Ему нужно было отдохнуть. И дать отдохнуть лошади, вконец выбившейся из сил. И то, и другое Хоук повторял себе сегодня едва ли не с рассвета: сумасшедшая скачка от самого озера Каленхада не шла на пользу ни ему самому, не крестьянскому тяжеловозу, которого добытому за пару серебряных монет. И можно было бы так не спешить, если бы не дела, гнавшие в Амарантайн: во-первых, случившееся в башне истощило запасы, которые, увы, необходимо было пополнять, и следовало поискать контрабандиста, на встречу с которым в городе, по слухам, имело смысл рассчитывать, во-вторых, пожилой целитель, раненый по дороге из Гварена, все-таки не выкарабкался и прежде чем отойти к Создателю, уговорил Гаррета стать его душеприказчиком. В подобных просьбах не отказывают, и Хоук принял новое поручение, только подосадовав мысленно, что это в очередной раз отдаляет его от цели путешествия. Впрочем, был у благого дела и смысл сугубо практический: старик-целитель слал с ним в Амарантайн письмо своему давнему знакомому, храмовнику, раньше состоявшему при ферелденском Круге и пользовавшемуся определенным влиянием и среди собственных сослуживцев, и среди чародеев. Хоук надеялся, что это знакомство может оказаться небесполезным для общего дела.
  Тем не менее, ни нужды, ни благие намерения не оправдывали того, что он задерживается чем дальше, тем больше, и все меньше остается шансов оказаться рядом с Фионой и ее людьми к началу Конклава. Мысль об этом заставляла спешить, гнать усталого коня и снова и снова пренебрегать собственной усталостью.
  Сегодня после полудня конь сперва пошел медленнее и тяжелее, так, что пришлось сдержаться и не погонять его больше, а потом и вовсе захромал. Хоук спешился, осмотрел копыто больной ноги, но только лишний раз убедился, что ничего не смыслит в подобных делах и вслух, со смаком обругал свою неспособность к целительству. Оставалось либо бросить коня, либо повести в поводу и двинуться на поиски целителя, конюха, кузнеца - хоть кого-нибудь, кто сумел бы помочь делу. Посмотрев из-под руки на видневшееся впереди селение, он подхватил коня под уздцы, сошел с тракта и тяжело зашагал вперед.
  Эту часть Ферелдена Гаррет помнил плохо. Кажется, они с родителями некоторое время жили где-то поблизости, когда он был совсем маленьким, но ни названия деревни, ни хоть каких-нибудь деталей о ней Хоук не помнил. Помнилась ему только холодная осень, бесконечно ливший дождь, а еще почему-то то, что ставень в его комнате невозможно было закрыть плотно и в ветреные ночи он все время стучал. Сегодняшний день был солнечного, позднего лета был мало похож на ту дождливую серую пору и все-таки отчего-то навел на мысли о ней. Должно быть, родина каждому в первую очередь напоминает о той своей стороне, которую он лучше запомнил. Или просто усталость заставляет его думать о ерунде, это тоже вполне может быть, рассудил в конце концов Хоук.
  Солнце скрылось за тяжелой грозовой тучей, словно подтверждая, как прав был Гаррет в своих воспоминаниях, и как раз в этот момент он вышел из небольшого перелеска, свернул на проселок и прибавил шагу: крыши домов какого-то хутора виднелись теперь совсем близко, и поторопиться имело смысл. Хутора часто живут сами по себе, не просят помощи у ближайшей деревни, а раз так, то, может, уже здесь повезет с конюхом или кузнецом.
  Меньше, чем через четверть часа он вошел в приоткрытые ворота хутора, огляделся по сторонам в поисках хозяев, но вокруг было безлюдно и тихо, то ли по делам в деревню ушли, то ли с поля еще не вернулись. Хоук заколебался было, но тут увидел, как за окном жилого дома мелькнула какая-то тень и зашагал туда.
- Хозяева, откройте путнику! - он повысил голос, несколько раз постучав в дверь. - Я вреда не причиню, мне бы только кузнеца найти: конь захромал, - в такие лихие времена лучше сразу предупреждать, кто ты и зачем явился, если не хочешь получить арбалетный болт в лоб или стрелу в глаз. Хоук отступил на полшага от двери и настороженно прислушался к шорохам в доме.

