Сидя на краешке письменного стола, Лелиана жмурилась на солнце и напевала. Легкие муаровые занавеси трогал ветерок, прилетевший с Мируар-де-ла-Мер, в это время года не самый теплый, но все же приятный, а в саду, среди пожелтевших лоз винограда, ей вторила какая-то птичка.
И вся эта пасторальная картина была бы неполной, если бы в данный момент сестра Соловей не сидела на столе человека, который ни сном, ни духом не ведал о том, что у него гости. И если бы компанию ей не составлял, например, Варрик Тетрас, с которым они уже с полчаса играли в литературных критиков, разбирая черновики и готовые работы хозяина кабинета.
- Нет, ну плохо, серьезно, плохо, - Левая рука ткнула в кусок пергамента... левой рукой. правой она держала булочку и ну никак не могла этим пренебречь, - ему нельзя писать серьезные вещи, это какое-то напыщенное нелепое... ну, в общем, посмотри. Совершенно не его жанр...
Автор, услышав это, скорее всего лопнул бы и взорвался фонтаном желчи - между прочим, а вот взрываться желчью у него выходило просто отлично, откуда-то немедленно появлялись и легкость слога, и точность метафор, и умение зацепить читателя, ну как по волшебству.
- Сила любви к своему делу, не иначе... Меня теперь совершенно не удивляет, что его никуда не брали. Он же трагедии писать хочет, ты только подумай! Трагедии! Создатель, ниспошли мне платок, я должна вытереть кровь из глаз. Да ты сам глянь!
Точным броском Лелиана перенаправила Варрику рукопись, судя по все еще скрепляющей ее ленте и нескольким отметкам - не в первый раз вернувшуюся от рецензентов.
- "О, горе мне! - возопил Маферат, повергнувшись на пол"... О, горе мне!
А если серьезно, то сестра Соловей несколько недоумевала.
Естественно, в гости их никто не приглашал, но надо ли приглашать в гости двух уважающих себя мастеров известного дела, чтобы они к тебе пришли?
Разумеется, об их визите господин Жак де Линьи ничегошеньки не знал, занятый сейчас походом по магазинам и поиском новых клиентов, потому как старым временно было не до пасквилей, и нельзя сказать, будто здесь не прикладывала руку Инквизиция.
И, тем не менее, гости рассчитывали на встречу. Просто хотели подготовиться.
- А вот черновик проповеди, опять по нам проезжаются, но гляди, как меняется: "...те, что легко дают обещания подобной силы, совершенно точно легко их нарушат. Лживы они, или самонадеянны, не мне судить, но, посягая на силу, подобную силе Создателя, и претендуя на звание Его посланников..." Каждое слово - гвоздь. Ну как так можно?

Отредактировано Лелиана (23-10-2015 15:41)

- Это не трагедия! - педантично поправила Лелиана - Это катастрофа! Это оружие! В какой-то момент мне пришла в голову мысль, что, если бы мы хотели устроить что-то действительно жуткое, это следовало бы поставить в театре Вал Руайо. Представь только - давка, крики, десятки погибших... А, нет, мы же за добро, всё время забываю. Нет, почерка не отличаются, ну обижаешь... и все-таки, что-то меня в этом беспокоит...
На хлопок двери она подняла голову и тихонько скользнула к двери, встав за ней, между косяком и небольшим комодом на резных гнутых ножках, который был едва ли не пошлее, чем заковыристые драмы их сегодняшнего будущего собеседника.
Кто бы спросил Левую руку после сегодняшнего, так она для некоторых людей с удовольствием вернула старое церковное развлечение - сжигать автора вместе с его трудами, в отдельных случаях - на костре исключительно из оных: пергамент горит медленно и дымно, что дает необходимые градус и продолжительность драмы.
Господин Жак де Линьи явно возвращался домой в дурном настроении, судя по тому, как метко он запустил через половину комнаты маской, а потом и шляпой, не глядя ни на что и злобно ворча под нос. Только потом он выпрямился и поначалу глянул поверх головы Варрика: ничего удивительного, даже принимая во внимание то, что гном сидел в его кресле.
Потом он глаза таки опустил и понял, что на него смотрит лучшая из женщин мира по версии мастера Тетраса.
- Здравствуйте, - тихо поздоровалась Лелиана из-за спины незадачливого писателя, - как ваши дела?

