Было время, когда Нивеллену казалось, что сидеть в засаде - интересно и увлекательно. Это «время» было актуально примерно неделю назад, когда он впервые залег в густом кустарнике, возле одной из деревянных хижин на самой окраине деревни. Каменных домов здесь не было. И люди были простые - вот только Леви до ужаса боялся, что в нем тут же вычислят мага и если не забьют лопатами прямо на месте, так уж точно с вилами погонят до самого Амарантайна.
Конечно, это никак не объясняет его странного поведения и желания поселиться в кустарнике.
А все дело-то было, по правде говоря, в том, что маги - такие же живые существа, как и любые другие, обычные жители Ферелдена. И кушать им хочется не меньше, чем крестьянину, солдату или дворянину. И даже больше! Потому что расход магической энергии будил в организме зверский аппетит.
Успевший совсем осунуться за время своего короткого путешествия, полного приключений и открытий, Нивеллен прислушался к неистовому зову своего желудка, издающему громкие трели на протяжении последних нескольких часов и плотнее прижался к холодной земле.
Ему ужасно хотелось чихнуть, но привлекать к своему скромному убежищу внимание эльф не хотел. Вообще, стремление замаскироваться как можно удачнее привело к тому, что целитель занял не самую удобную смотровую позицию и теперь лицезрел только стены ближайшего сарая, курятник, небольшой огород и кусочек грязной дороги, вздыбившейся после прошедшего на днях дождя.
В который раз Нивеллен убедился в том, насколько полезны его талант и предрасположенность к целительству - а иначе он обязательно уже простыл бы и умер от насморка в шалаше, который с грехом пополам для себя соорудил. Если вообще можно называть шалашом гору листьев и несколько тонких веток, держащих на себе растянутый и порванный в нескольких местах клочок чьей-то рубахи.
И чем сильнее вечерело, тем холоднее было лежать на земле, дожидаясь момента, пока все жители деревни разойдутся по домам и улягутся спать. Леви, ошивающемуся в здешних окрестностях уже довольно долгое время, было хорошо известно, что люди в таких поселениях - очень ранние пташки. Ложатся они на закате, но и встают чуть свет. И тут же начинают носиться из стороны в сторону, занимаясь своими, на взгляд эльфа очень странными делами.
Он с интересом наблюдал из кустов за тем, как они взрыхляют в огороде почву, выпалывают сорняки, рубят дрова. Все это было для него так ново и диковинно, что он даже не жалел ни секунды потраченного времени, проведенного вблизи деревеньки.
А надо было двигаться дальше - не прожить же здесь пол жизни? Да и зима совсем скоро наползет на Ферелден и тогда уже не спасет ни теплое свечение виспов, ни магический дар. А украсть у этих людей теплую зимнюю одежду целитель не только не смог бы, но и вряд ли бы захотел.
Эх! Эльф обреченно вздохнул и напрягся, заслышав собачий лай.
Несмотря на то, что животные его совсем не боялись и даже относились с каким-то неожиданным дружелюбием (может быть потому, что он спас одну из собак, угодивших в лесу в капкан охотников), Нивеллен опасался, что они его выдадут. И когда животных хозяева загнали в дом, он расслабился, радостно подмечая, что сегодня вылазка должна пройти успешно. Без сучка, без задоринки - как говорил один знакомый Леви храмовник, родившийся в обыкновенной крестьянской семье.
Мысль о старых временах навеяла магу грусть, но он поспешно отмахнулся от нее и аккуратно выполз из кустов на карачиках, вытаскивая из под себя надоедливую мантию, которой только волю дай - обязательно оплетет ноги и за что-нибудь уцепится.
Стараясь не слишком сильно шуметь, он добрался до курятника и осторожно выглянул из-за него.
Вот тут-то странности и начались.
По главной (и единственной) дороге кто-то шел. В какой-то момент целителю даже показалось, что это демон, но Сострадание молчало и он немножко успокоился, внимательно присматриваясь к высокой фигуре в сгущающихся сумерках. Фигура, между прочим, кому-то что-то прокричала и с минуту потоптавшись на одном месте, направилась прямо в сторону Нива.