Окликнув хозяев, Хоук прислушался, потом подался чуть в сторону и попытался заглянуть в окно по правую руку от двери: в доме было тихо, а после всего, с чем он успел столкнуться в Ферелдене, тишина казалась знаком зловещим, а совсем не добрым. И не видя, кто именно откинул щеколду и ступил на порог, Гаррет сперва решил, что ему померещилось. Устал, вымотался, вытянул из себя слишком много маны, а на отдых времени почти не тратил, вот всякое и мерещится, такое бывает. Ведь бывает же?..
  А еще бывают демоны, и чем они сильнее, тем затейливее и крепче у них сети. Что стоит такому поймать измотанного чародея, начать морочить дорогими ныне или в прошлом голосами, наложить на него лапу и превратить в этакую ярмарочную куклу-перчатку? Так тоже бывает, чаще, чем самим магам хотелось бы верить.
  А еще бывают шутки судьбы, причудливые повороты, на которые неспособен ни один смертный разум, но которые блестяще удаются высшей воле. Если смертный становится объектом такой шутки, ему только и остается, что дышать глубже и стараться не удивляться тому, что небо до сих пор не рухнуло на голову, когда в мире такое творится.
  Гаррет, хмурясь, опустил глаза, потом медленно, как будто проверял, по-прежнему ли способен нормально дышать, перевел дух. И поднял взгляд. Андерс не был ни демоном, ни созданием Тени, ни даже его, Хоука, наваждением. Он был... Андерсом. Усталым, исхудавшим, осунувшимся, бледным до серости и, кажется, постаревшим за последние несколько лет магом, которого Хоук не предполагал хоть когда-нибудь еще в жизни увидеть. Надо было что-то сказать или сделать, уйти или войти в дом, а Гаррет вместо этого стоял и смотрел на бывшего друга, так будто увидел привидение. В голове было на редкость пусто, мелькнула отстраненная мысль, что одни его знакомые ждали бы, что он сейчас от души обнимет Андерса, другие - что он прикончит одержимого на месте и даже не посмотрит на присутствие крестьянской семьи совсем рядом в доме. Самому Хоуку оба варианта казались одинаково дикими.
- Здравствуй, - получилось на удивление ровно, но очень хрипло. Хоук кашлянул и встретил прямой взгляд Андерса. - Здравствуй, - зачем-то повторил он, потом запоздало кивнул: - Да, нужна, что-то с подковой на передней правой, без кузнеца, боюсь, никуда. И ночлег нужен бы, если коня не смогут подковать сегодня: нынче Ферелден не для ночных путников, - Гаррет усмехнулся.
  Он говорил так, будто все происходившее сейчас было самым что ни на есть обычным делом, и они двое вовсе не оставили за спиной горящий Киркволл. Наверное, дико смотрелось, но иначе сейчас не получалось: он цеплялся за обыденность, как за надежный якорь.
- Как думаешь, твои хозяева пустят меня поспать в сенном сарае, если мы скажем им, что я твой старый друг? - Хоук улыбнулся. - Мне даже есть, чем заплатить. А нам... найдется о чем поговорить, верно? - это было сказано полуутвердительно: ему необходимо было задать жестокие вопросы, чтобы окончательно понять, рад ли он видеть Андерса живым и имеет ли право на эту радость.
  За спиной у Андерса мелькнуло встревоженное девичье лицо, и Гаррет улыбнулся молоденькой крестьянке, напоминая себе, что время не замерло, они не одни и забывать об осторожности по-прежнему не следует.

Несколько секунд Гаррету казалось, что время замерло и свелось к одному-единственному моменту, к той точке, где они стояли и разговаривали, неотрывно глядя друг на друга и будто бы не имея возможности сойти с места, а потом Андерс усмехнулся, подхватил его игру, и минуты снова потекли своим чередом. Хоук улыбнулся целителю одними глазами и едва заметно кивнул, разом и благодаря за понимание, и словно бы пытаясь выказать добрые намерения, а потом перевел взгляд на девушку, уже не выглядевшую такой испуганной и робкой.
