1. Имя
« Даррен. Просто Даррен. Последнюю фразу мне часто приходится добавлять в ответ на недоуменно-ждущие взгляды. Конечно, отсутствие фамилии не такое уж и редкое явление, особенно, здесь, в Нижнем городе. Да и стоит вспомнить тех же беженцев. Во все времена сплошь и рядом встречались те, кто «терял» свое родовое имя вместе с богатством и статусом, те, кто сам отказывался от него по каким-либо причинам, да и те, кто просто хотел стереть его и забыть. И все-таки окружающие бывают любопытны до бесцеремонности. Все им расскажи да объясни. Крестьяне. Так и хочется вздохнуть и пожать плечами, разводя руки, будто одно это слово все объясняет. Впрочем, пожалуй, так и есть.
Не рассказывать же каждому встречному, что в детстве чаще, чем на собственное имя, мне приходилось отзываться на клички вроде «Эй, ты», «Мелкий» и на куда менее лестные эпитеты, которые иначе, чем ругательствами и оскорблениями, и не назовешь. Родители, благо, всегда помнили название своей выпивки и человека, у которого ее можно достать, так к чему им было грузить голову еще и моим именем?
Звучит, как будто я на них чертовски обижен? Возможно. Что ж, значит, нужно просто забыть эту часть жизни, вычеркнуть этот кусочек себя. Сложно не будет, я ведь и фамилию свою не знаю. Сомневаюсь, что родители с их давно пропитыми мозгами ее помнят. Что ж, отныне я Даррен. Просто Даррен. Для друзей Дар. Будем знакомы».
   2. Раса, возраст, пол
Человек, 25 лет (9:16 века дракона), мужской.
   3. Класс. Специализация
Маг. Специализация не изучена.
   4. Положение в обществе
После того, как родители почти за шкирку притащили парня в лечебницу к Андерсу, посчитав, что, раз он маг, пусть сам и определяет судьбу их «мажеского отродья», а им такой сын не нужен, Дар так и остался с бывшим Стражем. Около трех лет находился на его попечении, помогая в лечебнице и попутно обучаясь магии. Скрывался от храмовников и опасался попасть в Круг, наслушавшись правдивых и не очень россказней о нем. В данный момент после поспешного бегства Андерса путешествует уже около четырех лет в поисках вышеупомянутого.
   5. Биография
А нам до смерти на роду,
Здесь за бедой встречать беду.
И проклинать свою Судьбу
Как грешники в аду.
Какой может быть история любого из жителей трущоб Нижнего города? Такая же непримечательная, такая же безрадостная, и порой такая же грязная. Каждому второму здесь есть, что скрывать. Имей уважение к чужим секретам, и ты получишь… Просто получишь. Как более слабый. Сунь свой нос, куда не следует, – и получи тот же комплекс мероприятий под названием «полная задница».
Здесь каждый крепко цепляется за свои тайны. Разнюхивать чужие не принято, но если есть шанс потопить другого, редко кто им не воспользуется. Хотя бы потому что среди швали, населяющей эти трущобы, немало преступников, разбойников да и простых людей, скрывающихся от кого-то. Если ты проникнешь в чужой секрет, ты уже опасен. Тебя не оставят рядом. И тот человек, с которым ты еще вчера вместе рыскал по этим запутанным улочкам, окутанным дымом литейных цехов, в поисках заработка, совершенно спокойно может попытаться прирезать тебя. Из какой-либо собственной прихоти. «Ничего личного, приятель, просто я тут подумал, что выручки и на одного еле хватит, что слишком уж много ты успел обо мне узнать, да и рожа у тебя какая-то подозрительная». А там кричи – не кричи, никто не сунется на помощь. Каждый бьется только за свою шкуру. Ибо таковы законы трущоб Нижнего города.

Ты с ложью не желал никогда встречи,
Ты произносишь дерзкие всегда речи,
В душе храня упрямую веру
В дружбу и честь.
Родился парень в семье обедневшего лавочника. Если и было время, когда они жили более-менее счастливо и благополучно, Даррен этого не помнит. Место действий даже самых ранних детских воспоминаний – Нижний город.
Может, виной всему сложное время, может бесхарактерность отца – а последнее действительно имело место быть, даже всем в доме заправлял не он, а мать, грубоватая и резкая женщина, – но свой заработок тот потерял. Многочисленные скандалы, ссоры. Впрочем, не такая уж и редкость в их и без того колоритной обители. Когда же родители начали пить, юноша не помнит. Да и не любит ни вспоминать, ни, тем более, говорить об этом периоде.
Тогда, чтобы выжить и заработать хоть немного, пришлось изрядно повертеться. К счастью, не в чьей-то постели. Хоть парень и был в дерьме по уши, хоть родители, да и он сам, честно говоря, не были образцом добродетели, но не хотелось еще и до такого опускаться. «Вначале продаешь себя, свое тело. Потом свои принципы и убеждения. И что в итоге от тебя остается? За что ты так усиленно боролся, что лег под кого-то? За эту самую подстилку?» Хотя предложения были. Гордость не позволила. Странное и непозволительно роскошное чувство для жителя трущоб.
