Чем больше Митч болтал, тем сильнее Дориан мрачнел. С одной стороны, разведчик был прав: невежественные и несведущие люди всегда готовы приписать любое своё мелкое несчастье магам или демонам, с другой - дым без огня бывает редко, а древние эльфийские руины - не старый коровник, их дурная репутация может оказаться оправданной.
- Лучше бы ты, расспрашивая местных, уделил внимание вещам поважнее дохлых коров, - не сдержал Дориан раздражения и вслед за Митчем покосился на Йена в надежде, что этот загадочный "Баладан" или "Банадил" что-нибудь скажет долийцу. Не получив ответа, досадливо махнул рукой: - Ладно, идите, раз больше сказать нечего.
  Несколько секунд он провожал глазами уходящий отряд, потом перевёл взгляд на Йена, собрался было поинтересоваться его мнением насчёт руин и скудного рассказа о них и удивлённо вскинул брови, увидев, как эльф возится с травами.
- О, вот как. Ты меня успокоил, - Дориан хмыкнул. - Я уж подумал, что у долийцев есть традиция чаепития перед боем, и ты собираешься почтить её прямо сейчас.
  Беспокойная ночь не прошла даром, он чувствовал себя разбитым, и на секунду даже возникло искушение попросить эльфа поделиться подозрительной смесью, но осторожность оказалась сильнее: Дориан недоверчиво потянул носом острый травяной запах и предпочёл не неясному действию непонятного средства.
- Надеюсь, у этого... снадобья нет побочных эффектов, которые скажутся на тебе в неподходящий момент, - сказал он и, проследив за тем, как эльф глотает свою мерзкого вида кашицу, хмуро кивнул: - Не знаю, кто такой плоскоухий, но за историческую справку заплатил бы золотом. Все эти россказни про нехорошее место лучше было бы узнать значительно раньше, а то как бы венатори не оказались не самой главной сегодняшней проблемой, - досадливо вздохнув, Дориан посмотрел в сторону, куда им предстояло направиться, потом усмехнулся и взглянул на эльфа: - Ладно, идём. В конце концов, хоть в чём-то мы подготовились: ты же долиец, будешь умиротворять эльфийских богов, если они заявят права на это место. Ну, а если произойдёт что-нибудь непредвиденное, просто станем убивать всё, что увидим, это обычно помогает.
  К счастью, дорога оказалась короткой и долго продираться сквозь лесные заросли не пришлось: стоило только немного отойти от насыпи - и руины показались за деревьями. Стараясь производить как можно меньше шума и при этом не отставать от долийца, Дориан устроился за деревом и принялся всматриваться в лагерь. Несколько секунд ушло на то, чтобы пересчитать противников, потом тонко прозвенела птичья трель, и Павус встретился взглядом с эльфом. Ладони уже жгло изнутри огнём, который не терпелось пустить в ход, но, поймав выражение глаз Йена, Дориан сдержался: пусть начинает, энтрописту лучше вступить до того, как начнётся общее веселье. Расцвело фиолетовое плетение, Дориан напрягся, ожидая эффекта, и беззвучно рассмеялся, когда в лагере без всякого его участия вспыхнул огонь.
  Послышался испуганный вопль, кто-то выкрикнул проклятие на тевине, кто-то, кажется, пытался умиротворить разбушевавшегося заклинателя. Дориан выступил из-за дерева, прикидывая траекторию, а потом метнул в центр лагеря огненный шар. Огненный хаос и отчаянные вопли боли стали приятной наградой. Тёмные тени, которых теперь поубавилось, заметались между двумя огненными угрозами и оказались не готовы к третьей: в лагерь ворвались солдаты. Дориан увидел, как трое тевинтерцев, застигнутые врасплох, рухнули под ударами мечей, а потом метко пущенная стрела ударила в лоб чародея, так и не избавившегося от иллюзии. Однако сдаваться или легко проигрывать венатори явно не собирались: их лучники, жавшиеся к башне, успели уложить двоих прежде, чем солдаты Инквизиции смогли до них добраться.
- Идём! - азартно выкрикнул он, полуобернувшись к эльфу: - Мне надо быть ближе! - в самом деле это необходимость или просто жажда боя, он не смог бы сказать.
  Сделав ещё несколько шагов вперёд, он взмахнул посохом, осыпал отступавших к башне врагов порцией огненных зарядов и увидел, как приближающиеся солдаты теснят тех, кто избежал пламени. Наверное, не покажись победа такой лёгкой и скорой, он не потерял бы бдительность и не был сбит с ног неизвестно откуда взявшимся воином. Дориан сумел увернуться от следующего, теперь уже смертельного, удара, но вот сила для магической атаки собиралась после двух заклинаний слишком медленно.