- Будем знакомы, Мария, - Гаррет дружески протянул крестьянке руку, и ее по-девичьи тонкие пальцы утонули в широкой ладони. - Ты не думай, я ненадолго, хлопот не доставлю и хозяев не объем.
  Проводив девушку взглядом, он принялся привязывать лошадь, бросил на Андерса быстрый, внимательный взгляд: итак, своего обычного занятия он не не оставил, и, похоже, здесь на него смотрят с той же затаенной надеждой, с которой когда-то смотрели в Клоаке. А сам он, между тем, выглядит лучше, чем можно было бы ожидать после их последней встречи, не так, как человек, которого изъели скверна и постоянная борьба с постепенно пожирающим его сознание духом. Да, тот, кто стоит сейчас перед ним больше похож на призрак прежнего Андерса, чем на самого мага, но все-таки и от потерявшего человеческий облик безумца в нем ничего нет. Интересно, каким же образом растущее волей Справедливости безумие удалось унять?.. Глубоко вздохнув, Хоук тяжело опустился на перевернутое деревянное ведро, оставленное кем-то у самого дома, и посмотрел на Андерса снизу вверх.
- Устал, - вдруг поделился он с целителем и потер лоб, оставляя на кожа след от дорожной пыли. - Ноги не держат, - несколько секунд Гаррет молчал, потом продолжил: - Лошадь - это да, нам бы с тобой глянуть потом, только в подкове там дело или копыто стерла. Но это потом, - теперь он внимательно всматривался в лицо Андерса. - А сейчас... Ты садись, давай поговорим, что ли, раз Создатель свел, - и снова пауза, короткая, напряженная. Хоук подхлестнул себя говорить дальше, и голос зазвучал негромко и глуховато: - Как ты здесь? Как жил все это время? И разве тебе... не опасно возвращаться в Ферелден? Или ты идешь к людям Фионы? - множество вопросов и каждый - вроде бы и по существу, а на самом деле - мимо цели. И никак не найти верных слов, чтобы подойти к сути.

Вдалеке, над еще не сжатыми до конца пшеничными полями медленно клонилось к горизонту солнце, казавшееся сейчас тяжелым, отлитым из темного золота. Хоук щурился на него до рези в глазах, "слушал" гудящие от усталости мышцы и все никак не мог отделаться от чувства, будто перенесся лет на пять-шесть в прошлое, во времена, когда они с Андерсом еще могли говорить размеренно и спокойно, слушать прибой в порту или в тихой бухте на Рваном берегу. Во времена, когда еще можно было обманывать себя иллюзией спокойствия и мыслью о том, что она продлится долго.
- Я никогда не мог успокоиться, пока не дознаюсь всей правды, помнишь? - Хоук усмехнулся в тон целителю и искоса посмотрел на него. Андерс теперь устроился совсем рядом и выглядел удивительно спокойным и умиротворенным, каким, кажется, бывал только в лучшие свои времена.
  Хоук вдыхал запах летних цветов и скошенной травы, отстраненно думал о том, что ферелденские фермы если и не вызывают ностальгию, то точно будят воспоминания, и воспоминания эти странным образом бередят душу, поднимают в ней горечь, которой лучше бы не давать хода. Между тем, в речи Андерса зазвучали слова, к которым невозможно было не прислушаться со всем возможным вниманием, и Гаррет заставил себя встряхнуться: не время и не место вспоминать щенячью юность, есть насущные дела.
  "Стараюсь не поддаваться порывам", "так я хотя бы точно уверен, что принимаю решение сам" - это как же понимать? Андерс больше не вспыхивает и не теряет рассудок, столкнувшись с малейшей несправедливостью? Он в состоянии себя сдержать? Или, может быть, не только себя и нашел какой-то новый способ общаться с духом? А ведь он сейчас гораздо больше похож на себя семилетней давности, чем на себя четырехлетней... Неужели такие перемены возможны?..
  Сбросив навалившуюся было дремотную усталость, Хоук теперь внимательно, испытующе смотрел Андерсу в лицо. Потом отвел глаза, сообразив, что такой взгляд делает разговор похожим на допрос, слегка усмехнулся.