Как и чересчур острый язык. Удивительно, как за некоторые его фразочки и подколки, Даррена еще никто не прибил. Хотя, безусловно, пытались. Но, поди-ка, догони шустрого и юркого пацана, который очень не хочет сталкиваться с чужим мнением на его речь. Особенно, если это мнение очень острое или тяжелое и больно бьющее.
На самом деле Дар не был злым, вовсе нет. Но трущобы – совсем не то место, где стоит проявлять благородство. В первую очередь заботят вопросы собственного выживания, а раз так – гордости и чувству собственного достоинства придется отойти в сторонку и покрыться пылью, дожидаясь лучших времен. И все же было что-то, был стержень, который удерживал его волю, не позволяя сорваться и окончательно слиться с окружением. Паренек был не глупый и, пусть другой, лучшей жизни – не знал, все же умел найти недостатки сложившегося уклада. И, что самое важное, выгодно отличался от других таких же наблюдательных тем, что пытался с этими недостатками бороться, начиная с себя. Потому что он таким быть не хотел. А значит, эту заразу нужно было выдирать из себя по кусочкам, то и дело прижигая открывшиеся раны.
Всего несколько жизненно необходимых уступок - он не гнушался мелким воровством и всегда старался держать удар. Хотя бы на словах – ведь на деле мелкого тощего заморыша сшибли бы щелчком пальца. Он не был сильным, и с этим приходилось мириться, да, но заставить себя еще и заткнуть – значило сделаться послушной марионеткой более сильных или, вернее, более жестоких мира сего. Марионеткой, которая не имеет права голоса и которую сломанной выбросят в ящик, когда игра закончится. Поэтому только и оставалось, что яростно сжимать кулаки да парировать каждую фразу еще более язвительной и насмешливой. Ну и быстро бегать, конечно.
Впрочем, что греха таить, к его проблемам причастен и слишком живой характер парня, который вкупе с прямолинейностью и шилом в заднице попросту не оставлял шансов сохранить равнодушие. Даррен пытался, честно пытался! Но, видят боги, как трудно удержаться от смеха и комментариев, когда напившийся Оуэн, двухметровый громила, типичный вышибала из «Висельника», идет к себе домой по узеньким улочкам трущоб и, пьяно покачиваясь и фальшиво насвистывая или даже горланя похабные песни и сопровождая их красноречивыми движениями, пытается танцевать.

Что завтра будет - неизвестно,
Хотя нетрудно предсказать,
О, нам нечего терять.
Парень выживал, как мог. Брался за любые поручения - помочь перетащить тяжелые вещи, найти кого-то или что-то, даже, было дело, приглядывал за детьми. Нижний город, конечно, не самое лучшее место для заведения знакомств, но и порядочные люди там попадаются. Он нередко помогал соседке присматривать за ее озорными чадами-непоседами, а она, в свою очередь, подбрасывала симпатичному ей пареньку монетку-другую. Впрочем, они оба знали, для кого это действительно нужно. Элейн жалела добродушного и, несмотря ни на что, неунывающего юношу. А Дар, хоть и не приветствовал подобную жалость, как знак собственной слабости, все же был благодарен ей за эти почти материнские сочувствие и участие и не мог найти в себе сил отказаться от них. Потому что порой только такая доброта и давала силы жить дальше в этом месте. И, само собой, воля к жизни.
Легче всего было быть кем-то вроде мальчика на побегушках. Отнести свертки или передать сообщение. А то и написать записку. Отец, когда был в хорошем настроении, брался учить Даррена грамоте и счету. Это было бы светлым воспоминанием, если бы только являлось именно родительской заботой. В действительности же мужчина воспринимал это как своего рода игру, как попытку научить зверюшку говорить. Но спасибо и на этом. Пусть далеко не идеально, ибо неоткуда взять книги и принадлежности для письма для тренировки, когда порой и на еду да тряпье, служащее одеждой, средств не хватает, а все-таки Дар умел читать и писать.
Кое-как, но на жизнь хватало. Каких-то особых жизненных стремлений и мечты у парня не было. Только иногда Дар думал, что неплохо было бы попутешествовать, вырваться из этого гадкого места. Да и какой мальчишка в детстве не мечтал быть великим и могучим воином? Со временем эти желания стали более реалистичными. Хотелось уже не воинской славы или богатства, не героических подвигов и новых мест, а хотя бы выбраться из Нижнего города. Хотелось горячо и отчаянно, до дрожи где-то внутри. Ему здесь было нечем дышать, и виной тому не только затхлый воздух, мешающий в себе дым литейных и удушливый газ, вырывающийся из стоков, но и сама жизнь той, какой она была здесь, с самой своей неприглядной стороны. Это не просто сладкая мечта, а еще и огромный риск. Но риск оправданный, ведь хуже места уже не будет. Разве что, Клоака. Впрочем, у Даррена была тайна, которая и эту мечту грозила сделать невыполнимой. Или же, напротив, которая могла стать его счастливым билетом. Тут уж как посмотреть.

Не в небесах, не на земле -
У дивной птицы на крыле,
Не среди звёзд, не под водой,
Кто мне ответит, что со мной?
С моей душой?
