1. Имя
Кремисиус Акласси, Крэм
   2. Раса, возраст, пол
Человек, 26 лет, мужской (трансгендер)
   3. Класс. Специализация
Воин
   4. Положение в обществе
Лейтенант «Боевых Быков»
   5. Биография
Тевинтерское общество проще и грубее всего можно поделить на магов и «всех остальных»; так вот Крэм из вторых. Родился в семье портного, жил когда сытно, когда не очень, учился лишь постольку, поскольку его мать умела заронить в его голову что-то путное. Мать и сама происходила из бедных ремесленников, поэтому, когда доходит до глубокой теории и возвышенной практики, Крэм не может блеснуть ни высоким слогом, ни обширными знаниями в какой-либо области, отличной от «как орудовать мечом».
В раннем детстве, пока в голове у него стояла ребяческая пёстрая муть, Крэм был совершенно беспроблемным, делал, что говорили и как говорили и рос согласно чаяньям матери, не обращая на эти чаянья особенного внимания. А подросши, постепенно обнаружил мучительное несоответствие между собой и окружающей реальностью.
И чем дальше, тем сильнее оно его угнетало. Они с друзьями уже втихую поругивались, восторженно понижая голоса. Пробовали стащенную из дома подкисшую бражку, поддерживали до смешного серьёзное противостояние с оборванцами с соседней улицы. А мать всё равно регулярно пыталась накрутить у него на голове ненавистную косу. Юбки, а то и какой-нибудь незатейливый цветок за ухо – чем старше он становился, тем сложнее было игнорировать это.
Ещё хуже было то, что это много значило для окружающих. Взросление расставило определённые акценты во взаимоотношениях ребятишек, с которыми он рос, и в применении к нему эти акценты оказались болезненными и нелепыми. Он точно так же, как и другие его приятели, был горазд побалбесничать, подраться, подёргать девчонок за волосы и позубоскалить насчёт их праведного возмущения. Самому же оказываться объектом подобного дёрганья и зубоскальства было чуждо, дико, неловко. Это вызывало у него внутренний протест такого масштаба, что он, обычно уравновешенный и терпеливый, то начинал звереть, то впадал в подавленное состояние. Мать хотела, чтобы он принял это как должное, подчинился и затолкал собственное «я» так глубоко, чтоб оно вообще не отсвечивало. По мнению Крэма, проще уж было сразу махнуть в колодец вниз головой. Тем не менее, ему потребовался не один месяц молчаливой ненависти к себе, чтобы скопить решимости и наконец начать приводить себя внешне в соответствие с тем, что, как он чувствовал, было для него правильно и естественно.
Тогда его отношения с матерью стали стремительно портиться. Каждая его маленькая личная победа приводила к тому, что атмосфера в их доме охлаждалась ещё на один градус. Когда Крэм утащил кухонный нож и срезал, наконец, нелепую косицу. Когда выпросил у отца сшить ему штаны да хоть из старого мешка. Когда приплёлся домой, разгорячённо сверкая глазами оттого, что ему задорно подмигнула незнакомая девчонка, явно узнав в нём того, кем он был, а не то, чем его хотела видеть мать. Мать молчала, всё сильнее каменея лицом. Отец же, кажется, понимал. Он грустно улыбался, когда его отпрыск приносил на себе «трофеи» в виде набитых синяков, и вовремя удерживал за плечо, когда Крэм был готов взорваться, почти что доведённый до ручки демонстративным отрицанием со стороны матери. Когда же Крэм подрос и его мать принялась сватать его за кого-нибудь позажиточней, чтобы хоть как-то поправить финансовое положение семьи, отец не поддержал этой инициативы.
Положение меж тем ухудшалось. К тому моменту, как Крэм достиг совершеннолетия, из их дома исчезли последние слабые признаки достатка. Один из Магистров в нехарактерном порыве великодушия наладил пошив дешёвой одежды для бедняков; рынок оказался заполнен товаром, продававшимся за бесценок. Независимые портные тоже были вынуждены понизить цены, и грошей, которые Акласси-старший теперь получал за свою работу, не хватало даже на хлеб. Под их крышей ещё сильнее сгустилось напряжение, и со временем отец стал заговаривать о том, чтобы продать себя рабство. Крэм сбился с ног, разыскивая хоть какой-нибудь заработок, но, не имея востребованной профессии, мог претендовать разве что на «принеси – подай». А за «принеси – подай» приходилось конкурировать с толпами столь же щедро одарённых талантами голодающих. Несколько месяцев Акласси балансировали на грани нищеты, пока отец Крэма всё же не принял решение и не принёс свою жертву. Сначала казалось, что это поможет и с этим почти можно жить. Вырученные деньги ненадолго приподняли их над пропастью, да и хозяин отца, по слухам, был почти милосердным человеком, насколько тевинтерская знать вообще способна быть милосердной. Но со временем пропасть снова замаячила на горизонте. А после пришла скупая весть об отцовской смерти.