- Я один только на время, - Гаррет решил, что начать с конца будет проще. - У Фенриса дела в Тевинтере, а мне надо быть здесь, есть дела после эдикта Аноры. Так что мы встретимся через некоторое время, южнее, - Хоук немного смущенно улыбнулся: - Как видишь, я продолжаю то, что мы начали, меня эти самые дела как раз к повстанцам Фионы и гонят, - он помолчал несколько секунд, глядя себе под ноги, потом продолжил: - А ты... понимаю, что никто из марчанских знакомых тебя тут не догонит, но ведь есть Стражи-ферелденцы. Тебе ничего не угрожает от них? И, Андерс... - это оказалось труднее, чем он ожидал, и пришлось приложить усилие, чтобы говорить дальше: - Я должен спросить: Справедливость напоминает о себе? Ты сказал, что стараешься не поддаваться порывам, стараешься быть уверенным, что сам принимаешь решения, а как он откликается на это? Может быть, я задаю странные вопросы, но ты сейчас мало похож на того себя, каким был, когда мы расстались, - Гаррет смолк и поймал себя на том, что больше всего сейчас боится услышать отстраненный холодный голос, будто бы звучащий из-за Завесы, который скажет что-нибудь вроде "Андерс всегда уверен, что принимает решение сам, когда его веду я. Ты не должен с ним говорить, не должен отвлекать".
  Покачав головой, Хоук отогнал это ледяное наваждение.

Молчание все длилось и длилось, и отчего-то Хоуку казалось, что пока они вдвоем молчат, время замедляется, а сам вечер становится прозрачнее, тише. Это было странное чувство, чем-то похожее на то, которое возникало при входе в Тень или где-нибудь на расколотой горе, где небывало тонка была Завеса. Интересно, не решил ли Справедливость прислушаться к разговору и не его ли близкое присутствие - причина этих непривычных ощущений?
  Полуобернувшись к Андерсу, Хоук следил за жестами целителя, за тем, как меняется его взгляд, за переменами в выражении лица, следил - и не мог не подметить и неуверенность, и тень внутренней боли, и отпечаток бесконечной борьбы. Похоже, эту борьбу Андерс сделал для себя едва ли не главным делом в жизни, он явно не всегда преуспевал в ней, и все-таки одно то, что сейчас перед Гарретом был человек, очень похожий на целителя из трущобной киркволльской лечебницы, а не потерявший разум и душу одержимый, уже говорил о многом. Бывший Защитник не вполне пока понимал, что Андерс сотворил с собой и с духом, с которым некогда слился воедино, но чувствовал, что что-то очень серьезно изменилось.
- Я не жалею, что не послушал Себастьяна, - с нажимом сказал Хоук. Отвечать с конца, похоже, превращалось в привычку. - Смерть не выход и не искупление, если уж на то пошло. А он ничего не знает ни о том, ни о другом, - это прозвучало резче, чем предполагалось: слухов из Старкхевена Гаррету вполне хватало, чтобы не думать хорошо о давнем киркволльском знакомом. Помолчав несколько секунд, он продолжил осторожнее и тише: - Послушай, Андерс... Позволь я скажу, что вижу и что думаю, в конце концов, я разбираюсь в магии духа хуже тебя, но не настолько, чтобы ничего не понимать. И глядя на тебя, я вижу, что ты что-то сделал за те годы, что мы не виделись. С собой. С ним, - он коснулся ладонью груди целителя, будто так мог лучше почувствовать духа. - Я думал, что если когда-нибудь встречу тебя, ты будешь опасным безумцем во власти теневой твари, а ты... Похож на очень изможденного мага, но точно не на безумца, - Хоук коротко усмехнулся. - Ты говоришь, что боишься не справиться, что тебя мучают страхи - и продолжаешь справляться один. Это неправильно, понимаешь? Ты можешь измотать себя окончательно, потерять однажды контроль, и тогда все вернется к тому, как было когда-то. Так не должно быть, - Гаррет смолк и постарался поймать взгляд Андерса: - Давай сделаем что-нибудь? Вдвоем, вместе? Я хочу тебе помочь.