Дориан уже понимал, что не успеет встать на ноги, даже дёрнуться, чтобы ещё раз уйти от удара, вряд ли успеет, и надеяться остаётся только на собственную магию, которая уже начала отзываться жаром в ладонях, но всё никак не желала претворяться в настоящую атаку. По-детски зажмуриться под занесённым мечом не дала дурацкая гордость, и это дало возможность сполна насладиться преображением грозного венатори. Проводив ошарашенным взглядом гладиатора, с отчаянным воплем бросившегося прочь, Дориан приближающегося долийца и только тогда сообразил, что чудесным спасением обязан зловещей энтропии. Правда, голос самого спасителя прозвучал как-то странно, не то напряжённо, не то тревожно, не то и вовсе испуганно.
- Спасибо, - крепко ухватив слегка подрагивающую руку эльфа, он, наконец, поднялся на ноги. Растирая ушибленное плечо, широко улыбнулся: - Ладно тебе, это того стоит. Идём, пока без нас не закончили, - поспешно оглядевшись по сторонам, он отыскал отлетевший далеко в сторону посох, на ходу подобрал его и бросился к солдатам, туда, где постепенно угасал бой.
  Полыхавший повсюду огонь не позволил венатори ни занять удобную позицию у башни, так, чтобы прикрыть тыл, ни подступить к руинам ближе и дать знать своим, что необходимо подкрепление. Теперь тех, кто ещё был в состоянии сражаться, взяли в кольцо солдаты, а Митч, оказавшийся на редкость умелым стрелком, подстрелил вражеского лучника, ухитрившегося в это кольцо не попасть и осыпавшего людей Инквизиции стрелами. Наученный осторожности, Дориан на сей раз не стал соваться в ближний бой, приостановился чуть поодаль и метнул облако ледяных кристаллов в того, кто особенно яростно пытался вырваться из окружения. Ледяная статуя рассыпалась под ударами мечей, а всё остальное было кончено быстрее, чем он снова сориентировался и смог вмешаться в ход боя ещё раз.
- Всё, сделано дело, - хрипло выдохнул солдат, которого остальные после гибели Грегори явно числили за старшего. Убирая меч и отирая пот с раскрасневшегося лица, он сощурился на мага: - Какие дальше-то будут приказания?
  Не самый подходящий тон по отношению к главе отряда, даже если командир временный. Впрочем, солдат -  Гордон, кажется, как не без труда вспомнил Дориан - не слишком стремился скрыть своё отношение к тому, кого вынужден был сейчас слушаться. Нехорошо, совсем нехорошо, но, если дальше всё пойдёт гладко, может, дело и ограничится только глухим недовольством.
- Убитые и раненые есть? - ответил Дориан вопросом на вопрос, бегло осматривая место боя. Лагерь венатори догорал, тянуло едким дымом, и маг, не сдержавшись, зашёлся кашлем.
- Есть, - Гордон бросил на "неженку-чароплёта" презрительный взгляд. - Двое убитых, Джимми живот вспороло, идти не сможет, даже если кишки подвяжет.
  Несколько секунд Дориан молчал: смотрел, как солдаты пытаются поудобнее устроить на снегу раненого разведчика, поглядывал на башню зиявшую тёмным дверным проёмом, будто пустой глазницей, пытался сообразить, какой выход из положения обойдётся им дешевле всего. Оставить одного из солдат и остаться без лишнего меча при встрече с венатори? Или, может, оставить долийца и попрощаться с надеждой хоть немного лучше ориентироваться в этих треклятых руинах? "Один из людей Соловья" попался на глаза очень кстати: Дориан махнул остроухому рукой, подзывая ближе.
- Митч! - тот мгновенно оказался рядом. - Дальше с нами не идёшь, - судя по широкой щербатой улыбке, эльфу такой расклад показался вполне удачным. - Останешься с раненым, будешь ждать нашего возвращения и дашь знать, если заметишь какую-нибудь опасность. Остальные, - Дориан повысил голос, привлекая внимание оставшихся солдат. - Вперёд, не будем ждать, пока венатори выставят для нас почётный караул, - он уже двинулся было к башне, но приостановился, нашёл взглядом долийца-проводника и широко улыбнулся ему, словно собирался пригласить поучаствовать в забавном приключении, а не ввязаться в новую схватку: - Йен, после тебя, не хочется сердить эльфийских духов.
  В лицо ударил неожиданно налетевший холодный ветер, и, посмотрев на помрачневшие лица солдат, Дориан подумал, что, возможно, шутка была не совсем к месту.

Погода словно задалась целью наказать его за ёрничество: поднявшийся ветер не желал униматься, лез за шиворот и прямо-таки гнал ускорить шаг и поскорее добраться до башни, казавшейся всё более привлекательной, несмотря на перспективу тёплой встречи с венатори. Занятый тем, чтобы поплотнее закутаться в плащ, Дориан едва не пропустил мимо ушей замечание долийца и на ходу хмуро покосился на проводника.
- Дай ему шанс, - так же тихо отозвался Павус. - К тому же Митч на часах полезнее, чем в этих развалинах. Вернёмся - решим, что делать.
  Дориан не считал себя ни добродетельным, ни чересчур мягким, но всё же от мысли деловито добить раненого и как ни в чём не бывало двинуться дальше его слегка мутило. К тому же делать это на глазах у солдат, которые только прошлой ночью потеряли двух товарищей, показалось рискованным: они явно сейчас были склонны занести подобный шаг в список грехов тевинтерца и долийца, а перечень этот и так рос слишком быстро для столь недолгой экспедиции. Впрочем, судя по выражению крайнего неодобрения, появившемуся на лице эльфа в ответ на неосторожное упоминание о духах его, заботу о нём и его положении в отряде он сейчас был готов ценить ничуть не больше, чем прошедшей ночью на привале.
- Шутки тоже средство познания, - хмыкнув, откликнулся Дориан и последовал за проводником.
  Свет нескольких факелов осветил просторный зал, и грешно было бы не воспользоваться возможностью его осмотреть. Дориан медленно оглядывался по сторонам: затейливая мозаика удивительно тонкой работы, украшавшая тяжёлые двери, обломки причудливой формы, назначение которых он вряд ли угадал бы, даже пустив в ход фантазию, очертания высоких сводов с явственными растительными мотивами, так чуждыми человеческой архитектуре - всё это было притягивало взгляд увлекало. Невозможно было не думать, что каждый шаг здесь - прикосновение к тому, от чего остались одни воспоминания и чего никогда больше не будет, а истлевший скелет в древних эльфийских доспехах не сторож даже - немой наблюдатель, неспособный ни на что, как бы ни вели себя в его царстве незваные гости.
  Шипение стрелы, неожиданно свистнувшей в воздухе, весьма прозаично прервало отвлечённые размышления Дориана и одним махом напомнило ему, где именно он находится и по каком случаю сюда явился. Поудобнее перехватив посох, маг поспешно огляделся: если поблизости нашлось место одному ловкому лучнику-венатори, другие не заставят себя долго ждать, и надо бы успеть встретить их огнём и льдом прежде, чем они сократят отряд ещё на несколько человек. Солдаты настороженно жались к стенам, держа наизготовку мечи, и с той же настороженностью высматривали противника. Тишина, царившая в башне, плохо сочеталась с приближением скорой атаки. Впрочем, атаки так и не последовало: ни лучников, ни проклятий на тевене, ни волны огня, пущенной каким-нибудь магом. Кажется, только тишина сгустилась больше прежнего.
  Наблюдая, как долиец рассматривает вонзившуюся в стену стрелу, Дориан шагнул ближе и замер от удивления, когда оперение медленно растворилось в воздухе.
- Хотелось бы думать, что ты прав, - задумчиво откликнулся он, поводя рукой там, где только что было древко. - Мне пока не доводилось читать о призраках стрел и опасностях, которыми они чреваты, однако... Kaffar! - ошарашенный, Дориан едва не отшатнулся, когда проследил за взглядом долийца и увидел, на что тот смотрит: о таком ему в тевинтерских книгах, кажется, тоже не доводилось читать.
  Если сперва мысль о том, что венатори как-то чересчур беспечно их пропустили, оказалась отодвинута на задний план впечатлением от эльфийской башни, то сейчас он и сам задался вопросом, который задал долиец. Это казалось странным, более чем, а вместе с трупом-кляксой под потолком это казалось очень скверным, и сейчас Дориан был готов очень недобрым словом помянуть болвана Митча за то, что тот не пересказал ничего ценного из рассказов о руинах, да и себя заодно за неоправданную беспечность. Он открыл было рот, чтобы ответить долийцу, но оглушительный грохот, донёсшийся от дверей, напрочь выбил связные мысли из головы.
  Застыв на месте каменной статуей, Дориан наблюдал, как медленно и торжественно захлопываются высокие двери, вспыхивают потусторонним голубым сиянием мозаики, а потом так же быстро потухают и уже никак не откликаются ни на отчаянные проклятия, ни на удары человеческих мечей. Солдаты рубили двери, искали замочные скважины в попытках использовать кинжалы на манер отмычек, кажется, даже попытались поджечь. Результата не было, а башня всё так же тонула в мёртвой тишине. Пожалуй, теперь уже не оставалось сомнений: отряд не встретили у дверей просто потому, что некому было встречать. Если бы здесь ещё оставались живые, они просто не могли не явиться на весь этот гвалт. А раз так, то, похоже, вместо задачи исследовать здешние руины появилась новая: выбраться живыми из странного капкана и понять, что уничтожило врагов Инквизиции, опередив её солдат.
  Дориан ещё раз осмотрелся, стараясь не давать воли растущему страху, и углядел в дальнем конце зала лестницу, ведшую наверх и утопавшую во тьме. Что ж, это хоть какой-то путь.
- Мне здесь всё кажется странным, и это странное выглядит скверным, - запоздало откликнулся он на вопрос эльфа, покосившись на него, потом повысил голос: - Гордон! - солдат, призывавший остальных к порядку, обернулся. - Оставьте двери. Их мог захлопнуть какой-то старый хитрый механизм, который мы случайно задели, - Дориан и сам сомневался в собственных словах. - В любом случае просто взломать её не получится. Может быть, он управляется ещё откуда-то, надо проверить наверху. Вперёд, - развернувшись, он двинулся к лестнице. После короткого промедления солдаты, повинуясь команде Гордона, последовали за магом.