То, что он маг, парень знал давно. Магия пробудилась, когда, в очередной раз не принеся родителям ни монеты, юноша ночевал на улице и, найдя какие-то сыроватые, наполовину трухлявые дрова, все же попытался их зажечь и согреться. Ночь была все холоднее, а дерево не хотело загораться, и, когда Дар уже почти было потерял терпение, огонек будто бы сорвался с его пальцев и слабо затеплился на обломках. Может, для многих магические способности и были проклятьем, ему же они позволили не замерзнуть и выжить в ту холодную ночь. И, относясь к жизни проще, Дар смирился и даже в какой-то мере был рад.
Единственное, что отравляло эту радость – слухи о Казематах. В Нижнем городе скрывалось немало магов, и большинство даже уходили в Катакомбы, место еще более отвратительное, - и все это из страха попасть в руки храмовников. Может, методы Церкви и были эффективными. С этим согласились бы и храмовники и большинство простых людей, не владеющих магией, но только не сами маги. Наслушавшись правдивых и не очень россказней о Круге, Дар стал опасаться церковников. Результат тому – до нелепости смешные и столь же опасные происшествия.
«Ты ходишь по улицам, подыскивая хоть какую-нибудь работенку. Врезаешься в кого-то, что не удивительно в такой толпе, хочешь пробормотать какие-то извинения и поскорее уйти, но поднимаешь взгляд всего на секунду и вдруг замираешь. Это происходит, как в книгах (один или два подобных романа остались у отца с лучших времен, по ним он и учил меня читать). С первого взгляда. Ты смотришь в это мужественное лицо, точно высеченное из камня, глаза чуть слепят сияющие на солнце доспехи, сердце на миг останавливается и вдруг сбивается в бешеный ритм, дыхание захватывает, нет сил даже отвести взгляд, не то что пошевелиться. Не нужно слов. Не нужно объяснений. Ты сразу понимаешь, что произошло.
…Ты встретил храмовника и попал в полную задницу».
К счастью, тогда все ограничилось лишь сердитым бормотанием храмовника и несильным толчком. Оборванцу мягко намекнули, что стоит вернуться в свои трущобы и сидеть тихо и не высовываться. Храмовники куда-то очень спешили, а значит, парню невероятно повезло. После этого случая он старался вести себя более естественно, чтобы не привлекать ненужного внимания, а значит, почти панический страх перед церковниками следовало загнать глубоко внутрь себя.
Иногда он забивался в один из безлюдных переулков, заканчивающихся тупиками, и, скрывшись от всех, заворожено наблюдал, как с ладоней скрываются маленькие яркие искорки, не обжигающие его самого. Юноша пока не мог контролировать свою магию или делать что-либо осознанно, и все, чего он мог добиться от самого себя, заключалось в этих едва заметных искорках. Однако он понимал, что учиться контролю – необходимо. Нижний город – удивительное место: тебя посчитают достойным признания, если ты будешь давить более слабых, на тебя будут одобрительно и завистливо смотреть, если ты будешь удачливым вором, почтительный страх и уважение окружат тебя, если ты будешь убивать, но... тебя не простят, если ты будешь магом.
Такие, как он, разумеется, тоже скрывались в этом районе Киркволла, но их не любили везде: было принято считать, что где маги, там и беды. Потому-то к ним всегда пристально приглядывались, наблюдая за каждым их шагом, и ничем хорошим это повышенное внимание магу обычно не грозило.
Решив, что раз у него не получается ничего иного, кроме безобидных искорок (за исключением случая, когда стихия огня неожиданно откликнулась, вспыхнув ярким и ровным огоньком), то, вероятно, дар достаточно слаб, и его можно скрыть, юноша не стал ничего предпринимать, лишь действовал теперь с большей осторожностью, чем раньше. О Церкви много рассказывали. Причем, настолько «хорошего», что при храмовниках об этом лучше бы не упоминать. А то они сразу воспылают к вам такой любовью и признательностью и будут так усиленно искать вашего общества, что, наверное, найдут вас, где бы вы ни скрывались. Так что, здраво рассудив, что лучше бы держаться от них как можно дальше, парень стал крепче держаться за своих родителей. Пьяницы многого не заметят. А если и заметят, может, не выдадут – как-никак он, считай, их и содержит. В силу аргумента «он же их сын» парень уже давно перестал верить. Как и переживать по поводу этого. Что толку? Да и не так все плохо. На самом деле. Даже крыша над головой есть.
Так, думал Даррен, ему вполне удастся прожить здесь тихо и мирно. Но, как известно, одно из любимых занятий богов – обламывать планы.

Медленно плетёт судьбу веретено,
Затмение наступит - всё давно предрешено!
9:31 год века дракона выдался непростым для жителей Киркволла и для самого Даррена. О том, что порт наводнили кунари с потерпевшего крушение дредноута, маг узнал из слухов, а после из любопытства и сам отправился посмотреть на иноземцев. Большие, страшные, мрачные – они совсем не вызывали желания подходить ближе и, уж тем более, налаживать контакт с ними. По этой причине Даррен старался как можно реже соваться в порт, несмотря на то, что это лишало его дополнительного заработка, ведь, родившись и проведя жизнь среди этих запутанных лабиринтов, всегда можно было заработать монетку-другую, предложив новоприбывшим свои услуги проводника.