  Наверное эту последнюю фразу он произносил уже тысячу раз и должен был на многочисленных ошибках научиться тому, как дорого порой обходятся ее последствия, но в этот раз и ради этого человека Хоук был готов еще раз рискнуть. И даже еще раз вместе с ним попытаться придумать невозможное.
  Взглянув на Андерса снизу вверх, он тяжело поднялся на ноги, слабо улыбнулся в ответ на неестественную улыбку целителя.
- Давай и в самом деле поедим, нам наверняка пригодятся силы, - он устало вздохнул. - Только пойдем-ка вон в тот уютный сенной сарай, нечего мне в доме мелькать. И пока я глотаю полбу, мы все обсудим. Я не уйду отсюда просто так, - закончил Хоук, всем своим видом выражая редкостную решимость добиться желаемого.

Он упрям, но ведь Андерс в старые времена был еще упрямее. Интересно, это хоть сколько-нибудь изменилось за время, что они не виделись? Потому что если нет, то есть все шансы столкнуться с таким яростным сопротивлением, на которое мало кто из знакомых и близких Хоука бывал способен: уж если Андерс брал что-то в голову, на своем он стоял с упорством боевого бронто, поставленного охранять армейские позиции, и сдвинуть его было задачей не из простых. Наблюдая за тем, как целитель безотчетно комкает в руках рубаху, Гаррет уже готовился к новой атаке просьбами и доводами, но Андерс неожиданно отступил, то ли и в самом деле признал его правоту, то ли просто растерял все аргументы. Оставалось только надеяться, что пока он там собирает еду, у него не появятся новые.
- Вот и славно, - широко улыбнувшись, Хоук поднялся на ноги. - Конечно, делай, что нужно, жду тебя.
  Несколько секунд он еще смотрел вслед Андерсу, потом на затворившуюся за целителем дверь, затем встряхнулся, пытаясь разогнать давящую усталость, и отправился устраиваться на ночлег.
  В сарае пахло тесаным деревом, хорошо высушенным сеном и немного - полевыми травами. Наверное, даже если бы Хоуку предложили сейчас променять его на дорогую таверну где-нибудь в Киркволле или в Денериме, он бы отказался: деревенские запахи успокаивали, создавали иллюзию того, что он вернулся домой после долгой дороги, и хотя ненадолго этой иллюзии хотелось поддаться.
  Сняв плащ, он аккуратно расстелил его на сене, устроился в дальнем углу и блаженно вытянул гудящие от усталости ноги. Главное - не заснуть, нельзя пока спать, еще есть дела. И сейчас одно из этих дел, самое важное, сюда придет, и, если Создатель добр, действительно примет его помощь, как надо, благо план уже почти сложился в голове и выглядит реальным, нужно только немного смелости.
  Гаррет, в отличие от Андерса, не был духовным целителем и не считал, что может соревноваться с другом по части знаний и опыта, однако в Тени он чувствовал себя почти так же уверенно и уютно, как многие медиумы, не испытывал трепета и замешательства при встрече с теневыми созданиями и сейчас полагал, что сможет обернуть это на пользу делу. То, как Андерс выглядел, как держался, насколько был похож на себя прежнего, не могло не быть добрым знаком применительно не только к самому целителю, но и к его вечному бесплотному соседу. Что, если устроить встречу со Справедливостью на его территории и попробовать воззвать к нему? Что, если природа демона снова уступила природе духа, и этот дух пожелает услышать Гаррета? Может получиться, осталось только убедить Андерса.
  Со скрипом отворилась дверь, и, словно отзываясь на мысленное упоминание о себе, Андерс появился на пороге, нагруженный питьем и снедью.