Он тихо ойкнул, случайно стукнувшись лбом об угол здания и попятился, смутно осознавая, что если он сейчас не даст деру, то обязательно встретится с рогатым великаном лицом к лицу.
Эльф никогда особо не понимал, что нужно делать в таких ситуациях. Поэтому лучшим своим решением он счел с противным скрипом отворить дверь курятника и заползти под одну из широких деревянных досок с насестами, стараясь ни во что не вляпаться руками.
Вот уж свезло, так свезло!

Отредактировано Нивеллен (20-09-2015 22:25)

off: я не пил, честно.

Да что вы знаете о Панике? Не о той панике, которая слабенько копошится где-то внутри и подталкивает к совершенно необдуманным и даже глупым действиям, а о Панике с большой буквы, при которой начинаешь слабо понимать - что происходит вокруг и стучаться лбом о каждую плоскую поверхность в попытке хотя бы куда-нибудь приткнуться.
Так вот. Нивеллен Паниковал.
Когда страшная высокая фигура, больше похожая на плод страстной любви дракона и великана, чем на что-то добродушное и более менее вменяемое к гласу разумному, отворила в курятник дверь, эльф изо всех сил старался не стучать зубами. Но коварные зубы, будь они неладны, все равно плясали друг на друге, предательски выдавая местоположение своего непосредственного хозяина.
Когда к Нивеллену потянулась громадная рука, он тихонечко взвизгнул, все еще отказываясь верить в кошмар происходящего и весь сжался в комок, молясь всем богам подряд о немедленном спасении. Но спасения не последовало.
Большая рука неизвестного с силой вытащила его из под насеста и первоначально обмякший эльф тут же задергался и задрыгался, чуя, что если он сейчас пнет фигуру куда-нибудь, где предположительно находится ее нос, то, вполне может быть, ему удастся улизнуть через приоткрытую дверь.
Но маг не был акробатом. И уж тем более не обучен он был технике правильных пинков. Поэтому, вместо того, чтобы вмазать неизвестному между больших и длинных рогов, он ласково скользнул ногой по чужому плечу, заверещал, как дамочка, которую застали при попытке сменить вечерний туалет и выскользнув из цепкой хватки страшной фигуры, замахал руками.
Куда бежать? Куда бежать? Куда же, демоны всех подери, бежать?!
В его голове воцарились сумбур и хаос. Курятник, превратившийся внезапно в зловещую обитель неизвестного негодяя, пугал его практически до полусмерти, а эльф, извилины которого от страха совершенно перестали хотя бы что-то соображать, принялся дергаться из стороны в сторону, не зная: то ли ему предпринять попытку бегства, то ли смиренно стоять на месте и ждать расправы.
Да еще и Сострадание, преисполнившись к Нивеллену ласковой любовью, подсказывало под руку: то "влево!", то "нет, развернись!".
В итоге, тяга к жизни в целителе победила его неуемную покорность и он неудачно сиганув в одну сторону, споткнулся, падая прямо под ноги куда-то бегущему неизвестному. Неизвестный, как следовало бы этого ожидать, не перенял от своего драконьего предка способность летать и запнувшись в сгущающейся темноте о тщедушное тельце эльфа, тоже устремился куда-то в сторону выхода, рискуя снести на своем пути не только насесты, но и весь курятник. А то и застрять где-нибудь рогами.
Громко подвывая от волнами накатывающего на него ужаса, борясь с саднящей болью в ребрах, Нивеллен резво подскочил и на своих заплетающихся словно у пьяницы ногах помчался к выходу, каким-то чудом опередив уже очухавшегося от внезапной потери равновесия незнакомца.
Надо было срочно прятаться.
С этой мыслью, неожиданно здравой и даже логичной, он вывалился наружу, с порванной местами мантией и весь перепачканный птичьим пометом.
