогда ни с кем не вел на этот счет откровенных разговоров. Впрочем, увиливать или переводить тему было бы неуместно.
- Мне до сих пор везло отделываться ушибами и вывихами, - после паузы отозвался Ниалл, бросив взгляд на раненую руку принца. - Но не скажу, что не думал об этом. Я ведь лучник, одноруким буду беспомощен и бесполезен, - неприятная мысль, заставившая снова от души приложиться к бренди. - Но о том, чтобы не выжить после такого, я не думаю никогда. Меня обычно изводит мысль, на какое бы оружие переучиться, чтобы по-прежнему хоть что-то представлять из себя в бою, и мысль это неприятная, потому что из меня паршивый фехтовальщик, - заглянув в кубок, Ниалл усмехнулся: - Но я жаден, наверное: жизнь в придачу к руке - это для меня дороговато, - залпом допив остатки, он закончил с неожиданной резкостью: - Да и пережить хочется многих.
  А это еще что такое? Откровенность в ответ на откровенность? С чего бы вдруг, если выпито совсем немного, а чтобы опьянеть, ему нужно не меньше двух таких бутылок? До чего же странный выходит разговор.
  Впрочем, прекращать странный разговор было бы уже неуместно, оставалось дать ему идти своим чередом. Ниалл подлил себе еще бренди, устроил бутылку на полу между креслами и поставил ноги на каминную решетку, устраиваясь удобнее: пусть идет, как идет.

Жар, шедший от камина, расслаблял и словно бы бродил в крови вместе с бренди, который под конец долгого дня казался особенно крепким. Хотелось позволить словам и мыслям лениво течь, не заботясь о двойных и тройных смыслах, и только бессонное чутье, то и дело напоминавшее Ниаллу, до чего опасный человек его неожиданный гость, не позволяло это сделать. Зрелище того, как неловко этот опасный человек наполняет свой кубок, едва не заставило юношу предложить помощь, однако он вовремя сдержался: принцу и без того явно непросто дается собственная временная ущербность, не стоит лишний раз напоминать о ней.
- А я не стану уверять, что буду стараться его не заметить, - усмехнувшись в тон Кусланду, он тоже приподнял кубок в салюте. - Я слишком редко бываю в столице, чтобы избегать подобного общества, - сделав несколько больших глотков, он облизнул губы и улыбнулся: - И, разумеется, ничего объяснять мне не нужно. Я, знаете ли, иногда прямо-таки пугающе забывчив.
  Итак, предложение принято. Недостаток подлости и верность вассальному долгу, похоже, могут завести его в неожиданные дебри, а вместе с ним, вполне возможно, и эрлинг. Отцу, в былые времена умевшему проявлять виртуозную осторожность, ловко оставаться в стороне и вовремя выбирать правильных союзников, вряд ли бы это понравилось. Впрочем, имеет ли это теперь хоть какое-то значение? Вряд ли. Тихо хмыкнув, он снова приложился к кубку.
  Мысль об эрле, которому нет необходимости воевать, прозвучала забавно, а из уст Кусланда, несмотря на манеры, которые сейчас демонстрировал, всем своим видом больше походил на бывалого солдата, чем на аристократа, еще и на редкость ненатурально. С некоторым недоумением вскинув брови, Ниалл некоторое время рассматривал своего собеседника, однако ничто не говорило о том, что его высочество насмехается над гостеприимным хозяином.
- Может быть, и не обязан, если не живет на границе, - он слегка пожал плечами, наблюдая за отблесками света у себя в кубке. - Здесь форпост, попытки кому-то что-то передоверить не кончаются хорошо, - последняя фраза прозвучала странно: Ниалл так и не смог распознать, что за неожиданная интонация примешалась к отчетливо прозвучавшей снисходительности. Он слегка улыбнулся, щурясь и снова всматриваясь в Кусланда: - Разве с возрастом меньше хочется жить? - он всегда отличался любознательностью, и сейчас в этом вопросе было куда больше желания услышать ответ человека намного старше, чем недоверия.