  Лестница оказалась узкая, с полустёртыми ступенями, такая, что даже вдвоём трудно развернуться, наверх она поднималась широким полукругом. Дориан, освещая себе путь, всматривался вперёд и старался не оскальзываться на каждом шагу.
- Почему они сработали? - вполголоса спросил он, поравнявшись с Йеном. Поколебавшись, прибавил ещё тише: - И в механизме ли дело? - сияние, которым вспыхнули мозаики, стоило дверям захлопнуться, не шло у него из головы: очень уж непохоже это было на элемент затейливого декора.
  Отвлёкшись на долийца, Дориан в очередной раз забыл о бдительности и, вероятно, именно поэтому не заметил, как близко рядом с ним разрезал воздух изогнутый эльфийский меч. Новый свист заставил отшатнуться к стене, и Павус едва успел заслониться посохом от незнакомого эльфа, вооружённого мечом и расколотым уже щитом. Раздались удивлённые и испуганные крики, кто-то пустил стрелу, но воин, закованный в необычные латы с растительной чеканкой, словно не видел и не слышал их. Он отступал наверх, прикрываясь щитом, а у его ног скалился большой волк, и оба словно истаивали с каждым шагом. Дориан смятённо оглянулся, чтобы понять, кто теснит эльфа, и увидел, как несколькими ступенями ниже растворяется в воздухе фигура рыцаря в орлесианских доспехах.
  Отряд замер, снова не осталось ничего, кроме полутьмы и тишины.
- Во имя Андрасте, что это было?! - выдохнул кто-то совсем рядом.
- Мы их скоро догоним, тогда и спросим, - обычного беспечного тона не получилось, и Дориан двинулся дальше. - Есть что сказать? - совсем тихо спросил он Йена, через несколько шагов. Чем дальше они шли, тем хуже он понимал, что творится, а это очень мешало противостоять страху.

Всё, что они видели - магия. Да, пожалуй, долиец прав сейчас больше, чем когда-либо. Зачем и почему их впустили, что за сила здесь действует и кому подчиняется, откуда в тенях прошлого здесь столько воли к жизни, чтобы так явственно являться смертным - ответ на любой из этих вопросов был пронизан магией. Решить такой ребус было бы даже интересно, если бы у Дориана не крепло неприятное ощущение, что за всем этим в итоге обнаружится какая-то особая, главная тайна. И то, как они шли к этой тайне, вынуждаемые чьей-то чужой волей и направляемые неясными знаками, слишком напоминало путь безмозглого и любопытного животного в охотничью ловушку. Кто бы её ни расставил, в уме ему не откажешь: сейчас у них просто не было возможности повернуть назад.
- Думаю, ты прав: отголоски Тени. Я читал о таком, хотя самому видеть не доводилось, - кивнул Дориан, тоже всматриваясь в ступени, чтобы не сорваться вниз ненароком, и прибавил немного громче для идущих следом солдат: - Говорят, Тень сохраняет воспоминания об особенно жестоких, они превращаются в нечто вроде призраков и потом до бесконечности разыгрывают одни и те же события, как будто представление повторяют. Так что, похоже, сейчас мы у них вроде зрителей, - не то, чтобы солдаты сильно приободрились, но всё-таки пара облегчённых вздохов сзади донеслась, да и бормотание, смахивавшее на молитву, стихло. Дориан удовлетворённо хмыкнул себе под нос, а потом проговорил совсем тихо, так, чтобы слышал только эльф: - Хотел бы я знать эту самую причину. Есть у меня подозрение, что мы не выйдем отсюда, пока не разберёмся в чём дело. Предположил бы, что они просто хотят показать нам, что тут случилось в древности, а двери заперли, чтобы мы не сбежали до конца спектакля, но тот труп внизу и тишина повсюду наводят, увы, на менее беззаботные мысли.