Должно быть, для стороннего наблюдателя картина складывалась удивительная: представьте, что в темноте из скрипучего деревянного сооружения выскакивает невысокая фигура, облепленная перьями, скулящая как собака, которой прижали лапу и в каком-то безумном мельтешении жонглирующая кудахчущими курицами.
Но Нивеллену было совсем не до смеха.
Избавившись от непоседливых птиц, загораживающих ему всякий обзор, эльф зайцем запетлял по деревне, не представляя даже, что он бежит прямо к расставленной для него ловушке.

В своих завываниях, леденящих души всех, кто в этот момент все еще не спал, Нивеллен почти преодолел половину пути в сторону выезда на тракт и уже было обрадовался, воспарил и понадеялся на спасение. Завывания, к слову говоря, уже были не столько плодом величайшего испуга, сколько странным способом самого себя подбодрить. И придать сил, ускорения, благословения в конце-то концов. И чем громче исполнял коленца эльф, тем быстрее ему отчего-то бежалось.
Придя в совершенный восторг от производимого на самого себя эффекта, он прибавил скорости, прямо на бегу натягивая мантию на плечи, чтобы не сползала и даже позабыл в какой-то момент истошно вопить, но... Но вопли неожиданно эволюционировали сначала в громкое хрюканье, а потом в тоненький визг, сверлящий уши присутствующих полу-задушенным фальцетом.
Ловушка захлопнулась, лиса попалась в капкан.
Эльф, почувствовав на своей шее лезвие чьего-то кинжала, постарался съежиться до размеров горошины и даже чуть подался назад, переводя полный животного ужаса взгляд то на руку силуэта, его держащего, то на огромную, уже знакомую магу рогатую фигуру, приближающуюся километровыми шагами.
Ему даже показалось, что от каждого шага этого существа земля дрожит и трясется. Но уж скорее, трясся он сам, совершенно безумно и бесцельно вращая глазами.
Супостаты! - думалось Нивеллену, прижатому к земле грузом неоспоримых аргументов. Убьют! Зарежут! - неистово метались мысли у него в голове, особо там не задерживаясь, но приводя все таки впечатлительного целителя в состояние абсолютной невменяемости.
Неудивительно, что он успешно пропустил мимо ушей все то, что сказала рогатая фигура пропитым басом и долго смотрел на нее, выпучив глаза и изо всех сил стараясь понять, чего хотят эти неизвестные и стоит ли отдать богам душу прямо вот сейчас, не пережив, простите, таких переживаний.
И только чуть погодя, обретя способность хотя бы как-то внятно излагать собственные мысли, а не бесшумно открывать рот и тихо икать, он обратился к подозрительно квадратному полу-дракону:
- К-к-к-какие в-вилы? - эльф звучно сглотнул литры слюны, внезапно выделившиеся у него во рту по вине слабых и неподготовленных к таким жизненным ситуациям нервов и смотря на неожиданного собеседника так, будто он сейчас огнем дышать начнет, поспешно добавил:
- Н-не убивайте!
И не убивали ведь!
Прошла минута, потянулась вторая. Основательно оценив ситуацию и благополучно решив, что калечить его уже, кажется, не собираются, Нивеллен слегка осмелел и даже перестал пытаться превратить свои глаза в две большие круглые луны. Он прогнулся под рукой великана, пытаясь встать на своих трясущихся ногах ровно и искренне понадеялся, что неизвестный не будет его больше так хлопать.
Целитель смутно подозревал, что на плече его уже завтра будет красоваться замечательно-сочный лиловый синяк размером с добротную тыкву.
На деревеньку опустилась совсем глухая ночь.
Несмотря на то, что погода еще радовала жителей Ферелдена, ночью теперь поднимался холодный ветер, пронизывающий насквозь и забирающийся под одежду, чтобы прилипнуть к коже ледяными пальцами.
Эльф поежился, чувствуя, как на спине его выступают мурашки. Во время бега он даже немного вспотел и теперь его так же легонько знобило.