  Наверное, гостя следовало бы как-нибудь мягко и любезно проводить спать, да и самому уже перебраться в спальню, но Ниалл знал себя и понимал, что вряд ли уснет в ближайшие несколько часов, а лишаться собеседника и собутыльника совсем не хотел. С этим колючим и явно неприятным человеком не было ни спокойно, ни уютно, зато его хотелось слушать и, похоже, не было необходимости изображать без пяти минут эрла. Непривычное ощущение свободы подкупало, расслабляло, и Ниалл смаковал его, махнув рукой на то, что сейчас было бы правильно.
  Возле кресла завозился пес, и Ниалл, оторвавшись от кубка, из которого тянул бренди, как воду, опустил взгляд, чтобы посмотреть, в чем дело. Мабари, похоже, был сыт, совсем не хотел быть пьян, судя по реакции на лужицу бренди, и для него явно настало время нести стражу при хозяине. Ниалл рассеянно наблюдал за тем, как пес пристально, на манер хорошего телохранителя рассматривает Кусланда, а потом в очередной раз отвлекся на свой кубок и не сразу сообразил, что это такое тяжелое и теплое придавило колени. Обернуться и увидеть лобастую собачью голову оказалось той еще неожиданностью: пес принца совсем не выглядел беззаботным благодушным щенком, готовым ластиться к любым рукам, которые приласкают.
- Говорят, когда вместе с кем-то ешь и греешься у огня, это сближает, - усмехнулся Ниалл, удивленный не меньше Кусланда, и принялся гладить, почесывая за ушами, довольно сопящего пса. Перебивать принца он не пытался: тот говорил о вещах давних и неожиданно настолько теплых, что лишние слова казались неуместными.
  Мор, отец, подаренный им первый пес - можно ли встревать с вопросами и заставлять на этом останавливаться? Все это давно прошло, и многие из тех, кто тогда был, умерли, но иногда мертвые куда ближе к живым, чем может показаться: лишний раз помянешь - и прошедшее воскреснет.
- Похоже, дружелюбие и мирные времена связаны друг с другом, даже у собак, - негромко отозвался Ниалл на рассказ о мабари-герое Мора. - Жаль терять спутников, тем более таких, - припоминая давние времена, он задумчиво усмехнулся: - Мой отец раньше очень любил свою псарню, но я был слишком... младшим, и своих псов успели заслужить только мои братья. Зато мне подарили коня, из нашего табуна, за то, что я смог на нем удержаться. Хороший был вороной, жаль, что пришлось застрелить, - отведя взгляд, он снова принялся поглаживать темно-серую шерсть, потом лукаво усмехнулся и поднял на Кусланда глаза: - Идеально точное отражение? Потому что ему, похоже, иногда свойственно то еще дружелюбие, - Ниалл осторожно потрепал собачье ухо и улыбнулся шире. - Ветчиной он, кажется, сыт по горло, так что дело должно быть и правда в глазах. Да и чем бы еще объяснить такую преданность хозяину? - Ниалл полунасмешливо хмыкнул и только несколько секунд сообразил, что именно сказал, и как это должно было прозвучать.
  Неистребимая привычка отбивать любые словесные атаки и желание избавиться от странной неловкости, спровоцированной словами принца, завели его в положение куда более неловкое и двусмысленное. Ниалл бросил на Кусланда быстрый взгляд, чувствуя, как смущение откликается непривычным жаром, уткнулся к себе в кубок и не нашел ничего лучшего, чем залпом допить остававшийся там бренди.
- Еще? - спросил он, потянувшись за почти опустевшей бутылкой и все еще не встречаясь с принцем глазами.