Шло время. Когда выяснилось, что кунари не собираются покидать порт, а последователи Андрасте активно зашевелились (слишком многие уходили из-под власти церкви, принимая Кун, чему церковники, естественно, не были рады), жизнь стала еще сложнее. Жители Нижнего города, не особенно добродушные и прежде, сейчас стали еще более ожесточенными, храмовники – еще более бдительными, а кунари как были мрачными типами, так и остались такими. Справедливо опасаясь и их, и храмовников, Даррен старался вести себя как можно тише. Естественно, это не могло не отразиться и на заработке, а значит, и на отношениях с родителями.
Обстановка накалялась. И все закончилось в один из обычных для его жизни вечеров. Отсутствие денег. Пьяные родители. Ссора. Привычный порядок ломается, когда Даррен, не сдержавшись, отвечает отцу излишне резко, и тот заносит кулак, собираясь ударить сына. Кажется, тогда снова был всплеск неконтролируемой магии, да еще такой, что Дар потерял сознание.
Во всяком случае, когда он очнулся, родители уже тащили его почти за шкирку куда-то. Их руки были обожжены, лица непривычно серьезны и сосредоточены, а сам юный маг чувствовал себя так, будто по нему кто-то прошелся, да еще и попрыгал. И по телу, и по душе.
Апатия сползала с каждым брезгливым и презрительным взглядом матери и растерянным – отца, с каждым едким комментарием. Как ни странно, ненависти к своим родителям, парень не испытывал. Обида? Да. Злость? Возможно. Ощущение предательства? Странно, что оно есть, ведь чтобы быть преданным кем-то, нужно, чтобы этот кто-то хотя бы сохранял видимость верности, а отношение родителей к сыну было, как нельзя, красноречивым. Чувствовалось даже разочарование – все же втайне он до последнего надеялся, что они.. Продолжения Даррен и сам не знал. Поймут его? Примут? Постараются сберечь от храмовников? Любой из этих вариантов был слишком наивным и отдавался горечью и легкой тошнотой волнения. Но ненавидеть их он все равно не мог. За что? Такой финал был вполне предсказуем, в конце концов, именно так в Круг и попадает большинство магов.
В пору бы перестать сопротивляться, только упрямство грызло и заставляло бороться. Он пытался вырываться, но где там. Отец, неуклюжий и нерешительный человек, был гораздо выше и сильнее сына, который пошел в более миниатюрную мать, и под руководством своей сварливой жены в любой момент мог скрутить свое чадо, лишив последнего шанса на побег.
Когда родители отволокли его к Андерсу, магу и целителю, державшему поблизости больницу, Дар уже смирился, что вырваться не удастся, и лишь с легкой настороженностью наблюдал за происходящим, ожидая решения носатого мага. Мужчина казался растерявшимся, даже больше, ошеломленным от внезапно свалившегося на него сюрприза. Пытался догнать родителей Дара, что-то кричал им. А юноша только с оттенком любопытства и горьковатой усмешкой наблюдал за ним.
Целитель, хоть и жил здесь уже немалое время, ярко отличался от других обитателей Нижнего города и, тем более, катакомб. Слишком суетливый и эмоциональный. Слишком неравнодушный. Слишком верящий в то, что семейная пара все осознает, вернется за сыном. Или, еще лучше, скажет, что это был розыгрыш. Он был слишком живой. И он вернулся, присел на корточки рядом с сидящим на полу парнем, вздохнул и протянул ему руку. И Дар пожал ее, чуть улыбаясь, ощущая, как в душе что-то дрогнуло и смягчилось.

Навсегда покину этот дом,
В нём ничто уже не держит меня.
Я оставлю всё, что было в нём,
И уйду, себя не виня.
Киркволл, тем временем, все не успокаивался. Долгих три года напряжение между жителями и кунари росло и, наконец, вылилось в восстание, на тот момент парню уже исполнилось восемнадцать лет. Даррен пережил его вполне спокойно, проводя практически все время в Клоаке, у Андерса. Там не было рогачей, зато были изматывающие дни работы в клинике, где носатый маг по мере своих возможностей (а иногда и на грани сил) старался подлатать раненных. Бывало, он отдавал лечению слишком много силы, и тогда уход требовался самому магу. Тем временем в Нижнем городе, где еще утаскивали трупы с улиц, процветали мародерство и грабеж – еще одна причина не вылезать из Клоаки лишний раз.
Всего Даррен жил вместе с Андерсом около трех лет. Он помогал ему в лечебнице, обучался хитростям целительского дела. В чем-то было сложно, но Даррен прикладывал все усилия, чтобы поскорее освоиться и обжиться здесь. Убедившись, что Андерс не будет пока что отдавать его в Круг, а собирается учить сам, Дар вздохнул с искренним облегчением.
У него появилось место, которое он с удовольствием назвал бы если не домом, то хотя бы убежищем. В сравнении с прочими местами Клоаки, клиника Андерса была очень чистой несмотря на очереди больных и их специфичный запах. Все благодаря травам, которые носатый маг заботливо раскладывал по всем углам, чтобы отпугнуть грызунов и насекомых. Приятный же запах вкупе с успокаивающим эффектом большинства трав был неплохим бонусом.