И несмотря на то, что незнакомцы еще пугали его, заставляя шарахаться в сторону от каждого их неосторожного движения, Нивеллен уже поверил, что казнить его прямо на месте не собираются.
Он открыл было рот, чтобы сказать хотя бы что-то в свое оправдание, но только понуро опустил голову, виновато краснея и надеясь, что в темноте его смущения никто не заметит.
Он даже поддевал землю носком сапога, предпочитая рассматривать собственную обувь, чем страшные и грозные черты охотников за беззащитными магами.
Рядом. Рядом кому-то больно.
Эльф встрепенулся, почти подскакивая на месте. Шепот, коснувшийся его головы изнутри подействовал ничуть не хуже целого ведра ледяной воды. Он беспокойно осмотрелся и взгляд его остановился на темном проеме меж высоких деревьев.
Поднялся ветер и из леса, что остался по левую руку, кто-то зарычал.
Нивеллен, воспользовавшись тем, что фигуры отвлеклись на этот резкий звук, рванул в сторону опушки, уже не беспокоясь ни за мантию, ни за то, что ему могут воткнуть нож в спину.
Он чувствовал.
Дальше. Дальше. Дальше!
Он перескочил через камень, не слыша ни своего тяжелого, сбившегося дыхания, ни треска веток под ногами.
Здесь.
Совсем обессилев, маг упал на колени, утирая рукавом мокрый нос и склоняясь ближе к земле. Перед ним лежало животное. Оно едва шевелило своим некогда пышным хвостом и тихо скулило, не находя в себе сил даже голову повернуть.
Дрожащими руками, целитель прикоснулся в макушке лисицы, горько всхлипывая и старательно жмурясь, в надежде, что глаза перестанет так сильно жечь.
- Кто мог сделать такое? - спросил он на одном выдохе, обращаясь к своему преследователю, который тоже никак не мог отдышаться.

Отредактировано Нивеллен (23-09-2015 01:15)

Нивеллен коротко вскрикнул, едва успевая уследить за движениями страшного существа, в одно мгновение превратившегося из маленького, полу-мертвого зверя в огромное клыкастое чудовище. Воспользовавшись тем, что оно набросилось на кунари, эльф попятился ползком назад, расширенными от ужаса глазами наблюдая за смазанными в ночной темноте движениями «лисицы». И отползая не глядя, уткнулся спиной в толстый ствол многовекового дуба. Но прикосновение к холодной пахучей коре не отрезвило мага - он не мог и пошевелиться, будучи не в силах отвести от грациозных прыжков чудовища взгляд.
Целитель бесшумно сглотнул, шаркнув ногой по земле в попытке встать и грузно рухнул обратно, потому что существо обратило на него свое внимание. Оно явно не собиралось никого отпускать из темного, мрачного леса - ни воина, ни бывшего мага Круга. И Нивеллен, скованный страхом по рукам и ногам, только забормотал себе под нос что-то о том, что он не причинит вреда.
И он не лгал. Кому может причинить вред целитель, который и муху-то раздавить боится?
Но чудовище не слушало. Оно полностью развернулось к Нивеллену, в какой-то момент позабыв о том, что основной его противник повален на землю, а второй силуэт, тот что чуть поменьше, пытается оправиться от мощного удара. Эльф захныкал было, с надеждой взглянув на своих недавних мучителей и тут же притих. Он перевел свой взгляд на морду чудовища и завороженно вздохнул, чувствуя себя очень...странно.
Зеленые глаза неведомой твари заискрились мертвенно-зеленым свечением, засверкали в темноте и его утробное клокотание заглушило все посторонние звуки. Оно приближалось - медленно и осторожно, как обычно приближается к жертве матерый хищник. Свою жертву он прекрасно знал.
Его глаза... Они словно отражали биение эльфийского сердца - то практически меркли, то мстительно загорались, подпитываемые бледным светом луны, пугливо выглянувшей из-за мохнатых, пушистых облаков. Нивеллену казалось, что если чудовище наклонит в бок свою массивную голову, то он наклонит свою вслед за ним. Если оно пригнется для прыжка - он тоже прижмется к земле и подожмет под себя худые ноги.