Неспешный, любезный, как на званом ужине разговор о землях, об обязанностях правителя, о долге и о том, что не должно, тек своим чередом и начал было казаться мирным, похожим на одну из тех бесед, которые ведут друг с другом соседи и добрые знакомые, когда Кусланд так откликнулся на его вопрос, будто хлыстом хлестнул. Ниалл выпрямился в кресле, глаза недобро сверкнули, когда он бросил быстрый взгляд на принца-консорта, но слова так и не были сказаны: не здесь и не сейчас, перепалка с таким гостем будет совсем несвоевременной, а такая отповедь - не то, что нельзя проглотить, особенно если глотаешь, не собираясь забыть и благодушно махнуть рукой. Поглаживая по голове мабари, юноша только усмехнулся, задумчиво и невесело, и медленно кивнул, словно признавал за собеседником право судить, основанное хотя бы на возрасте, о котором зашла речь.
  Кроме всего прочего, усмехаться, молчать и глубокомысленно качать головой - отличный способ не поднимать на собеседника глаза и скрыть треклятое смущение, одолевшее тебя, словно ты невинная дева, и никак не желающее отпускать. Бренди, к слову, тоже средство хоть куда: Ниалл сделал еще несколько немаленьких глотков и облизнул губы, по-прежнему избегая смотреть Кусланду в лицо.
- Стражи - дело другое, - откликнулся юноша, стараясь говорить непринужденно и в тон принцу. - Он ведь боевой пес Командора, верно? - он снова потрепал довольно засопевшего мабари по уху. - Раз так, то ему, наверное, не годится позволять фамильярность командорским подчиненным, - улыбаясь, Ниалл, наконец, снова поднял взгляд. И невольно замер, не кстати растеряв слова, при виде ярко загоревшихся глаз собеседника. - Дружелюбие, как я слышал, очень полезное свойство, Оливер, - он принужденно усмехнулся и снова приложился к кубку: - Уверен, оно служит вам безотказно, и очень многие дамы не упускают шанса почесать вас за ухом.
  Тому, какое облегчение он испытал, когда принц со вновь наполненным кубком в руках поднялся на ноги и шагнул к камину, Ниалл удивился сам. Этот человек производил на него странное впечатление, тревожное и отчего-то будоражащее одновременно. От него так и исходил запах какой-то неявной, скрытой тенью опасности, который чутье охотника просто не позволяло не почуять, и в то же время разговор с ним хотелось продолжать, тянуло подтолкнуть его говорить больше, доставляло удовольствие подбирать ответы так, чтобы у него ярче вспыхивали глаза или на губах появлялась вот эта кривая усмешка. Под его взглядом становилось не страшно, но не по себе, хотелось выпрямиться и вскинуть голову, но эти ощущения были уж слишком неопределенными и непонятными, чтобы не списать их на бродивший в голове хмель.
- Молва не врала тогда и позволю себе сказать, что и сейчас не врет: Ферелден не напрасно платит нашим коневодам по самому высокому разряду, - говорить о лошадях тоже было облегчением, и Ниалл с готовностью ухватился за эту тему. Слова о ценном подарке заставили слегка улыбнуться: - О да, неоценимый. Если захотите, я буду рад вам показать один из наших табунов, тот, за которым присматриваю лично. Он мне особенно дорог.
  Улыбка Кусланда, которой он одарил своего пса оказалась настолько теплой, что Ниалл едва сдержал удивление: он сомневался, что это лицо способно принимать такое выражение. Несколько секунд он молчал, глядя, как собеседник пьет и покачивая в руке полупустой кубок, горькая сардоническая усмешка на секунду исказила губы юноши.
- Намного лучше людей... - запоздалым эхом откликнулся он, а потом присоединился к тосту: - За отцов. И за матерей, что были рядом с ними, - Ниалл одним духом допил бренди и невольно бросил взгляд на стену над камином: там раньше висел портрет эрлессы Демельзы, пока молодой банн не обосновался в этой комнате и не велел убрать его с глаз долой. Тряхнув головой и отогнав воспоминание, Ниалл посмотрел на Кусланда: - Вторая бутылка в бюро. Достать? - получилось, кажется, как-то слишком уж по-свойски, но хмель уже основательно брал свое.
  Наверное, если он не хочет набраться до настоящего похмелья, надо было бы остановиться, но доводов рассудка совсем не хотелось слушать, хотелось и дальше говорить и пить.

Отредактировано Ниалл Вулфф (20-12-2015 23:27)