Как бы ни были дела у писателя до встречи с обоими визитерами, сейчас они пошли из рук вон отвратительно, и на это прямо указывала крепкая веревка, которой он был примотан к креслу, заботливо поставленному в пятне солнечного света, дабы не застудить его гениальную голову.
- ...понимаете, это исключительно ради вашего же блага, - печально объясняла тайный канцлер Инквизиции, - вы ведь можете совершить какое-нибудь неловкое движение, а у моего друга, да и у меня тоже - нервы совершенно никуда не годятся, представляете, как может быть неудобно?
Линьи настороженно уставился на гостей и замычал.
- И если вы обещаете быть умницей, я выну кляп.
Ответом было несколько быстрых кивков.
-...ммм!! Уммм!!!...тьху... фто са фторфение?! Фто фы хофите... тьфу, хотите?
Лелиана развела руками.
- Мы ваши будущие самые преданные и любящие клиенты. Хотим, чтобы вы жили, здравствовали и много и плодотворно работали. Понимаете, к чему я клоню?

Отредактировано Лелиана (27-10-2015 19:32)

- ...Ну вы же не думали, что мы оставим без внимания тот факт, что некоторые святые матери внезапно сравнялись в красноречии друг с другом и используют похожие обороты?
- Прежде всего, - желчно отвечал отплевавшийся от кляпа де Линьи, который явно был раздосадован даже не тем, что позабыл свое бардовское прошлое и так глупо попался, но, скорее, тем, что кто-то разгадал суть его деятельности, - прежде всего я думал, что на это никто не способен обратить внимание. Вокруг одни мужланы и быдло, вкус к слову совершенно утратили, кровь-любовь... где это вообще видано, чтобы святая мать перед толпой язык теряла, позорище позорное...
Лелиана внимательно выслушивала излияния пасквилянта и совершенно не изменилась в лице, увидев записку Варрика, только опустила ресницы в знак того, что информацию приняла к сведению.
Приняла, но по-прежнему ничего не понимала.
Хорошо, она, замылившимся от изучения современной литературы, взглядом не уцепилась за очевидное, так бывает, на то она с собой гнома и брала. Две головы всегда лучше одной, если, конечно, речь не идет о каком-нибудь отвратительном монстре, плюющемся ядом. И ее выбор спутника себя оправдал.
Все равно непонятно!
Предположим, тут имеет место даже не двойное, а тройное дно. Линьи пишет речи за преподобных матерей, а за него пишет кто-то еще. Внимание, вопрос: какая этому "кому-то" выгода? Самому господину Жаку платят не то, чтобы золотые горы (а могли бы и побольше, за такой-то проникновенный труд), и делиться ему явно не с руки. Еще один вопрос выглядит так: бумага бумагой, но вот сейчас бард-неудачник, впадая в критиканство, начинает произносить разгромные речи, и Лелиана, не дожидаясь кульминации, уже понимает, что, по крайней мере, с устным словом он обращается, все же, недурно.
Ну, когда оно ругательное.
Неисповедимые пути таланта?
- Да, в наше время люди утратили вкус к хорошей литературе, - задумчиво покивала бард, - и драматургии тоже, театр никуда не годится, и я бы даже не сказала, что это вина актеров. Ни одной достойной пьесы.
- Вы что, со мной о театре поговорить хотите? - неудачливый писатель был недоброжелателен, но уши навострил и явно заглотил наживку. Лелиана приготовилась закидывать еще одну удочку, показывая Варрику глазами в сторону окна.
Когда закончится разговор, драматургу понадобится... ну, вы знаете, сопровождение.

Отредактировано Лелиана (04-11-2015 15:56)

