Привыкнуть к Югу и привыкнуть к южанам - это, как оказалось, совсем не одно и то же. Дориану уже удалось немного освоиться со здешними холодами, унылым пейзажем и грубой, скудной пищей, а вот люди по-прежнему производили на него удручающее впечатление. Храмовники, напоминавшие цепных псов, оставшихся без хозяина и готовых броситься на каждого, чей запах им покажется неприятным или незнакомым, маги, похожие на овец, потерявших пастуха и привычный загон, церковницы, бесконечно ноющие и ноющие Песнь, словно она могла их от чего-то защитить - все это одновременно раздражало и подавляло. Даже обычные простолюдины здесь отличались от имперских: если там, дома, на него, чародея и альтуса, смотрели с опаской и почтением, то здесь - с неприязнью, а порой и плохо скрытым омерзением. И вот это уже не только раздражало, но и грозило спровоцировать скорое разлитие желчи.
Большинство тех, кто составлял верхушку Инквизиции, оказались достаточно умны и образованны - или просто дипломатичны, чтобы держаться иначе и не выказывать "тевинтерскому союзнику" чрезмерной неприязни, и все-таки от этого Дориану становилось лишь ненамного уютнее, он понимал, что своим его здесь не считают и, в общем-то, не питал надежд, что когда-нибудь сочтут.
Андреас - Вестник, как они все его тут называли - оказался приятным и немного странным исключением: он задавал много вопросов, не скупился на ответы, не демонстрировал никаких диких суеверий, умел улыбаться и совсем не козырял своим странным титулом. Его отношение к магам, принципиальность и стремление помочь собратьям не могли Дориану не импонировать, хоть ему и казалось, что Тревельян слишком уж сильно настроен ставить на карту все ради тех, кто не умеет и не станет благодарить. Благородное стремление хотелось поддержать, но еще больше хотелось не дать Вестнику сложить голову на этом алтаре общего блага. Такие мысли в конце концов и заставили Дориана увязаться за Андреасом в Ведьмин лес, где Тревельяну предстояло дать последний шанс отступникам с плохой репутацией, а в случае неудачи - сразиться с ними.
В том, сколь дорого сражение может обойтись обеим сторонам Дориан убедился, едва только они въехали в Ведьмин лес. Это было мрачное место: сквозь густые ветви деревьев почти не проникало солнце, узловатые корни мешали и людям, и лошадям, тропы петляли, путая неопытных путников, на пути то и дело попадались небольшие пещеры и гроты, каждый из которых мог послужить отличным местом для убежища или засады. Дориан то и дело настороженно оглядывался по сторонам и уже несколько раз успел проверить, удобно ли будет при случае выхватить притороченный к седлу посох.
Андреас появился рядом неожиданно, и его тихий голос заставил Дориана очнуться, хотя бы на время стряхнуть с себя чрезмерное напряжение.
- Тут - отвратительно, - с чувством откликнулся он. - Холодно, мрачно, воняет сыростью, и все время кажется, что за ближайшим валуном сидит десяток спятивших убийц. Вам разве не кажется? - Дориан вопросительно изогнул бровь, потом продолжил, серьезнее и тише: - Не уверен, что показать им меня в качестве примера - хорошая идея, Андреас. Я ведь "ужасный тевинтерец". В зависимости от того, кто они, эти люди могут испугаться, решив, что мы с вами ничем не отличаемся от Алексиуса, - он досадливо нахмурился. - А могут, наоборот, возрадоваться, что вы хотите, чтобы "все стало, как в Тевинтере", и присоединившись к вам, можно будет вволю практиковать магию крови, резать мирных поселян и делать себе кубки из их черепов. Мне кажется, вы не понравитесь друг другу, - Дориан смешливо фыркнул, а потом заговорил мягче: - Но, разумеется, я буду рядом. И, если вы дадите мне слово, постараюсь объяснить, чем для того, кто привык к свободе, хороша Инквизиция. И, конечно, чем хороши вы лично, - он лукаво улыбнулся и обернулся к дороге, на которой краем глаза заметил какое-то движение.
Тропа выводила к небольшой поляне, по периметру которой быстро и, насколько это было возможно, тихо рассредотачивались сейчас солдаты, пока еще старавшиеся оставаться незаметными. Встречал их глава небольшого отряда разведчиков, засевшего в овраге по правую руку. Безошибочно определив среди всадников командира, он сделал несколько шагов к Андреасу и коротко поклонился.
- Ваша милость, я - Рыбак, из людей Соловья, - на Дориана он бросил только быстрый, цепкий взгляд. - Все готово. Их там примерно полторы дюжины, больных и раненых не заметили. Судя по запахам, с ними есть алхимики. На вход, по моим наблюдениям, ставили барьер, но какой - не скажу, без... чародея тут не поймешь, - если Рыбак и собирался сказать "без чароплета", осекся он очень быстро. - Второго выхода из пещеры нет, деваться им некуда. Что прикажете - наступаем, выкурим их или вы сперва говорить будете? А то можно... - договорить разведчик не успел, прерванный шумом.
Откуда-то со стороны пещеры донесся оглушительный хлопок, с каким срабатывают некоторые стихийные заклинания и взрываются алхимические склянки. Кто-то из разведчиков по нерадивости не сладил с бомбой или бутылью или отступники решили пойти в наступление первыми - было непонятно, но стало очевидно, что появление сил Инквизиции больше не тайна для отступников.