В родном доме находиться стало невыносимо. Отчаяние матери щедро изливалось на Крэма; он и сам сражался с виной, бешено отбиваясь от мыслей, начинавшихся с «если бы я». На фоне этого возобновились попытки матери устроить ему замужество. «Теперь никуда не денешься», - читал Крэм на лице матери, - «Смотри, к чему привело твоё упрямство. Рабом ты уже так не повольничаешь». Он нашёл, куда деться: собрал пожитки и деньги, какие были, и отправился в армию.
Не в женский легион, конечно. Проходя комиссию, Крэм пошёл ва-банк в прямом смысле слова: выложил все накопления армейскому лекарю на стол и озвучил свои пожелания. Лекарь долго смотрел на деньги, хмыкал, затем смотрел на Крэма и хмыкал снова. Потом ткнул кулаком ему в пресс – скала! – хлопнул по спине – коняга! – и подписал грамоту.
Крэм, наконец, оказался в среде, которая ему подходила. Деньги, отсылаемые домой, и территориальная удалённость несколько снизили накал между ним и матерью, вокруг были новые люди, которые знать не знали его сложных былых взаимоотношений с косами, юбками и прочим. Да и в целом его сослуживцы были слишком заняты, чтобы пристально изучать друг дружку. Первое время их всех вообще интересовали исключительно простые и приземлённые вещи, в основном из разряда «поесть» и «поспать». Армейская служба достаточно популярна в Тевинтере, а рекруты всегда востребованы благодаря непрекращающимся северным конфликтам, так что новобранцев была целая орда, в основном состоявшая из простых крепких ребят того же, что и Крэм, сословия. Крэм легко влился в неё, он получал удовольствие от физических нагрузок, от того, что всё лучше управлялся с оружием и от того, что наконец был свободен быть собой без оглядки на мнения окружающих.
Временами, конечно, приходилось изворачиваться. Довольно сложно иметь секреты, когда полные сутки находишься бок о бок с людьми, которые не шибко привыкли церемониться друг с дружкой. Из-за того, что ему периодически требовались моменты уединения, Крэм прослыл среди соратников застенчивым, но дальше этого шутки не зашли: мощный «неженка» был простой, надёжный и свой в доску. Да и в зубы легко мог дать, в конце концов.
Всё это было слишком хорошо, чтобы длиться долго. Спустя несколько лет знакомого Крэму лекаря, исправно подписывавшего для него бумаги в обмен на немаленькую сумму, сократили со службы. На его место пришёл другой, молодой и лютый. И гораздо менее уравновешенный: когда дошло до регулярного осмотра, нежная лекарская психика не выдержала, и это несмотря на то, что Крэм повторил ему то же предложение, какое делал предыдущему врачу, подкреплённое гораздо более солидной суммой.
Дальше был безобразный скандал, скорый суд и приговор. Ему щедро предоставили две альтернативы: казнь или рабство. Припёртый к стенке, публично униженный, Крэм готов был дорого отдать свою жизнь. У него получилось сбежать, когда его конвоировали от суда: раскидал конвоиров, как медведь, и припустил в сторону трущоб. К скандалу добавился статус дезертира.
Несколько месяцев Крэм скрывался, спал чаще всего на голой земле, питался любой дрянью, которую удавалось найти, украсть или отобрать, и понемногу продвигался к юго-западной тевинтерской границе. В армейские годы он неплохо научился выживать, а хороший воин и в чужой стране не останется без дела. Ему почти удалось добраться до цели; она уже была совсем близка - день пути, не больше. Но в приграничной таверне ему не повезло наткнуться на патрульный отряд во главе с трибуном. Дезертира узнали, завязался бой.
Крэм дрался как в последний раз; да он и думал, что это был последний раз. Он был измотан долгой дорогой, выходы из таверны заблокировали, было слишком много солдат на него одного. В последнем порыве отчаянного вдохновения он, видимо, весьма эффектно ломал стулья о шлемы нападавших. Настолько эффектно, что, когда на него ринулась очередная троица, рядом с ним встал в защиту массивный серокожий боец. Наступавшие попали между Крэмом и кунари как между молотом и наковальней; у Крэма всё ещё не исчерпался запас злого боевого воодушевления, а кунари, кажется, и вовсе получал удовольствие, ломая конечности.