В общем, стоило мастеру Тетрасу удалиться, как беседа тут же стала скучной и унылой.  Гном умел привнести в мир толику веселья, да - в том числе и путем завуалированных угроз, потому как господин де Линьи только услышал про лошадей, как сразу стал куда менее заносчив и куда более снисходителен к чужим недостаткам. Даже если этим недостатком оказывалась убедительная (убедительная!) просьба прекратить браться за чужие заказы и начинать, наконец, работать на одного клиента. Господин де Линьи ловил намеки на лету и мгновенно понял, что времена нынче действительно тяжелые и ведь если клиенты вдруг выяснят - а это может случиться запросто! - кто пишет им всем обличительные речи, то вряд ли перережут друг друга, скорее, гнев всех сразу обратится против наемного работника. И в этом случае писатель даже не сможет выбирать, какой смертью и от чьей руки умрет, останется надеяться, что она будет быстрой.
Хотя вот лично его гостья не надеялась бы на такой исход, ведь они могут решить, будто от него можно получить какие-то сведения, и тогда...
- ...дыба, - округлила глаза сестра Соловей, наклоняясь к лицу пасквилянта, - выглядит ужасно. Но поверьте, некоторым она кажется избавлением - это поможет вам представить альтернативы. Я бы никому такого не пожелала!
Ну, кроме пары десятков... сотен... человек.
Писака колебался и от этого стремительно терял доверие. Нормальный человек отказаться бы не смог - из соображений самосохранения хотя бы, а этот или полный болван (что маловероятно) или по каким-то причинам согласиться не может.
Скорее всего, потому что врет.
- Ну вы подумайте, - сладко запела серая птичка, заботливо развязывая руки пострадавшему за свободу слова, - мы можем завтра встретиться и все-все обсудить. У меня есть немного времени. Вы нас простите за это вторжение, что поделаешь, издержки профессии. И я бы все-таки рекомендовала никому о нем не рассказывать...
- Потому что всякое может случиться, я понял, - мрачно закончил де Линьи. Лелиана зубасто улыбнулась в ответ.

- Угостите, мастер? - святой сестре в полном облачении нечего было делать в таверне, и, тем не менее, она тут была, - или сначала благословить?
Церковное облачение - идеальное прикрытие. Все смотрят на него, а не в лицо: что может быть лучше? Разве что иметь впечатляющее декольте, как у... ну, положим, как у рыжей Морин. Но сестра Соловей таким не обладала, поэтому приходилось пользоваться тем, что есть.
Устроившись за столиком бард деликатно зевнула в ладонь и заказала кружку яблочного компота, которую ей почтительно поднесли буквально через полминуты.
Чудное влияние святости, не иначе.
- Врет, паршивец. Ужом изворачивается. Думаю, скоро побежит куда-нибудь, или доносить настоящему хозяину. или к тому, кто ему пишет это все... не понимаю только, за какие такие блага.

Отредактировано Лелиана (09-11-2015 19:37)

- На, возьми, - Лелиана протянула гному кувшин с таким простодушным видом, что любой, кто не знал ее, мог бы и впрямь поверить, - простудился? Тогда горячего надо бы.
От слов гнома о заметности она попросту отмахнулась. Сюрприз будет.
- Не думаю. Побежит или нет, сейчас будет три часа пополудни, а в это время он куда-то каждый день ходит, - меланхолично пояснила Левая рука, - за ним еще не следили, поэтому нам представится уникальная возможность, надеюсь, ты готов к ней, мой волосатогрудый друг... о, а вот и наш служитель прекрасного.
С Варриком работать было одно удовольствие - не размениваясь на глупости и треп, куда более успешный писатель так технично затерялся в толпе, что грех было не заметить, что талантливый... гном талантлив во всем. Лелиана хмыкнула, подождала с полминуты и направилась как бы в другую сторону.