  Последние ступени лестницы Дориан преодолевал, настороженно осматриваясь по сторонам и не опуская посох: ощущение невидимой, скрытой опасности росло с каждым шагом, и он махнул рукой на попытки с ним совладать. Впрочем, за порогом не было ни латных теней с мечами наперевес, ни призрачных стрел, свистящих из пустоты и в пустоте растворяющихся - только пустая, разорённая библиотека, остатки отделки которой ещё раз подтверждали эльфийское происхождение этого места, древние следы огня на полу да новые трупы. Пока солдаты беспокойно озирались по сторонам и несмело обходили изуродованный зал, а долиец изучал какой-то пергамент, который бережно подобрал с пола, Дориан принялся рассматривать трупы. Ледяная корка, покрывшая тело мага, дыра, прожжённая в груди лучника - знакомые метки для того, кто убивал стихийной магией. Смятое, словно скомканное тело солдата на полу выглядит схоже с трупом, который им встретился в нижнем зале. Итак, противостоять предстоит стихийной магии и... чему ещё? Неведомому великану или какой-нибудь жуткой твари, которую древние эльфы приставили охранять свою башню и которая с лёгкостью превращает в лепёшки тяжеловооружённых солдат?
  Отстранённо слушая негромкий голос долийца, зачитывавшего отчаянно горькое послание своих древних соплеменников, Дориан осматривал зал, ещё раз пересчитывал мертвецов и прикидывал, какова могла быть судьба ещё восьми венатори, если, конечно, Митч не ошибся, и в башню действительно вошла дюжина.
- Приведёт нас к медленной смерти... - эхом откликнулся он, ёжась от странным образом усилившегося холода, и обернулся к эльфу: - В самом деле, как, если здесь, похоже, жгли всё, что горело. И какое дело до этого пергамента венатори? Добирались-то они, кажется, как раз до него, - Дориан шагнул ближе к обледеневшей фигуре мага в надежде высмотреть ещё что-нибудь интересное, перевёл дух, плотнее запахнув плащ, и только сейчас заметил, что выдыхает пар.
  Неба над головой видно не было - потолок здесь прекрасно сохранился, виднелась даже тонкая резьба по камню - и всё-таки холодно стало так, словно они стояли на продуваемой всеми ветрами высоте. Дориан обвёл зал пристальным взглядом, ища причину того, почему зима так внезапно вдруг явилась в одну-единственную башню, но увидел только, как лёгкий иней покрывает доспехи солдат, а потом ему в лицо ударила вьюга, одним махом застлавшая глаза.   Заслонив лицо рукой, он попытался хоть что-то рассмотреть в оке снежного смерча и разом вспомнил свои недавние догадки о стихийном маге: тот, кажется, наконец, решил показаться и начать предпочёл с атаки.
- Ненавижу зиму! - яростно вскрикнул Дориан при виде того, как в центре снежных вихрей неторопливо, почти вальяжно поднимаются на ноги мертвецы. Отступив к стене, он призвал силу, всё ещё немного неохотно откликавшуюся после недавних упражнений, и метнул в противников огненный шар.
  Мертвецы отозвались нечеловеческими утробными звуками, будто обозлённый голодный зверь зарычал, и те, что были достаточно далеко от пламени, двинулись вперёд уже увереннее и быстрее. Один из солдат, стоявший к лестнице ближе остальных, бессвязно взмолился Андрасте и бросился к выходу, как оказалось, только для того, чтобы уже через несколько шагов рухнуть со стрелой в шее. Обходя догорающие скелеты, трупы приближались к живым.
- Факелы вперёд! - рявкнул Гордон. - Огонь тварям не нравится! - и первым схватился с мертвецом, вооружённым причудливым длинным луком, прикрываясь собственным факелом на манер щита.
  Дориан отступил к Йену, озираясь и лихорадочно соображая, как самому укрыться от стрел посреди всего этого хаоса и прикрыть долийца. Отчаянный вопль с другой стороны заставил отвлечься: двое мертвецов в тяжёлых доспехах теснили в угол одного из солдат, самого младшего в отряде, кажется. Отвернувшись на мгновение от эльфа, Дориан направил в нападавших ещё одну волну пламени и в следующее мгновение увидел, что всё-таки опоздал: ближайший скелет снёс парню голову.

Посреди воцарившегося вокруг хаоса Дориан не сразу заметил, как изменилось соотношение сил в бою, и почему именно солдаты так уверенно и решительно бросились теперь в атаку на нежить. Через пару мгновений Гордон, не встречая ни малейшего сопротивления, разнёс как трухлявое дерево скелет, ещё недавно натягивавший тетиву лука, и Павус, наконец, увидел, в чём дело: враги не нападали, не отбивались, даже не пытались бежать - они вообще не двигались. И оказалось достаточно немного внимательнее присмотреться к мертвецам, чтобы узнать уже знакомое фиолетовое плетение: энтропия, ловко наложенный паралич.
- Прекрасно соткано, - не удержался Дориан от комплимента, обернувшись к долийцу. Однако тот, кажется, не был сейчас способен ни по достоинству оценить свой успех, ни тем более принять похвалу.
Встревоженно нахмурившись, Павус шагнул ближе, чтобы подхватить эльфа под локоть и помочь подняться на ноги, и заглянул ему в лицо. Скула, на которой багровел свежий шрам, опухла, щека была залита кровью, но никаких других ран и повреждений не было. Впрочем, любому ученику было бы ясно: остроухого шатало не от ранения - от внутреннего опустошения, после того, как он собрал такое плетение было странно не то, что он потерял равновесие, а то, что оказался способен встать.
- Не держат ноги - держись за меня, - усмехнулся Дориан и тотчас зашёлся глухим, резким кашлем: устроенные недавно огненные взрывы выжгли здесь, похоже, не только нечисть, но и немалую часть воздуха, и дышать разом стало труднее.
  Оглядывая в постепенно стихающей снежной буре разворошённую библиотеку, Павус задумчиво щурился и смотрел туда, где несколькими минутами раньше их взглядам предстал неизвестный маг, сотворивший эту кошмарную атаку. Мысль о венатори напрашивалась сама собой и казалась вполне логичной, вот только вряд ли была верной. Во-первых, Дориан всерьёз сомневался, что чародей, искусства которого хватило бы на такое остался бы на низших должностях даже у Старшего и был вынужден самолично рыться в лесных руинах. Во-вторых, ему не доводилось ни читать о возможности одновременно творить настолько мощное стихийное заклинание и тут же дополнять его некромантским, ни, тем более, видеть подобное. Такое сочетание само по себе казалось маловероятным. И, наконец, в-третьих: Дориан не чувствовал здесь знакомой, родной магии, зато сполна ощущал неизвестную, чуждую, будто вросшую корнями в эту землю и теперь пробудившуюся, чтобы встретить незваных гостей. Он зябко передёрнул плечами, вздрогнув скорее от ледяного страха, продравшего изнутри, чем от обычного зимнего холода.
- Нет, не рассмотрел. Высокий, тощий, мантия какая-то странная - всё, ничего больше, - досадливо вздохнув, откликнулся он на вопрос долийца и после короткой паузы продолжил немного тише: - Но я не думаю, что это венатори. Это всё, всё вместе, - Дориан неопределённо обвёл разорённую больше прежнего библиотеку широким жестом. - Это не наша магия. Она для меня не только враждебная, но и какая-то чужая, - он посмотрел эльфу в глаза. - Тебе это место должно быть понятнее, чем мне.
  Теперь, после попытки "прислушаться" к силе, которая здесь правила, Дориан не мог не задуматься о том, насколько она схожа по своей сути с той магией, вспышка которой так смутно ощущалась внизу, когда захлопнулись мозаичные двери. Окончательное впечатление пока не складывалось, и не довелось ему сложиться: рядом возник Гордон, хмуро сощурившийся на главу изрядно сократившегося отряда.
- Ну? - требовательно спросил он. - Что дальше, маг?
  "Маг". Дориан мысленно усмехнулся: до этого момента они не позволяли себе к нему так обращаться, но теперь, видимо, терпение лопнуло. Интересно, как дело будет дальше?
- Всё по-прежнему: надо осмотреть этот этаж, - сказал он, делая вид, что не заметил никакого нарушения субординации. - Где-то здесь наш ключ к дверям и к выходу отсюда. Ищите и показывайте мне всё, что покажется необычным: непонятные записи и предметы, механизмы, амулеты, даже какие-нибудь осколки мозаики - всё. Мага берегитесь, - он хмуро осмотрел поредевший отряд. - Он где-то близко. Если появится, дайте лучше... атаковать меня, - последнюю фразу Дориан произнёс не без запинки, но решил всё-таки, что у него шансов отразить атаку немного больше, чем у лучников и мечников, а терять последних солдат не годится.
  Гордон как будто колебался несколько мгновений, потом скупо кивнул и скомандовал оставшимся следовать за ним. Дориан развернулся, чувствуя спиной напряжённый, недобрый взгляд и пошёл к дверному проёму в дальнем углу. Резьба, когда-то украшавшая его косяки была во многих местах сбита, и всё-таки там ещё угадывались искусно проработанные листья.
  Переступив порог, Дориан стал неторопливо, внимательно осматриваться: пренебрегать деталями после недавней встречи казалось опасным. Понять назначение этой комнаты было немного сложнее, чем предыдущей, но детали дали-таки нужные ответы. Несколько полуразвалившихся столов и пюпитров, на которых были закреплены полуистлевшие пергаменты с давно расплывшимися чернилами, некое странное сооружение, похожее на ремесленный станок, осколки стеклянных сосудов, захрустевшие под ногами, инструменты тонкой работы, валявшиеся вокруг в беспорядке, тонкой работы, но ржавые и давно пришедшие в негодность - всё это наводило на мысль о лаборатории. Дориан уже обернулся к отряду, чтобы поделиться своими соображениями, как увидел, в центре комнаты невысокую, тонкую фигуру в мантии, немного похожей на ту, что была на Йене. Длинноволосый юноша с причудливым валласлином на лице, отступал в угол, зажимая ладонью плечо. Прежде, чем Дориан успел привлечь к нему чьё-нибудь внимание, призрачный эльф неловко вскинул руку и метнул в сторону отряда заклинание. На то, чтобы увидеть, что заклинание предназначалось не им, а двум закованным в броню щитоносцам, теснившим мага, ушло несколько мгновений.