Так состоялось знакомство Крэма с его будущим боссом. «Боевые Быки» оказались чертовски эффективным наёмничьим отрядом и одновременно - сплочённой компанией по интересам, где принимали и отщепенца, и уголовника, и дезертира, лишь бы умел жить с другими душа в душу и хорошо делал своё дело. Насчёт дела Крэм старался; его армейская подготовка и постепенно проявившаяся способность к грамотному командованию людьми привели к тому, что однажды Железный Бык хлопнул его по плечу и заявил, что он достаточно неплох для того, чтобы быть лейтенантом. А с «душа в душу» неожиданно оказалось совсем гладко. «Быки» плечом к плечу встречали и победы, и поражения, а в перерывах между делом наслаждались жизнью, как могли, и снова бок о бок. Крэм до сих пор, поднимая стакан, нет-нет да и подумает, какая это удача - найти семью, такую крепкую, как эта.
   6. Характер
Крэм флегматик. Не будучи уравновешенным, терпеливым и незлобливым, такому, как он, было бы попросту не выжить. Эмоциональные бури его юности давно отбушевали, и теперь, пожалуй, проще сдвинуть с места скалу, чем вывести его из себя. Рявкнуть, конечно, он может до сих пор, но сделает это скорее для восстановления порядка, чем от раздражения.
Целеустремлён и настойчив, стремится не подвести товарищей и оправдать оказанное ему доверие.
Крэм достаточно прямолинеен и прост в хорошем смысле этого слова; ему претят неискренность, наигранность, притворство. Он никогда не станет рисоваться и добиваться того, чтобы о нём искусственно сложилось какое-либо впечатление: слишком много искусственного и неестественного было у него в незрелом возрасте. В общении открыт и достаточно откровенен. Есть, разумеется, определённый круг тем, которые ему неприятны. Когда они поднимаются, предпочитает отмалчиваться, но, если будут спрашивать прицельно и настойчиво, расскажет, что уж там.
Крэм давно обнаружил, что ирония может быть спасительной; без хорошей дозы юмора жить на порядок сложнее. Он не прочь и поиронизировать над собой, и поупражняться на окружающих, впрочем, его комментарии не желчны и не злы, какими бы меткими они ни были.
Любит девушек, но преимущественно издали. Крэм в своё время вволю хлебнул неловкости, и теперь ему неприятна мысль, что он может привести симпатичный ему объект в замешательство. Это, конечно, не мешает ему беззастенчиво пялиться и отпускать комментарии, особенно если он успел принять на душу.
Получает искреннее удовольствие от физической работы вообще и от своей профессии в частности. Крэм нигде не мог бы почувствовать себя так уместно, как в армии или любом другом вооружённом формировании, для себя он не видит и не хочет другой жизни.
Большой и опытный ценитель алкоголя. Своего босса не перепьёт, но определёнными талантами в этой области обладает. До последнего держится на ногах и сохраняет способность к относительно связной речи. В сочетании с развитым чувством долга это нередко приводит к тому, что именно Крэм разносит «Быков» по койкам после доброй попойки.
   7. Внешность
• Цвет глаз: карие
• Цвет кожи: смуглая
• Цвет/тип/длина волос: тёмные/прямые/коротко острижен
• Рост/вес/телосложение: 184/87/атлетическое
• Особые приметы: трансгендер
Крэм и в юности был большим и достаточно тяжеловесным, а уж армейская подготовка и наёмничья практика дополнительно добавили ему и объёма, и массы. По Крэму видно, что он крепок, вынослив и силён физически. При полном доспехе и вовсе здоров, как медведь, из общей картины выбиваются разве что несколько смягчённые черты лица. Доспех Крэм по понятным причинам носит всегда, когда это возможно.
Его походку и жестикуляцию не назвать лёгкими, но в них видится сноровка воина, привыкшего к ношению латной брони. В целом, кроме своих героических пропорций, ничем не привлекает к себе лишнего внимания, солдат и есть солдат; этого и добивался. 
   8. Навыки и способности
Обученный солдат, умело управляется с мечом и щитом.
Разговаривает на тевене и на общем.
Неплохой боевой тактик, умеет быстро сориентироваться и оценить преимущества и недостатки конкретной позиции и отдельного поля боя. До стратега, способного действовать в более крупных масштабах, ещё не дорос.
Привычен к долгим маршам и жизни в поле, в одиночку на дороге не пропадёт, а в группе – тем более. Ездит верхом, способен править повозкой.
Сносно готовит, вообще бедняцкое происхождение и пережитые перипетии привели к тому, что Крэм способен, если надо, сварить относительно съедобную похлёбку даже из травы и кожаной подошвы.
   9. Уникальные предметы и артефакты
-
   10. Контакты игрока

   11. Предпочтения по игре
Боёвки, пьянки, юмор, энца.
   12. Как нашли нашу игру
-
   13. Пробный пост