По зрелом размышлении, Лелиана не стала свешиваться с балки прямо за спиной у мастера Тетраса, это могло кончится плохо, по крайней мере, чьим-нибудь глубоким недоумением и легкой взаимной обидой, поэтому она просто заговорила сверху. А свесилась уже потом, когда гном обернулся. Они одновременно пришли к этому месту - дрянной до дрожи таверне в таких закоулках блистательного Вал Руайо, о существовании которых приличному человеку и предполагать не стоило. Здесь даже на крышах было грязно, а о том, каково пришлось гному, вынужденному шлепать по колено в отбросах, сестра Соловей даже задумываться не желала.
Но штаны себе, кажется, уже испортила, и спасибо, если это просто наросший на старой балке мох, а не что похуже. Церковную накидку она давно спрятала в сумку, не бегать же в ней "по верхам", а жаль, хорошие кюлоты в это печальное время куда неприятнее испоганить, чем ту накидку, и так уже испоганенную местами дальше некуда.
- Что только тут делать можно...
Вопрос риторический, куда только не приводит неприятных людей их неприятная работа. Именно поэтому они сейчас торчали вдвоем на черной лестнице и пырились в окно.
- Вот это. Он совершенно точно вошел сюда.
Видимо, как вошел, так и вышел, потому что на первый взгляд комната была пуста. Сестра Соловей осторожно качнулась вперед, прислонившись к стене спиной, и бросила взгляд за открытую створку. Оттуда пахло...
В общем, она этот запах знала. Запах тяжелой болезни, дешевых лекарств и окончательно потяренной надежды. С оттенками грязного белья и не съеденной еды.
Грязного белья было в избытке на кровати, поэтому Лелиана поначалу не поняла, что там происходит, и почему из сбившихся в ком одеял раздается хрип.
Потом перемахнула через подоконник: в комнате явно не было де Линьи, если это только  не он потерялся в тряпках.
А вот кто...
- ...что же касается Инквизиции, организации опасной не потому, что она преступна, но потому, сколько влияния оказывает на неокрепшие души... - звонко, с отчетливой артикуляцией и интонациями прирожденного оратора сказало одеяло, а потом надрывно закашлялось. Кашель перешел в булькающие всхлипы, Лелиана, кинув на Варрика взгляд, указала на дверь, а сама осторожно попыталась приоткрыть угол ткани.
На нее - точнее, сквозь нее - смотрела до синевы худая эльфийка, чей лоб, покрытый каплями пота, распространял вокруг такой жар, что им можно было бы эту комнату обогреть.
- Ох...
Дверь распахнулась от пинка, и влетевший в комнату де Линьи, на лице которого рисовалась крайняя паника, снова не заметил гостей.
- Вира! Вира! Не умирай, Вира, я принес... вот, я тут продал... одну штуку, и лекарство... Ви...
Он чересчур крепко сжимал пузырьки, так что один треснул в руке. С пальцев де Линьи закапала кровь, но он этого, похоже, не замечал, стоя в окружении двух выразительно смотрящих в его сторону арбалетов.
- Не убивайте её, пожалуйста. Она ни в чем не виновата, - очень тихо сказал "гениальный пасквилянт".

Обычно Лелиана не одобряла подобный способ ведения дискуссий, полагая его неизящным и чересчур прямолинейным, но тут скрыть проступившее на лице одобрение как-то не получилось. Стоило бы, конечно, добавить, но во-первых, это было попросту неконструктивно, а во-вторых, могло привести к поломке ценного свидетеля. Он, вон, и так взвыл, устояв, правда, на ногах - между прочим, оказался, крепче, чем предполагалось. Бард, не понаслышке знавшая, что такое удар в нос, болезненно поморщилась, и заметила:
- Это осложнит нам беседу.
Она бы била по почкам. Или куда-нибудь под дых, как раз будет время на подумать, пока дыхание возвращаешь.
Аккуратно взяв из окровавленной руки де Линьи лекарство, пока тот изображал застигнутого внезапным припадком скорби Маферата, сестра Соловей покрутила флакончик в руках.
- Мда. Плохо дело, - она брезгливо потрогала пасквилянта носком сапога, - что, нормальное не купить было?
- Нет! - зло выплюнул тот вместе с кровью на пол, - мне же за последние заказы не заплатили! Угадайте, почему...
- Да ты бы хоть домой забрал ее!
- Только вчера уговорил, что мне теперь, силой ее тащить было?
- А чего бы и нет? - равнодушно поинтересовалась Левая рука, высовываясь в окно и издавая залихватский беспризорничий свист, которым обычно обменивались мелкие воришки в этих кварталах. Однако, услышавшая его прачка с корзиной плохо постиранного белья, возившаяся на углу, немедленно пропала из виду. Судя по лицу Линьи, эта мысль была для него настолько новой, что он даже забыл о фейерверках боли перед глазами.
- Я... не подумал, - ошарашенно произнес он. Лелиана развела руками.
- Вы зарекомендовали себя, как команда, неспособная о себе позаботиться, - насмешливо резюмировала она, склоняясь над эльфийкой, - поэтому мы вас забираем. Для заботы и под свое попечение. Боюсь, что девочку придется перевозить, но даже это будет лучше, чем оставлять ее здесь.
- Но...
- Заткнитесь, Линьи, - скорбная мина сестры Соловей была просто готовой натурой для фрески "печаль Андрасте о несовершенстве людском", - просто заткнитесь, пока я добрая. Мастер, встретьте внизу... гостей и целителя, пожалуйста.