Имена эльфийских богов, которые смотрели сейчас на незваных гостей с барельефа невероятно тонкой работы и о которых Дориану доводилось только читать, эхом отдавались под сводами разгромленной лаборатории и, казалось, никак не хотели развеяться, исчезнуть до конца, и видение, больше похожее на убийство, чем на схватку, словно стало ответом на эти отзвуки полузабытого прошлого. При нехватке ума и избытке воображения можно было даже подумать, что тени и ожили в ответ на эти имена, и, судя по лицам мрачно переглядывавшихся солдат, без этого вывода не обошлось. Гордон скользнул по невысокой фигуре долийца недобрым, оценивающим взглядом и зло сощурился, как будто целился, стоило эльфу на свой лад откликнуться на явившееся им всем видение. Солдаты, не сговариваясь, стали плечом к плечу рядом со своим новым командиром, один положил руку на рукоять меча, и Дориан мысленно трижды проклял и этот несуразный поход, забравший уже почти дюжину человек, и самого себя за руководство, не стоившее ломаного медяка, и Йена за болтливый длинный язык, который вот-вот могут укоротить. Когда вчерашний убийца порицает за убийство соплеменников убитого, это звучит не слишком хорошо и уж точно не способствует дружбе между расами и миру в отряде.
- Это похоже на любую войну в любые времена, разве нет - полуутвердительно произнёс Дориан и заработал внимательный, настороженный взгляд одного из солдат. Вздохнув, он прибавил громче: - Это место, чем бы он ни было, похоже, убийство и смерть прямо-таки притягивает, и я бы предпочёл разобраться в причинах этого явления прежде, чем стану призраком новой, нынешней бойни, по примеру моих болванов-соотечественников. А вы? - последний вопрос был обращён ко всем разом и стал отчаянной попыткой отвлечь присутствующих от горестей старых времён в пользу бед насущных.
  Не слушать полный горечи голос долийца, повествовавший о давнем безысходном страхе и безнадёжной борьбе словами мага, только что "погибшего" на их глазах, оказалось невозможно. Медленно двигаясь вдоль стеллажей, бесцельно стирая пыль с полок и то тут, то там рассматривая фрагменты резьбы, перебирая инструменты на столах, Дориан невольно погружался в прошлое. Это была чужая история и боль тоже чужая, однако не отзываться на неё не получалось, не задумываться о том, каково сейчас эльфу - тоже. Встряхнувшись, Дориан досадливо передёрнул плечами, напомнил себе, насколько несвоевременны подобные мысли и собрался было уже отвлечься от исповеди ученика Хранителя и толком заняться обыском лаборатории, когда несколько фраз привлекли его внимание. Множество порезов? Труп, в котором "не осталось ни кровинки"? Знакомые, отвратительно знакомые приметы.
- Kaffar! - Дориан потёр ладонью лоб, на котором вдруг, несмотря на холод, выступила испарина.
- В чём дело, маг? - недружелюбно поинтересовался Гордон.
- Ни в чём ровным счётом, - откликнулся Павус. - Что-то становится жарко, прямо-таки не вздохнуть, - он некстати, наградил солдата беззаботной улыбкой и подошёл к Йену.
  Хотелось заглянуть в этот дневник поискать в нём другие свидетельства или опровержения того, что трудно было не заподозрить по услышанным нескольким фразам, однако эльф захлопнул ветхую тетрадь прямо у него перед носом. Дориан приостановился в некотором замешательстве, испытующе посмотрел на долийца, боль которого едва ли не ощущалась как собственная. Хотелось что-то сказать и в то же время было ясно, как день: нет таких слов, которые сейчас будут приняты хорошо. Поколебавшись, Павус склонил голову, словно почтительно присоединился к чужой скорби, хотел промолчать, но в конце концов слова сорвались-таки сами собой.
- Мне жаль, что ты всё это увидел. И прочитал, - негромко, так, чтобы услышал только Йен, сказал он. Хотел было, выждав немного, вытянуть-таки у него из рук дневник долийского мага, но уже в следующее мгновение забыл об этом, привлечённый весьма примечательной находкой.
  В углу, чуть поодаль сидел, привалившись к стене, скелет в орлесианских доспехах, которые сотни лет назад, должно быть, поражали своей роскошью. Прекрасную работу и затейливую чеканку было заметно и сейчас, вряд ли такие латы могли принадлежать обычному солдату. Шагнув ближе, Дориан опустился перед мертвецом на колени, принялся осторожно осматривать кости и доспехи и вскоре был вознаграждён находкой - обрывком пергамента, вывалившимся из-за раструба латной перчатки. Текст большей частью расплылся и был совершенно нечитаем, однако несколько последних абзацев разобрать удалось, и Павус вполголоса прочитал:

- Храни нас Создатель! - эхом отозвался один из солдат, с явной неприязнью глядя на эльфа.
  Несколько мгновений Дориан молчал, рассматривая ветхий пергамент, потом поднял глаза на Йена: принимать за гипотезу возникшую догадку, не посоветовавшись, не хотелось.
- Обескровленный труп в дневнике, точно такие же - в письме... Сдаётся мне, я знаю, откуда дует ветер, - тихо проговорил он, поднимаясь на ноги и глядя эльфу в глаза, и прибавил почти шёпотом: - Надо поговорить, - Дориан мотнул головой в дальний угол в надежде хоть немного скрыть предстоящий разговор от лишних ушей, и уже громче обратился к солдатам: - Ищите любые уцелевшие записи, все, какие понимаете, и особенно те, которые не понимаете, - он выжидательно посмотрел на Йена, протянул было ему найденное письмо и досадливо зашипел, когда то прахом рассыпалось в пальцах.

Дориан физически ощущал, какие напряжённые, неприязненные вгляды бросают на них солдаты и надеялся только, что дисциплина и верность приказу пересилят желание подслушать, о чём шепчутся "проклятые чароплёты". Потому что в противном случае последствия могут оказаться скверными для всех, кроме разве что здешних призраков да оживших мертвецов.
Дориан инстинктивно заслонил долийца плечом, словно рассчитывал таким образом приглушить его слова.
- Итак, ничего необычного, - несколько нетерпеливо откликнулся он. - Осуждается, строго запрещено и совершенно недопустимо, ни в коем случае нельзя привлекать демонов и дразнить храмовников, но всегда находится кто-то, кто желает большего. Всегда находится... - Дориан обвёл лабораторию долгим, пристальным взглядом. - И быстрее всего - среди тех, кто отчаялся и был загнан в угол одержимым врагом.
Несколько мгновений он задумчиво хмурился и, покусывая ус, подбирал слова. То, что происходит в этом месте с Завесой? Что ж, обескровленные тела, ожившие трупы, призраки, которые вот уже семьсот лет не могут угомониться - стоит только добавить нужную дозу магии крови, и сложится мозаика не менее проработанная и чёткая, чем та, что они видели на створках входных дверей, пусть и куда более жуткая.
- Пока я не знаю всего, мне трудно сказать, как именно это нам поможет, - по-прежнему хмурясь, сказал Дориан. - Да и если узнаем, придётся опираться на одну только теорию: я никогда не практиковал магию крови, - он чуть усмехнулся. - Несмотря на моё происхождение. Однако я знаю достаточно, чтобы предполагать интересные и опасные вещи: магия крови поддерживает жизнь, продлевает её, закрепляет проклятия, укрепляет связь с демонами и подчиняет им. Если она здесь сыграла какую-то роль, нам надо это выяснить. И лучше так, чтобы они не узнали, - он указал глазами на солдат и на шаг приблизился к эльфу. - В том дневнике было ещё что-нибудь? Что-то ещё о Хранителе или его лаборатории? - Дориан скрестил руки на груди, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не потянуться к долийцу и его сумке, где теперь лежало ценное, возможно, свидетельство.

- Продлевает жизнь? - долиец вздрогнул. - Хочешь сказать, что мы можем найти здесь лишившегося рассудка семисотлетнего Хранителя, который поднимает трупы и натравливает их на нежелательных гостей? - издав нервный смешок, он устало провел ладонью по лицу. - Я всегда хотел больше узнать об эльфах времен Долов, но это уже... слишком близкое знакомство.
И без объяснений было ясно, что участие в этом деле магии крови все заметно осложняет. В отличие от Дориана, Йен не мог похвастаться и теоретическими знаниями в этой области: после того, что произошло с ее предшественником, Истимиториэль не желала вовсе касаться этой темы. Ученикам было достаточно запомнить, что эта магия опасна, и за нее всегда приходится дорого платить. То, что Второй узнал уже без помощи Хранительницы, так это то, что магия крови поднимает чародея на несколько уровней выше обычных его способностей. Некромантия и сильнейшая стихийная магия - что это, если не доказательство?
- Почему ты не хочешь, чтобы они знали, что происходит? - встрепенулся Лавеллан, отгоняя прочь воспоминания времен ученичества. - Я понимаю, они взъелись и на тебя, и на меня, но какое отношение мы имеем к магии, которую творили здесь так давно? - следующие слова Дориана заставили долийца недовольно ощериться и невольно отступить на шаг назад. - В этом дневнике нет ничего для тебя, шем! - судя по тому, как разом повернулись к говорившим три головы, сказано это было слишком громко, и Йен сбавил тон, неохотно поясняя: - Запись, в которой упоминается то, что мы принимаем за магию крови - последняя. И судя по тому, как это удивляет Первого, раньше подобное не случалось. Для более детального изучения столь древних записей сейчас не время и не место - надеюсь, ты это понимаешь.
"Ты получишь этот дневник только из моих мертвых рук, шем".