Даррен наконец-то мог учиться контролировать свою магию, и мысли о Круге и церковниках блекли и теряли свою пугающую власть над юношей. Многого стоили теплота и забота учителя. Жизнь налаживалась. Парень наконец-то смог отпустить свою прежнюю жизнь вместе со всеми ее проблемами и разочарованиями и начать новую. Здесь, наверное, стоит сказать спасибо учителю. И, пожалуй, поблагодарить Создателя за то, что родители почти за шкирку отволокли его не в Казематы, а именно к нему. Ибо, кто знает, как сложилась бы жизнь Даррена, случись все иначе?
Живя с отступником, юноша потихоньку оттаивал, окруженный заботой Андерса. Было странно, было чертовски странно, что есть кто-то, кто безвозмездно помогает чужому, по сути, мальчишке и ничего не требует взамен. Возится с больными, отдает всего себя, и все равно потом находит силы, чтобы заниматься Дарреном. Обучает его. Подобрал ему одежду. Даже отдает ему свою еду, страдая от приступов покормить ребенка, а себя – забыть. Даррен сердился, ворчал, терялся – ну что за нелепый маг! …и согревался. Какая-то частичка души, замерзшая от холодных зимних ветров, которые очищают воздух от дыма литейных – но не моральный облик города от грязи, постепенно отогревалась от тепла и доброты. Даррен даже при всей сложности жизни в Нижнем городе вовсе не был злым человеком, теперь же благодаря благостному влиянию Андерса начал смягчаться и проявлять куда как больше дружелюбия. Разумеется, таким он был только для немногочисленных своих, впрочем, с подачи учителя этот круг расширился несколькими магами из подполья.
С каждым днем, прожитым вместе с Андерсом, Даррен все больше углублялся в его жизнь. Выспрашивал различные подробности об обучении, о мире вокруг, о прошлом самого Андерса, и тогда и без того долгие лекции затягивались почти до темноты. Юноше было интересно абсолютно все. Он с жадностью ухватывался за каждую подробность, выстраивая свою новую жизнь по кирпичикам. И из того же самого любопытства узнавал порой и то, что знать ему вовсе не следовало.
Даррен догадывался, а где-то и знал точно, что Андерс – вовсе не обычный маг, по каким-то своим причинам скрывающийся в этом месте. Помимо пациентов к нему часто приходили незнакомые люди, большинство из которых были такими же магами, бежавшими от церкви, или просто людьми, сочувствующими им. Чаще всего во время таких разговоров Андерс выпроваживал Даррена, считая, что тому не следует слышать даже тему беседы. Но, даже уважая своего учителя, Дар был слишком любопытным и предприимчивым юношей, поэтому большую часть информации он уже знал где-то всего после третьих таких посиделок.
Андерс тогда всерьез разозлился, даже почти впервые накричал на своего ученика, заявив, что тот не знает, во что вмешивается. Ни продуманно грустные взгляды, ни споры, ни желание помочь – ничего не смягчало учителя. Но и Даррен от своего отступаться не хотел. Выискивал все новые способы подслушать разговоры, нередко после не самых удачных попыток у него еще несколько дней горели уши, причем, как от сильных пальцев недовольного вмешательством мага, так и от потока ругани и крайне усталых взглядов, нацеленных куда-то в потолок, но бьющих - совесть.
С некоторыми из тех людей Дар даже немного подружился. Где-то он сам уговаривал показать какой-нибудь магический фокус, где-то Андерс просил приятелей помочь с обучением непутевого воспитанника. Не раз, отвлеченные обаянием и деланным простодушием мальчишки, маги проговаривались тому о планах. Андерс кипел, ругался, спорил. И потихоньку мирился с тем, что Дар начинает отвоевывать в его жизни место уже не случайного спутника, а хотя бы приятеля и напарника. Впрочем, оставалось и то, во что целитель не стал бы посвящать своего ученика.

И расступятся горькие травы – неведомый путь.
Снова время пришло уходить, смеётся судьба.
На истёртых страницах сказка – нельзя вернуть,
А в глазах, отразивших солнце, дрожит мольба.
Взрыв прогремел внезапно. Пыль от обломков церкви, наверное, еще не успела осесть, как по городу поползли слухи, догадки, сплетни. Бесчисленные храмовники и одержимые наводнили город. Маги бежали из места, совсем недавно казавшегося вполне безопасным. Эта суета не прошла и мимо лечебницы, где на тот момент оставался один Даррен - Андерс тогда ушел по каким-то своим делам.
Пытаясь разузнать о случившемся, Дар наткнулся на одного из знакомых магов, имя которого при всем своем желании вспомнить так и не мог, но который, как он знал точно, вместе с учителем принимал активное участие в подпольной деятельности. Тот и объяснил ему, что произошло, и посоветовал бежать как можно скорее. Все попытки Даррена дождаться Андерса или даже отправиться на его поиски маг обрубил на корню, заявив, что он, наверняка, сам смог уйти, и если Дар останется здесь, то, скорее всего, умрет от мечей храмовников, да еще и учителя невольно подставит.