Оно остановилось от целителя на расстоянии вытянутой руки и заклокотало снова. Рычание существа грозным рокотом прокатилось по лесу и звоном раздалось у мага в ушах. Но он не двинулся с места, только слабо дернул головой, пытаясь разорвать зрительный контакт. Но оно не позволило.
- Подчинись мне, маг. - рявкнуло оно, взывая в душе эльфа к беззвучным глухим рыданиям и повело своим широким хвостом в нетерпении, присущем всем демонам. И Нивеллен почувствовал, что теряет волю. Его твердость и непоколебимость - такие же слабые и тщедушные, как и он сам, песком утекали сквозь пальцы, грозя вот вот оставить его во власти демона.
Эльф тихонько заскулил, изо всех сил стараясь выпутаться из цепкого контроля чудовища и понимая, что чем больше он дергается и бултыхается, тем сильнее трясина затягивает его. Взглядом, совсем потерявшим резкость он наблюдал за тем, как поднимается на ноги фигура где-то позади чудовища и моргнул, смачивая глаза невольными слезами.
От напряжения у него задрожали руки, чуть согнутые в локтях. Целитель упирался ими в землю, болезненно согнув побелевшие пальцы - так, словно он надеялся отыскать в сырой лесной почве поддержку и защиту. Но ни того, ни другого он не дождался.
- Подчинись! - визгливо прозвенел в его голове голос чудовища и Нивеллен закричал, схватившись за голову грязными ладонями. Он больно ударился о ствол дерева спиной, еще не понимая, что даже сквозь мантию содрал кожу с нескольких позвонков и весь сжался у корней как эмбрион.
Демон копался в его голове. Был везде - внутри и снаружи. И целитель прикусил нижнюю губу до крови, стараясь отвлечь себя от того, как беснуется существо, пытаясь в клочья разодрать двери, ведущие в сознание мага. А потом...
«Не бойся, Нивеллен» - мягко сказала Она, будто обнимая эльфа своими теплыми руками и он тут же почувствовал, что стало немного свободнее. На него накатила немыслимая легкость и Леви, все еще не веря своей удаче, поднял голову, вновь взглядом нашаривая глаза чудовища.
Оно зашипело, зарычало, ударив о землю хвостом.
- Ты! - закричал демон и не выдержав натиска Сострадания, в два прыжка растворился в темноте. Но его клокотание вовсе не стихло.
Маг, едва оправившись от схватки между его покровителем и чудовищем, вскочил на ноги и схватив рогатого за громадную лапищу, потащил его за собой.
- Быстрее! Оно еще вернется! - беспокойно затараторил Нивеллен, дергая неизвестного, чтобы тот шевелился. Маг нисколько не сомневался в том, что так просто демон их не оставит в покое.

Потому что Скеллиг.

Ночь так красива... Это длинное лето привело с собой хмурые тучи, кружащие над Ферелденом как мать над своим любимым ребенком. Сегодня их пушистые крылья накрыли лес, со всех сторон обступивший деревушку близ Амарантайна и гуляка-ветер лениво гнал их куда-то на север вместе с зеленой листвой.
Ночью деревья кажутся черными будто смоль. Страшными и высокими исполинами, таящими за своими спинами великую опасность. Целитель давно уже понял, что здешние звери не боялись ни эльфов, ни людей. Они разгуливали свободно, почти не пуганные охотниками. Умное зверье обходило капканы и частенько выходило на опушку леса, присматриваясь к небольшой деревеньке. Но раньше они не подходили настолько близко.
Он бежал, едва поспевая за широкими шагами рогатого великана, мелко семеня и сбивчиво дыша. Он не мог ни слова вставить, попросить перейти на медленный шаг, потому что боялся, что попробует что сказать и тут же задохнется. Ведомый неизвестными в такую же пугающую неизвестность, он наконец заставил себя приглядеться.