- Создатель, надеюсь, что нет! - Дориан усмехнулся в тон долийцу и получилось почти так же напряжённо и нервно. Поколебавшись несколько мгновений, он с сомнением покачал головой: - Как бы впечатляюще ни смотрелся образ семисотлетнего эльфа-некроманта, способного повелевать стихиями, не думаю, что знакомства состоится. Для подобного нужно слишком много... ресурсов, - Дориан неловко споткнулся на последнем слове, искоса глянув на эльфа. - Это жизненная сила, кровь, множества живых существ. Сомневаюсь, что в здешней крепости  могли содержать столько пленных.
Припоминая сейчас всё, что ему доводилось читать о древних ритуалах, он напряжённо перебирал в памяти подробности. Не безосновательно ли он сейчас успокаивает беспокойство долийца? Сколько в действительности было "ресурсов" у погибшего Хранителя? И если даже в самом деле так немного, как сейчас кажется, то как именно он мог ими воспользоваться? Насколько можно доверять скудным сведениям, которые они получили?
Вопрос эльфа вывел Дориана из задумчивости и заставило невесело усмехнуться.
- Потому что мы с тобой для них два воплощения одного зла - ереси: долиец и тевинтерец. И оба - маги, - он невольно покосился в сторону солдат. - Этого уже достаточно, чтобы хотеть нас прикончить. Как только они услышат слова "магия крови", потеряют голову, и мишенью станем мы, можешь не сомневаться. И будет неважно, что нам не семь веков. Тише! - змеёй зашипел Дориан, стоило Йену шарахнуться от него. Солдаты поглядывали на них всё более и более долгими, пристальными взглядами, а Гордон и вовсе стал держаться ближе.
Отведя, наконец, от них настороженный взгляд, Дориан снова посмотрел на долийца. Тот отвечал неохотно и, кажется, за дневник погибшего собрата был готов драться, как хищник за детёныша.
"Ты что, думаешь, я у тебя его силой вырывать стану?"
- Я не собираюсь покушаться на древние записи, - он снова усмехнулся, и в этот раз усмешка вышла неожиданно мягкой. - Не видишь других свидетельств - так тому и быть, придётся обойтись без них. Нужно искать самим и не обрывки старых пергаментов, пусть на это отвлекаются наши храбрые ферелденцы, - Дориан снова покосился на солдат. - Любые приметы ритуалов, упоминания, подобные тому, что было в дневнике. Следы крови, сосуды, в которых она могла быть - что угодно. Если найдём, я... смогу выяснить что-нибудь, - голос звучал гораздо менее уверенно, чем Дориану хотелось, но сейчас был едва ли не единственный случай, когда он сожалел, что так несведущ в запретном искусстве.

совместно с Йеном

На сей раз эльф не попытался показать зубы, и Дориан мысленно возблагодарил Создателя за то, что их остроухий проводник всё-таки бывает сговорчив.
- Рад, что мы поняли друг друга, - кивнул он, слегка улыбнувшись, и двинулся к солдатам, которые теперь со слишком уж явным беспокойством следили за разговором двух магов.
  Что ж, если храбрые ферелденцы проявят такое же благоразумие, какое только что выказал вспыльчивый долиец, и никто никого больше не спровоцирует, возможно, удастся привести обратно в Убежище хотя бы остатки отряда. Дориан ещё некоторое время наблюдал, как солдаты роются в лаборатории, дождался, пока они выгребут все записи, которые хоть как-то можно было разобрать, потом нетерпеливо махнул рукой Гордону, чтобы собирал своих подчинённых: надо было идти дальше, искать хоть какие-то ещё свидетельства случившегося семьсот лет назад.

  Переступив порог следующего зала, Дориан на мгновение приостановился: на какие-то мгновения ему показалось, что он поддался какому-то причудливому зрительному обману, слишком дико смотрелись посреди всего этого запустения оконные витражи. На краткий миг этой детали хватило, чтобы дать волю воображению и мысленно дорисовать изящную обстановку зала, причудливые украшения и даже жизнь, которой полнилось это место. Павус медленно перевёл дух и мысленно одёрнул сам себя: он, похоже, провёл слишком много времени во власти эльфийских призраков и их древности, уже начинает фантазировать так же безоглядно, как потомок давних здешних обитателей. Дориан покосился на долийца и слегка тряхнул головой: странное наваждение наваждение отступило, и стало можно различить, что цветные стёкла давно разбиты, и изображения невозможно различить, что от мебели остались одни обломки, пол выщерблен, а искусно украшенная посуда превратилась в черепки, с противным хрустом рассыпающиеся под ногами. И всё-таки до конца забыть недавнее полувидение оказалось непросто, а голос Йена будто подхлестнул от воспоминания не избавляться.
  Обернувшись к эльфу, Дориан смотрел на него с удивлением и каким-то новым интересом: он так хочет поделиться тем, что чувствует? Или просто настолько задумался и не замечает, что говорит вслух? Есть ещё какая-то причина быть таким откровенным с тем, на кого упорно смотришь, как на врага?
- Я мало знаю об Арлатане, да и о его легендах немного, - негромко сказал Павус, по-прежнему не сводя с долийца внимательного взгляда. - Но это место как будто само - часть легенды. Эльфийская крепость, только эльфийская, здесь ведь ничего человеческого, кроме того, что принесли с боем, - он говорил негромко, словно боясь спугнуть здешнюю древность.
  Под ногами что-то тускло блеснуло, и Дориан наклонился поднять относительно неплохо сохранившийся керамический обломок, на котором всё ещё просматривался рисунок, протянул его Йену.
- Ты посмотри, это ведь, кажется... - рассказать, что именно ему кажется, он уже не успел: зал ожил так стремительно, будто его оживил порыв ветра, взвихривший по всей комнате невысокие столбики пыли.
  До сих пор являвшиеся из ниоткуда призраки держались в стороне и показывали живым фрагменты какого-то длинного, жуткого спектакля, но те, кто пришёл в этот раз, похоже, решили сделать самих гостей участниками действа. Дориан стоял в толпе призрачных эльфов, заворожённо смотрел на непривычно высокого долийца, которому внимали все остальные, и чувствовал себя так, будто сам сейчас врастает в ткань прошлого, становится его частью. Пожалуй, ещё больше разыграться воображению не дали только слова, брошенные древним эльфом под конец его речи - "Эта крепость падёт, но ни один шем не уйдёт из неё живым". Что же, осаждающих впустили, а двери за ними накрепко закрыли? Так же, как за отрядом Инквизиции сейчас? Что именно произошло дальше, и что должно произойти с нынешними незваными гостями? Непохоже, чтобы долиец-оратор увёл остальных оборонять последний рубеж, дело явно в другом, и надо бы последовать за призраками, чтобы увидеть, наконец, развязку и, возможно, собственную судьбу. Дориан хищно сощурился, как всегда в преддверии разгадки интересного ребуса, обернулся, чтобы привлечь внимание проводника и солдат, но сцена, которую он увидел, застала его врасплох.
- С какими ещё демонами?! - презрительно фыркнул он, запоздало обретя дар речи и повысив голос. - Не болтайте о том, чего не знаете! - отчаянно хотелось прибавить "варвары".
  Однако в этот раз ни повелительные интонации, ни грозный взгляд действия не возымели: то ли солдаты были слишком испуганы, то ли встреча с древними эльфами растравила давнюю неприязнь, то ли им просто осточертело подчиняться магу. Так или иначе, воины Инквизиции жаждали крови. И жертвы, которую теперь упускать не собирались. И этого неповиновения хватило, чтобы Дориана захлестнула ярость, чёрная, жгучая, мгновенно подстегнувшая действовать. В который уже раз за сегодняшний день он призвал силу и, одевшись пламенем, шагнул навстречу ферелденским клинкам.
- Назад, псы! - акцент оказался таким сильным, что и слов почти невозможно разобрать. - До костей сожгу!
  Солдаты, не сговариваясь, отступили на пару шагов назад, Гордон до странности медленно обернулся не то на крик, не то на полыхнувший рядом жар, и Дориану хватило этого краткого промедления, чтобы развернуться в его сторону и послать ему в грудь несколько огненных зарядов. Зазвенел брошенный на пол меч, раздался отчаянный вопль боли и одним махом занявшаяся фигура метнулась в сторону, ища спасения. Дориан развернулся к оставшимся солдатам, поудобнее перехватив посох.
- Кто ещё желает очистительного пламени? - глумливо оскалился он, поднимая руку, полыхающую ярче факела.
  Надо было бы опомниться и остановиться, но Павус сейчас не помнил себя. И уж подавно не помнил ни о том, кого спасал, ни о том, что нужно уцелеть и выбраться из этого зачарованного места.