И пришлось уходить. Юноша поспешно собрал самые необходимые вещи, на автомате захватил и амулет тевинтерской церкви, подаренный Андерсу Хоуком, которым тот очень дорожил и который, видимо, случайно забыл взять с собой. Почему-то и мысли не возникало, что они больше не встретятся. Вообще не было никаких связных мыслей – только обрывки указаний от все еще ошеломленного суетой разума: взять сменную одежду, запас трав и лекарств, найти деньги – словом, забрать все то, что будет необходимым в путешествии. И оставались отголоски острого беспокойства за ставшего другом учителя.
Они выбирались оттуда вдвоем – Даррен и Тео, так предложил называть себя тот маг. Дар несколько раз видел его в лечебнице, но они никогда не разговаривали больше необходимого, и юный маг не так много слышал о приятеле своего учителя. Разве что из рассказов Андерса знал, что он из Оствика, но попал в Казематы, как раз пытаясь избежать Круга.

Слухи, тем временем, обрастали новыми подробностями. Пугающими для Даррена подробностями, потому что из этих сплетен вырисовывался портрет человека, который взорвал церковь, и это был не кто иной, как его пропавший учитель. Наконец-то нашелся тот, кто больно щелкнул церковь по носу, и, пусть такое отношение могло показаться несколько детским, но сам этот факт приносил какое-то мрачное, чуть злорадное удовлетворение: слишком многим успела досадить наша святая церковь. Только вот беспокойство тоже не оставляло, ведь храмовники даже такого щелчка уж точно не простят.
В Киркволле начались беспорядки, и первое, самое опасное время спутники пережили в кругу таких же, как они сами, беглецов-подпольщиков. Магам еще повезло, что сам Защитник Киркволла был на их стороне, это давало хоть какие-то шансы на выживание, на защиту и поддержку. Несмотря на то, что город бурлил, спутники отказались от возможности переправиться в более безопасное место: Дар опасался, что учитель все еще в городе, и пытался узнать хоть что-то о нем, а Тео собирался укрыться у своих дальних родственников.
Когда же силами Защитника беспорядки были подавлены, но факт того, что в Киркволле свободной жизни магам не найти, стал неоспорим; настало время решать, куда двигаться дальше. И Даррен ушел вместе с Тео. Он не отказался от мысли найти учителя, но прекрасно понимал, насколько это непросто сделать в одиночку. Ни одной ниточки, ни одной зацепки. И все, что оставалось – осторожно расспрашивать о нем, искать хоть какую-то информацию. Тео ему во многом помогал, более того, только благодаря ему Дар продолжал учиться, не забрасывал уроки магии и даже ощущал некий прогресс.
В пути они скрывались, опасаясь преследований храмовников, прятались подальше от людей в пещерах и лесах, благо Тео хорошо знал местность. Осуществляли только редкие вылазки с целью узнать хоть что-то об общем положении дел, но старались не рисковать лишний раз и не стремились высовываться без особой нужды. Хоть обстановка и стала достаточно спокойной, осторожность никогда не была излишней для магов, желающих жить и, причем, жить на свободе. Питались ягодами, съедобными кореньями и травами, иногда удавалось магией поразить забредающее зверье. Для жизни хватало. Добавляло комфорта и то, что, даже покидая больницу в спешке, Даррен догадался захватить самые необходимые в путешествии вещи, кроме того, помимо этих мелочей, у магов были с собой даже котел и палатка, которые взял с собой Тео.
Направились они в сторону Оствика, где и жили дальние родственники Тео. Он гостил у них еще будучи совсем юным, поэтому никто из здешних родных или соседей не знал о том, что он маг. Кроме того, там у него было несколько знакомых из сопротивления, которые могли оказать хоть какую-то помощь. Деревень они по-прежнему старались избегать, а странникам, которые время от времени встречались на их пути, было и самим, что скрывать. Поэтому с расспросами к магам не лезли, и те благополучно продолжали путь к небольшой деревушке на окраинах Оствика.
Пережив немало неудач и тягот путешествия, маги с опаской предполагали, что это далеко не все, что уготовил им Создатель. Оставалась слабая, но все же тревожащая вероятность того, что за все время жизни Тео вдали от родных, многое могло измениться. Он мог забыть дорогу, его семья вполне могла куда-то переехать, да ее вообще могло не стать – слишком сложными и даже опасными были последние несколько лет для Вольной Марки. Но, видимо, судьба была милостива: вскоре нужная деревушка была найдена, а родные узнали и тепло приняли Тео вместе с его другом.
Семья, наконец, воссоединилось, и Тео, вполне ожидаемо, решил остаться с ними, а не продолжать путь в неизвестность. Он и Даррену любезно предложил остаться, хотя бы чтобы дождаться хоть какой-то информации об учителе, пообещал помочь и поспрашивать у знакомых, и парень, поразмыслив, принял это предложение.
Юный маг продолжал обучаться у Тео, и, желая отплатить тому за гостеприимство, стремился помогать по дому. Он все так же жадно ловил хоть какие-то слухи о местоположении Андерса, теряясь в догадках, где же он может быть. Несколько раз встречался со старыми знакомыми – магами из подполья – но и никто из них не мог подсказать ничего толкового.

На краю земли, по тропинке ночи
Ты уходишь прочь, я бегу по следу.
Страж ворот земных отвечать не хочет -
Нечем мне помочь, мне твой путь неведом.