Целитель привык видеть мир немного не так, как все иные. У каждого живого существа, у каждого предмета - он улавливал свой особенный «цвет», пропитывающий все вокруг. Нивеллен с искренним восторгом вспоминал Башню, в которой магия сплеталась в ослепительный клубок жизни. Очень теплый. В Круге было так много силы, с избытком источаемой каждым чародеем, не способным сосредотачивать в себе всю свою энергию, что ее, казалось, можно было зачерпнуть ладонями. Прямо как воду. Или парное молоко.
Эльф поднял взгляд на своих неожиданных спутников. Рогатый великан - таких книги описывали как «кунари» источал лимонно-желтое свечение. Мягкое и в то же время будто пронизывающее насквозь, оно не обволакивало. Не окружало и не липло к коже, а скорее осторожно покалывало, пробуя на прочность. От кунари веяло волей и немножко - справедливостью, так что Нивеллен, привыкший полагаться на свое магическое зрение, немного успокоился. По крайней мере, эльфу больше не казалось, что высокий прихлопнет его на месте, не выслушав предварительно никаких оправданий.
О, боги!
Кунари остановился так резко, что Леви, успевший как всегда уплыть из реальности в свой собственный замкнутый мир, врезался в его спину, больно ударившись носом о твердую выпуклую лопатку. И тут же вытащил свою помятую ладонь из громадной лапищи, стараясь растереть затекшие пальцы. Отскочив в сторону, он взглянул на спутников с какой-то совершенно детской обидой.
Они только что предположили, что он в одной упряжке с демоном!
- Никакой связи у нас нет. - пробубнил Нивеллен себе под нос, не выдержав таких обвинений и в то же время очень боясь быть услышанным. Он отошел еще на несколько шагов, беспокойно осматриваясь.
Ночью лес становился пугающе однообразным. Целитель никак не мог понять, как далеко они ушли от деревни и в какой стороне он разбивал себе маленький лагерь. А ведь где-то там и его посох остался!
Он расстроенно шмыгнул носом, стараясь утешить себя мыслью о том, что на рассвете можно будет вернуться к оставленным где-то возле шалаша пожиткам по следам. И это если не пойдет дождь! А если пойдет?
Нив поежился, понимая, что его начинает нервно потряхивать. Как будто ему вообще было мало того, что приходится каждый день прятаться во всех придорожных кустах и держаться мест как можно более безлюдных. Так теперь и эти грубые неизвестные. И демон. Откуда он тут вообще взялся?
Нужно было успокоиться.
Целитель повернулся к кунари и все таки приблизился к нему, стараясь все таки не нарушать его личное пространство. В тусклом свете луны, с интересом посматривающей за лесным массивом из-за большого темного облака, он разглядел на груди великана глубокие царапины. И тихо ойкнул, тут же представляя, как они, должно быть, болят. А на лице второй тени, что на поверку оказалось эльфийкой, оказались почти такие же.
От обиды на жестокое существо со светящимися зелеными глазами у Нивеллена задрожали руки и подбородок, но он утер нос рукавом мантии и поднял на спутников взгляд.
- Вам больно? Можно я вам помогу? - но он спрашивал разрешение скорее ради проформы, уже концентрируясь на заклинании. Целитель приподнял руки, прикрывая глаза и обращаясь к духовной связи с Тенью. Его пальцы словно поддели тонкую магическую нить - ослепительно белую и целитель почувствовал, как магическая энергия утекает из него, понемногу, как маленькие песчинки из часов.
Магия коснулась сначала кунари, мягкой волной проникая в его грудь через кожу и затягивая сочащуюся кровью рану. А потом окутала и эльфийку, избавляя ее лицо от уродливых царапин.
Нив же робко улыбнулся, все еще чувствуя с Тенью поразительное единение и тут же вздрогнул. За ним кто-то наблюдал.
Эльф резко обернулся, прерывая магический ритуал и затаил дыхание, всматриваясь в ночную темноту.
