Под любопытными взглядами собратьев становилось неловко. Разумеется, направляясь сюда, он знал, что так и произойдет - все будут смотреть на него, как на невиданное доселе явление, не чудо, но занятную странность, от которой даже не знаешь, чего ожидать. Скованность охватила было все его естество, но почти сразу же он заставил себя расслабиться. Негоже сетовать на серость волчьей шкуры или быстроногость оленя: случись ему самому оказаться на месте всех этих зевак, он и сам не удержался бы хоть одним глазком, да понаблюдать за таинственным незнакомцем, связавшим свой путь с путями извечных недругов эльфийского рода.
На время успокоив себя тем, что, стоит клану узнать его историю, и всеобщий интерес немного угаснет, он вновь обратил свое внимание на эльфийку. Та была... удивлена. И хотя Деннаган ожидал много худшего от hahren, одной из многих хранительниц знания о низости и коварстве людей, его приятно поразило то, как она держалась. Даже если и промелькнуло в ее голове отвращение, презрение к нему, то в голосе не отразилось ничего, кроме сдержанного изумления.
- Немногие. И я бы соврал, сказав, что у меня не было выбора, - он проследил за ее взглядом, неровно брошенном через плечо, но, обнаружив в той стороне лишь поглядывающих в их сторону долийцев, усмехнулся. - Они разорвут меня на части, не так ли? Если не руками, то многочисленными вопросами.
О, Деннаган прекрасно осознавал, что надолго задержаться ему здесь Алерион не дадут. Стоит утихнуть первой волне любопытства, и его присутствие здесь станет не только стесняющим, но и попросту опасным. Никому, ни местным hahren, ни Хранителям не нужно, чтобы он посеял семена сомнений в головы юношей и девушек клана, соблазнив их росказнями о жизни в большом мире. И пускай Деннаган - даже от чистого сердца - никогда не обрек бы ни одного из охотников на то, через что довелось пройти ему самому, старейшинам это объяснить было бы трудно.
На мгновение Ден скривился, словно глотнув прокисшего молока. А от воспоминания женщины о Халамширале так и вовсе поспешил отмахнуться, резко, почти яростно покачав головой:
- Не стоит. Не стоит об этом, особенно такой чудесной ночью.
Ранам, которые оставил на его душе прóклятый город, суждено было затянуться еще очень, очень нескоро.
На дне пиалы еще оставалось немного молока, и долиец, помедлив, перевернул сосуд над огнем. Угощение - сперва для него, а теперь и для Силейз - с шипением растворилось в языках пламени.
Так ему было спокойнее. Говоря о чудесной ночи, он не преувеличивал - ему и впрямь не хотелось ничем нарушить того умиротворяющего покоя, что он чувствовал, находясь в соприкосновении с кланом. А кто мог бы поддержать атмосферу уюта, как не Хранительница Очага?
В ответ на улыбку эльфийки Деннаган улыбнулся тоже:
- Учишься радоваться малому, находясь вдали от дома.
Последующие слова hahren Ден выслушал спокойно, без напряженности. Только кивнул под конец, словно соглашаясь с чем-то и как бы говоря: "Этого стоило ожидать". Клан Алерион и вправду мал. Пожалуй, даже слишком по его меркам. И то, что он не заметил этого сразу, купившись на количество утвари и аравелей, говорило явно не в его пользу.
Рассеянным и задумчивым взглядом он проводил падающие в костер ветки. Огонь поглотил их так же быстро, как мгновения тому назад - молоко.
- Как... что? - Ден запнулся, не сразу поняв, о чем его спрашивают. Когда же смысл слов эльфийки дошел до него... - Ох. Это. Дай мне минуту, чтобы собраться с мыслями.
Возможно, не расслабься охотник в тепле и уюте, он и заметил бы тень, пробежавшую по лицу женщины, то, как дрогнул на последних словах ее голос. Но сейчас наблюдательность его спала, свернувшись и подставляя бока ласковому жару костра. Сцепив пальцы в замок и упершись локтями в колени, Ден немного подался вперед.
- Это... это стоило мне определенных усилий, hahren, - голос охотника звучал ровно, а взгляд был обращен не на эльфийку - на огонь. Сейчас мыслями он пребывал в своих воспоминаниях. - Не подумай, что я не любил свой клан. До сих пор для меня он дороже всего, что я когда-либо ведал и принимал. Я оставил там отца, мать, своих учеников... долг перед elven, в конце концов. Я не покинул клан. Скорее, я из него сбежал.
Он замолк, подбирая слова. То, что он уже не один десяток раз проговаривал в своей голове, сейчас отчего-то давалось ему с трудом: словно, услышав вслух свои собственные мысли, он мог найти в них изъян, ошибку. И разочароваться в себе и своем решении уйти из Линдиране.
- Кто-то мог бы назвать меня трусом. После той бойни, что произошла в Орлее, я был сам не свой. А потом случилось... всякое. Та битва настолько изменила всех, кого я знал - насколько и я изменился сам - что я больше не нашел в себе сил там оставаться. Возможно, покидая свой клан, я хотел понять, ради чего пролилось в те дни столько крови... хех. Нет, я бы соврал самому себе, сказав такое. Думаю, мне стало душно. Тесно. Ты и сама должна понимать, как это странно - смотреть и не видеть тех, кого ты когда-то знал. И я сейчас говорю не только и не столько о мертвецах.
Огонь плавился в отражении глаз, выхватывая из их глубины очертания застарелой боли:
- Это... не все причины, конечно. Творцы, как же бывает сложно облечь слова в форму!
Он криво усмехнулся. Пелена задумчивости спала с его глаз и он взглянул на сидящую напротив hahren.
- Я знаю, что не имею права спрашивать такое. Но... разве и тебя, и всех это не изменило? О чем ты думаешь, наблюдая за жизнью Алерион и ожидая, пока все станет, как прежде?
Нет. Он не скажет того, что так и вертелось на языке: предательский, горький, оскорбительный для охотницы вопрос. Но и Деннагана создалось впечатление, что его отголосок - зыбкий и слабый - все же промелькнул в последних словах его пламенной речи.
"Как вы все после этого не посходили с ума?"
[AVA]http://storage3.static.itmages.ru/i/15/0911/h_1442015559_7616447_617238a431.jpg[/AVA]