Вплоть до сорокового года Дар жил в той деревушке, однако, когда началась война и дальнейшее пребывание там стало опасным и для него самого, и для окружающих из-за вездесущных, будто с цепи сорвавшихся храмовников, он решил отправиться в Ферелден. Был и другой повод: все же осторожные расспросы дали результат, и по счастливой случайности магу удалось встретиться с девушкой, которая, смогла помочь ему в поисках. Как оказалось, Андерс буквально спас ее, переправил ее на свободу. Эту историю вместе с рассказом о том, что маг садился на корабль, отплывающий в Ферелден, ученику Андерса и поведала девушка. Да, она знала не так уж и много, но в положении ли Даррена воротить нос? Он и за это был благодарен, ведь теперь надежда найти учителя была уже не такой призрачной.
На корабль его взял один из тех, кто и до этого перевозил магов, по совместительству старый знакомый Тео. Спутник Даррена договаривался с ним самостоятельно, поэтому о подробностях юноша ничего не знал. Они тепло попрощались, выразив обоюдную надежду еще когда-нибудь встретиться. Даже понимая, что вероятность такой встречи довольно мала, Даррен всегда будет с теплотой вспоминать немного ворчливого мага, признаваясь, что иногда скучает без него.
Особых идей, где искать Андерса, у парня не было, новых подсказок тоже. Более того, маг никогда раньше не был настолько далеко от дома и не так много знал об окружающем мире, чтобы чувствовать себя достаточно уверенно в новой стране. Поэтому по прибытии в Ферелден Дар решил задержаться в Амарантайне, в месте хоть немного знакомом по рассказам учителя. Там он провел целый год, там и пребывает до сих пор, перебиваясь случайными заработками и вслушиваясь в сплетни – не мелькнет ли среди их героев рыжий носатый маг? Как знать, может, ему повезет здесь хоть что-то услышать о судьбе Андерса? В конце концов, ведь прошло уже целых три года долгих бесплодных поисков.
   6. Характер
Дар - выходец Нижнего города, что, пожалуй, по-своему закалило его характер. Чертовски упрямый, даже упертый. Из-за этого упрямства Даррен нередко влезал в самые глупые положения. Парня, например, непросто поймать «на слабо», но это не значит, что он не вляпается в неприятности по собственной глупости или, как он сам все объясняет, «из простого человеческого любопытства». Страшное оружие, обращенное умелыми руками судьбы против нужных людей.
Несмотря на свое упрямство, Дар всегда прислушивается к чужому мнению, хоть и почти никогда не следует ему, если имеет свое, в корне противоположное. Авторитетом для Даррена может быть только тот, кого признает он сам. В настоящее время единственным человеком, которому маг безоговорочно доверяет – его учитель. Своего рода «кредит доверия» может быть выдан также по поручительству самого Андерса, что еще раз показывает, насколько велико его влияние на юношу.
Даррена нельзя назвать ярым оптимистом, но он всегда старается по возможности отрешиться от лишних переживаний и беспокойств. Верит, что если что-то случилось, то значит, вероятно, так и должно было произойти, и беспокоиться имеет смысл только в том случае, если есть возможность все исправить к лучшему. Если такой возможности нет, это, конечно, отнюдь не радостное событие, но и грызть себя понапрасну тоже не стоит. Житель Нижнего города, никогда не может быть уверен в завтрашнем дне – заработает ли он себе на теплую одежду и пищу, не задохнется ли удушливым газом, вырывающимся из канализации, и не натолкнется ли на горстку разбойников в этих лабиринтах улиц. Слишком много внешних факторов, влияющих на жизнь и усложняющих ее. Факторов, которые сам человек – предусмотреть и предотвратить не всегда способен.
Может, это не относится к большинству других жителей Нижнего города, но Даррен, осознав все это, со временем стал относиться к жизни куда как проще. Он не может изменить ни место своего рождения, ни своих родителей, но парень слишком упрям, чтобы так легко сдаваться. Жалость к себе и собственной судьбе, может, иногда и приятное, но всегда бесполезное чувство. Благодаря пониманию этого маг достаточно легко переносит неприятности и быстро привыкает к новой обстановке.
К прочим достоинствам можно отнести умение признавать свои ошибки, извиняться за них и исправлять их. Хотя и не всегда успешно. Словами «Хотел, как лучше, а получилось, как всегда» можно описать бесчисленное количество мелких и не очень проступков, совершенных юношей.
Искренне убежден, что умеет легко ладит с людьми. По крайней мере, если не вызывает в них желание сразу убить его и не мучиться, потому что шутить и язвить Даррен любит и не всегда умеет вовремя остановиться. Но рискует, потому что чаще всего чувствует ту грань, которую переходить нельзя. И не переходит ее. Перескакивает, да еще и топчется по ней.
   7. Внешность
• Цвет глаз: золотисто-карие.
• Цвет кожи: очень светлая, практически бледная.
• Цвет/тип/длина волос: каштановые, прикрывающие кончики ушей, но не доходящие до плеч.
• Рост/вес/телосложение: 171 сантиметр/57 килограммов/астеническое.