- Да, вполне, - Хоук улыбнулся. - Знаешь, на ферелденских фермах на редкость уютные сараи. Садись, - он немного подвинулся, давая другу место на краю плаща, и бесцеремонно выудил из корзины кусок хлеба. - Спасибо тебе, я умираю с голоду, - Гаррет так и впился зубами в ржаной ломоть. Уплетя его в мгновение ока, он отряхнул крошки с рук и после короткой паузы заговорил: - Послушай, Андерс... у меня было время подумать, пока мы говорили и сейчас тоже, и я, кажется, знаю, как мог бы помочь, - он помолчал еще немного, разглядывая доски пола. - Ты знаешь, что я всегда чувствовал себя довольно уверенно во всем, что касается Тени и магии духа, знаешь, как много я об этом читал, да и обсуждали мы с тобой эти вопросы не раз... В общем, у меня есть мысль, как нам поступить с твое одержимостью. Я вижу, насколько ты сейчас непохож на себя четыре года назад, и понимаю, что для этого нужно было, наверное, много работать с собой. Если ты настолько держишь себя в узде, то, может быть, нечто положительное происходит и со Справедливостью? Мы ведь можем это проверить, верно? И помочь этому. Я могу войти в Тень - у меня есть лириум - встретиться с ним, поговорить о вашей связи и сделать так, чтобы он отступил, дал тебе больше свободы и покоя, - Хоук снова смолк, хмурясь и покусывая губу, потом вскинул на Андерса взгляд: - Что скажешь? - он совсем не был уверен в ответе, и эта неуверенность отчего-то только укрепляла решимость добиться своего.

Разумеется, он этого ждал и даже не надеялся, что Андерс, терзаемый чувством вины и явно по-прежнему не доверяющий себе, легко воспользуется подарком судьбы и примет предложенную помощь. Смирился с собственной судьбой, не хочет рисковать чужой - примерно таких мыслей и высказываний Хоук ждал от друга и, наверное, нечто подобное говорил бы и сам, если бы оказался в похожей ситуации. Наверное, раз в Андерсе еще остался тот целитель, который когда-то так круто изменил жизнь Хоука, он именно так рассуждать и должен, эту логику трудно не понимать. Только понимать и принимать - разные вещи, и принимать его выбор Гаррет совершенно не собирался. Оставалось только найти подходящие слова, чтобы убедить друга.
  Некоторое время Хоук молчал, растирая в пальцах хлебные крошки, напряженно хмурился, ловил за хвост так и норовившую ускользнуть мысль. Потом поднял голову и посмотрел Андерсу в глаза.
- Послушай, я не буду сейчас говорить о том, как хочу помочь, не буду вспоминать о старой дружбе и обо всем остальном. Не буду даже уверять, что я именно настолько оптимистичен, насколько это оправдано. Ты вряд ли всем этим разговорам поверишь, сочтешь, что я просто слишком добр. Но послушай, - Хоук придвинулся ближе, взял Андерса за плечо, чтобы иметь возможность снова смотреть ему в лицо, - послушай, давай посмотрим на насущные нужды, на то, что имеем, - с новой силой воодушевившись собственным замыслом, Гаррет заговорил более напористо и торопливо. - Во-первых, почему авварские легенды обязательно должны быть байками? И я, и уж тем более ты встречались с духами в Тени, мы оба знаем, каково это, и немного знаем, как с ними говорить. У нас есть надежда, что Справедливость станет меня слушать, особенно теперь, при нынешних переменах к лучшему, - Хоук ободпяюще улыбнулся Андерсу, но почти сразу снова посерьезнел. - Но это далеко не все. Ты говоришь, что не хочешь рисковать моей судьбой, но я тебя знаю: ты и никем другим рисковать не захочешь, особенно после всего, что было. А между тем, риск остается, ты ведь не можешь быть уверен, что в любой ситуации удержишь духа под контролем, и лучше меня знаешь, что постоянное бегство - не выход. Тогда как я предлагаю тебе способ по-настоящему все изменить. Подумай, - Хоук снова улыбнулся, теперь уверенно, почти азартно: - мы ведь делали много такого, что было не слишком правдоподобно и совсем небезопасно. Так, может, повторим? - темные глаза вспыхнули лукавством.
  Как бы уверенно и твердо ни звучал сейчас его голос, Гаррет совсем не был убежден, что предлагает идеальный выход, да и сам план оставлял желать лучшего: вряд ли хоть один разумный маг счел бы фермерский сарай и компанию одержимого идеальными условиями для вылазки в Тень. Но он ведь должен попытаться, верно?