Окрик долийца колоколом ударил по ушам, и Дориан, уже готовый метнуть новый огненный заряд, замер, как вкопанный, заколебался. Останавливаться не хотелось, идея проучить обнаглевших варваров и напомнить им о подчинении всё ещё казалась заманчивой, и слова эльфа словно пробивались сквозь толщу огня, которым Павус себя окутал. Пламя трепетало в руках, так и провоцируя поддаться искушению, но в последний момент Дориан всё-таки скрутил в узел собственную ярость и взял себя в руки. Огонь погас так же мгновенно, как вспыхнул несколькими мгновениями раньше, и Павус тяжело, с хрипом втянул воздух: напряжение сил не прошло даром, и теперь всё тело звенело от противной слабости, разливавшейся по мышцам. Встряхнувшись, он бросил на Йена короткий, цепкий взгляд: цел? Не ранен? Не обжёгся? Может идти?
  Эльф однако, хоть и выглядел вымотанным и потрясённым, продемонстрировал удивившую Дориана выдержку и самообладание, ему даже хватило запала, чтобы первым найтись и взять под контроль недавних мятежников. Что ж, надо будет потом поблагодарить, и за то, что остудил вовремя, и всё остальное.
- Идём дальше, - отрывисто бросил он солдатам, на сей раз беспрекословно подчинившимся приказу даже не главы отряда - остроухого. - Держитесь рядом, - переложив почему-то потяжелевший посох в другую руку, Дориан двинулся к двери.

  Что их ждёт за дверью, в которую Хранитель-призрак у них на глазах увёл своих соратников, Павус мог бы рассказать, даже не глядя на свидетельства далёких веков. Обескровленные тела, упомянутые погибшим долийцем-учеником и орлесианцем-захватчиком, ожившие мертвецы, способные сражаться с такой неизбывной яростью, призраки, всё ещё воскрешающие своим появлением картины прошлого и никак не желающие успокоиться - тому, кто имел хоть какое-то представление об имперских ритуалах магии крови, более яркие доказательства не требовались, и услышанное в этом зале не могло не укрепить уверенность. Что же до силы наложенного заклятия, достаточно было припомнить и мысленно пересчитать все полуистлевшие скелеты и едва остывшие трупы, которые остались позади, чтобы понять, как мало шансов выбраться отсюда у того, кто опрометчиво переступил порог башни. Оставалось только надеяться найти на месте ритуала хоть какую-нибудь нить, за которую можно будет потянуть и тем самым распустить всю магическую паутину, и Дориан, мрачневший с каждым шагом, готов был молиться, чтобы его знаний и сил хватило для этой задачи.
- Создатель милосердный! - выдохнул рядом с ним один из солдат, едва они переступили порог, и, наверное, не окажись он столь расторопен, благочестивое восклицание принадлежало бы самом тевинтерцу: пол вдоль стен был прямо-таки усеян костями.
  Большинство скелетов было в доспехах, таких же, как те, что носил призрачный воин, встретившийся им на лестнице. Здесь не было ни одного мертвеца, замершего в неестественной позе, не было ничего, что напоминало бы об ожесточённой схватке. Те, кто умер тут, не сражались, не пытались отстоять свою жизнь - они сами отдавали её, а потом отправлялись в вечный покой, словно ко сну отходили, и их, судя по всему, было кому проводить.
  Услышав тихий голос эльфа, Дориан с трудом оторвал взгляд от этого странного погребения, поднял голову.
- Да, - негромко откликнулся он. Странное дело: это была чужая боль, но она до странности остро передавалась, щемила сердце, даже говорить заставляла осторожнее и тише, как будто можно было резким словом и громким голосом кого-то оскорбить, как будто что-то, несмотря на прошедшие семь веков, всё ещё жило и исходило кровью в этой башне.
  Впрочем, кое-что действительно жило, и эта жизнь не сулила им всем ничего ничего хорошего. Напряжённо хмурясь, Дориан опустился на колени, чтобы рассмотреть желоба рун, в которых всё ещё виднелись следы крови, провёл по ним рукой, так чтобы повторить линии. Рисунки выглядели похоже на тевинтерские, но были затейливее и сложнее, как будто в них вложили какой-то дополнительный смысл, а оттого становились непонятнее. Дориан прикусил ус, досадуя на себя за то, что в пору ученичества был к рунам недостаточно внимателен, ещё раз прочертил пальцами линии в попытке прочитать побольше и всё-таки начал улавливать смысл. Магия вдруг проявилась до того явственно, что его в холод бросило: от рун исходило ощущение порабощения, долговечности, жажды крови и чужой жизни и ещё какого-то неуёмного желания, расшифровать которое никак не удавалось.
- Йен, - позвал Дориан, подняв голову. - Иди сюда, помоги мне, - голос прозвучал надтреснуто и напряжённо. - Что ты знаешь о долийских рунах? Есть какие-нибудь особенности? Я вижу слишком нечётко, - он невидяще прошёлся по линиям ладонью. - Порабощение. Долгая жизнь или долговечность. Замок, затвор, замкнутость или замкнутое пространство. Жажда крови или просто кровь. И ещё что-то: расплата, отдача долга, долг? Вечный должник? Просьба о прощении? Покаяние? Что? - Дориан поднял на долийца усталый взгляд и вытер грязной перчаткой испарину со взмокшего лба. Появилось скверное чувство, что чуждая магия не просто давит на плечи - она пьёт его силы, норовя взять верх.