Понимая, что его раскусили, демон зарычал, притаившись в густой тьме между деревьями и злобно расхохотался. И как по приказу из леса на небольшую поляну потянулись волки. Четверо голодных созданий окружили несчастливую троицу, еще не нападая, но напряженно припадая к земле для прыжка.
Чудовище было слабо, ведь оно сидело в теле животного, но у него вполне хватало сил, чтобы управлять небольшой стаей. Нивеллен, попятившись от ближайшего к нему зверя ткнулся кунари в бок и тихонько завыл. Эльфу все сильнее казалось, что сегодняшняя ночь станет для него последней.

Спасибо за пост треку: Hans Zimmer - Mombasa.

- Молнией? - испуганно икает маг, даже и не думая повернуть к собеседнику голову и отодвигается еще дальше, настороженно переводя взгляд с одного зверя на другого. Он только сглатывает, рассматривая широкие пасти, сплошь усеянные острыми клыками и голос его берет доселе неведомые нотки визгливости: - Что? Нет.
Он не уверен, что не перепутал буквы в произносимых словах и совсем не уверен в том, что правильно расслышал кунари. Он вообще не уверен ни в чем, кроме того, что нужно срочно нестись прочь, подальше от этой поляны. Ох, их же тут всех разорвут на куски!
Даже не прикрывая век, эльф явственно видит их собственные изодранные бездыханные тела, разбросанные и растасканные по холодной земле. И практически беззвучно поскуливает, дергаясь от демонического клокотания в своей голове. Утром их найдут деревенские и похоронят под толстым слоем грязи и глины в одной братской могиле, где о них никто никогда не вспомнит.
«Спокойнее!» - призывает в голове властный голос и Нивеллен удивленно моргает, смачивая глазные яблоки невольно выступившими слезами. Страшный морок мгновенно слабнет и демон, почувствовавший огромную дыру в защите мага, но так и не сумевший ею правильно воспользоваться, беснуется где-то на задворках сознания. Еще бы, ведь дверца в тщедушную лакомую душонку захлопнулась у него прямо перед носом, едва его не раздавив.
Целитель толком ничего не успевает понять. Огромная рука практически отшвыривает его в сторону, разрывая расстояние между ним и волками и в какой-то момент, пошатываясь в попытках устоять на своих ватных ногах, Нивеллен скорее чувствует, чем видит, как клацает прямо возле него грядой острых клыков - пасть. Он глубоко вдыхает и тут же весь исходит кашлем - из пасти волка воняет разложением и гнилью. Он умудряется только рассмотреть полинявшие бока с кусками вылезшей шерсти и глаза, полные одного желания - убить.
Ни один зверь не убивает ради удовольствия. А эти - вполне.
Он делает назад еще один шажочек, спотыкаясь о толстый корень высокого дерева и ойкает, пугаясь нежданного грохота. Эльф готов взвыть вместе с волками - они так пронзительно рычат, катаясь в траве и пытаясь сбить обуявшее их пламя, что ему становится их мучительно жаль. Пламя такое неестественно рыжее, режущее глаз, что Нивеллен жмурится и отворачивается. Ему кажется, что оно обжигает ему лицо.
Прожорливые языки огоньков вспыхивают на траве, обгладывают корешки и растекаются ломанными линиями к деревьям. Как паутина огромного шелкопряда. С несколько томительно долгих секунд целитель смотрит за причудливыми плетениями на земле, переступая через огненно-красные линии и стараясь не опалить мантию, а потом вскрикивает, когда его подхватывают на руки одним легким движением.
Но его крик захлебывается с первым же скачком, когда рука кунари, подскочившая вместе со всем телом - с обоими телами от рваного ритма бега и тяжелой поступи. И этот короткий прыжок выбивает у эльфа из легких весь воздух, заставляя его беззвучно открывать рот подобно рыбе, выброшенной на берег после буйного шторма.
Земля размытыми черными полосами мелькает у него перед глазами, превращаясь в одно сплошное пятно и Нивеллен сжимает зубы, пытаясь сгруппироваться в чужих руках, чтобы так не тряслась голова. Он напрягается и возмущенно вскрикивает, когда одна из гибких веток больно хлещет по его уху. Он сам способен идти! И бежать! Может быть не так быстро, но...
Эльф испуганно вскидывает голову, привлеченный красным маревом, выжигающим черноту ночного леса. За их спинами разгорается алый рассвет, тянущийся к небу оранжевыми вспышками-всполохами. Сердце пропускает удар и затаив дыхание Нив наблюдает за тем, как быстро огонь догоняет их, спешащих в бездумное «никуда». Он заворожен как жертва искусного гипноза, но лишь на мгновение. И когда он позволяет себе глубокий вдох, душу обуревает лавина эмоций. Страх и жалость смешиваются воедино, заставляя целителя с криками вырваться из объятий кунари и прокатится по земле, собирая все шишки и камни.
- Что вы наделали?! - гневно орет он, хрипло, почти с ненавистью. И в его голосе проскальзывают интонации, никак не способные ему принадлежать. Сострадание переполняет его и Нив совсем забывает о собственном благополучии. Ведь теперь все жители леса... О Боги!
Пламя наступает на пятки. Оно воет под небом, пожирая деревья и волной прокатываясь по сухой траве. Нивеллен гулко кашляет, вдыхая запах горелых листьев и влажных веток. В его голове звенит тревожный звоночек и он бросается следом за своими «спутниками».
- Вы не уйдете! - оглушительно проносится у каждого из них в голове и демон, раздувшийся в размерах, совсем обезумевший от ненависти выскакивает прямо на дорогу, заставляя троих беглецов рассыпаться по лесу. - Как вы посмели осквернить мой лес!
Не отдавая себе отчета, Нивеллен бросается вправо, проскальзывая мимо искореженных бревен и обходит демона сбоку, держась от него как можно дальше. Эльфийка тоже рядом, но проклятая зверюга так увлечена своим высоким рогатым противником, что привлечь ее внимание не удается ни криками, ни камнями. Оно уворачивается и рычит, отвратительно скалясь и роняя на землю тягучую зеленоватую слюну.
Пламя бушует и подъедает наполовину надломленные деревья. И по счастливой случайности одно из них, сухой и старое - такое же, как и сам лес, с визгливым свистом ветра падает оземь, отделяя кунари и демона друг от друга.
Тварь отпрыгивает в сторону, едва не попадаясь в кольцо пламени и орет, пытаясь сократить расстояние со своими жертвами.
Эльфийка кричит что-то, заметив, что демон приближается, но Нивеллен не может пошевелиться. Он слышит собственное дыхание. Слышит треск пламени вокруг и огонь, взвивающийся ввысь кажется ему паломником, тянущим руки к небесам в отчаянной мольбе.
Он делает вдох.
Воздух сухой и горячий, он растягивает легкие, обжигает горло. И словно вторя ему, по лицу целителя расходятся белесые нити. Его окутывает свечение - белое с фиолетовым и незаметный обычному глазу дымок. Все внутри него рвется и трещит, раздираемое на части потусторонней энергией. Ее слишком много.
Он покачивается на одном месте, прикрывая глаза и опуская голову. Его тянет к земле - Сострадание касается позвоночника и ее пальцы входят в плоть как нож. Незримый и не оставляющий ни единого следа на коже. Когда он открывает глаза вновь - они светятся ярче пламени и холоднее яркого сияния звезд.
- Убирайся, демон. - с трудом произносит целитель, вплетая магическую энергию в заклятье, укрывая себя и спутницу кунари защитным плащом.
Тварь шипит и замедляет шаг. Нивеллен, будто отделившийся от собственного тела чувствует, как дух давит на него, заставляя жаться к земле и держаться ближе к тени - к местам, где ее еще не охватил голодный пожар.
Он поднимает невидящий взгляд объятых светом глаз на кунари и недобро улыбается. Демон в смятении - а боится ли здоровяк?