• Особые приметы: две близко расположенные друг к другу родинки на левом запястье, похожие на укус змеи и небольшой, старый и оттого поблекший шрам на предплечье.
• Описание внешности:
Невысокий парень кажется младше своего возраста. Худощавый, если не сказать тощий и, скорее, жилистый, чем крепкий. Выгодно отличается от многих таких же, как он, выходцев из самых трущоб Нижнего города - у большинства из них ненадежный вид, бегающие глаза и какие-то совсем уж неприятные ухмылки вместо улыбок. Не сказать, что Даррен улыбается чаще и намного добродушнее, все же жизнь в Нижнем городе действительно по-своему ожесточает, но даже эти редкие улыбки внушают гораздо больше доверия и симпатии.
Дар почти не выделяется из толпы. Не смазливый, но довольно приятной внешности. Кожа от природы светлая, однако за время жизни в Нижнем городе маг успел приобрести неровный и слабый загар, который покрывает только руки, лицо и шею - все то, что не было скрыто рваньем, гордо именуемым одеждой. Выделяются тонкие, чуть резковатые черты лица, острые скулы и вздернутый нос. Выразительная мимика отражает все эмоции парня, поэтому он прирожденный актер, чем и пользуется частенько в своих шутках и розыгрышах.
Золотисто-карие глаза смотрят на мир с жадным любопытством: отец, хоть и обучал сына грамоте и счету, очень мало рассказывал о политике, экономике и прочих весьма важных сферах жизни, поэтому многое приходилось узнавать самостоятельно из разговоров окружающих. Да и сам образ жизни требовал наблюдательности - уметь замечать все вокруг и в тот же момент сохранять собственную незаметность. Пусть жизнь в лечебнице Андерса подобного не требовала, а впоследствии парень даже покинул Нижний город, отправляясь на поиски учителя, все же отголоски привычки - остались.
Например, походка юноши вкрадчивая, почти кошачья, ориентированная на то, чтобы издавать минимум звуков, а в компаниях, даже при всей своей внешней беспечности, Дар внимательно прислушивается ко всему, впитывая в себя информацию, но почти не выдавая ее. В такие моменты он не перестает улыбаться или говорить и даже почти не отвечает невпопад, но те, кто знает его хорошо, понимают, что он неспроста теребит очередную прядь волос или, например, подергивает мочку уха. Все это привычки, свидетельствующие о задумчивости, о которых Дар и сам прекрасно знает и которые старается искоренять, чтобы не позволять так легко «читать себя». Что же касается обычной манеры поведения – Даррен ведет себя довольно живо, иногда задирается, любит подшучивать над окружающими и даже нередко влезает в чужие разговоры со своими комментариями, не всегда задумываясь, уместны они или нет.
Каштановые волосы длинноваты и чаще всего взлохмачены. Частично это на совести и самого парня – задумавшись, он часто ерошит их. Есть у него и еще несколько подобных привычек. Также, в задумчивости, или нервничая, Дар грызет костяшки пальцев, а вместо того, чтобы хмуриться и мрачнеть, споря с кем-либо, парень, напротив, все выше поднимает брови и шире улыбается. Только взгляд становится ироничным, а улыбка кажется совсем уж издевательской. Жизнь в Нижнем городе не располагает к излишней доверчивости, но несмотря на все это, парень способен и на более дружелюбные оскалы, хоть и нечасто это показывает. Особенно, после длительного проживания с Андерсом, который своей заботой и дружеской поддержкой помог характеру Даррена смягчиться.
   8. Навыки и способности
Благодаря урокам отца умеет читать, писать и считать, равно как и говорить на всеобщем языке. Готовит некоторые простые блюда, а со временем даже научился немного шить. Ничего грандиозного – простая штопка одежды. Прежде, до переезда в лечебницу Андерса, Дар был предоставлен большей частью самому себе, поэтому никаких особых хозяйственных навыков от матери он не перенял, и та же иголка в его руках могла знаменовать собой едва ли не попытку самоубийства. Или хотя бы попытку получения тяжелого увечья. Опытным путем Дар выяснил, что, оказывается,  если слишком сильно размахивать руками, есть риск и глаз себе выколоть. Но все же стоило хотя бы попытаться выглядеть прилично.
Вынослив. Пусть маг и не создает впечатление сильного человека, да что там впечатление, упоминать прилагательное «сильный» в одном предложении с ним – уже просто насмешка Создателя, все же жизнь в Нижнем городе закаляет и не поощряет слабости. Дар умеет быстро и, при необходимости, незаметно передвигаться, способен обходиться достаточно длительное время на одной воде, без пищи, сохраняя при этом силы. В бою больше полагается на ловкость.
Выразительная мимика дает возможность вполне достоверно лгать, чем, однако, кроме как для шуток, Дар почти никогда не пользуется, а так же придает облику парня обманчивые простодушие и открытость, позволяя легче сходиться с новыми людьми. Особенно, если не упоминать, откуда он.
Помимо всего этого обучен азам травничества, умеет делать всяческие припарки, перевязки и даже варить некоторые не самые сложные отвары.
Что касается не самых полезных знаний - так это некоторые ругательства, которые Дар перенял у Андерса. Тот старался не ругаться (хотя бы на всеобщем) при своем ученике. Если какие-то ругательства и срывались с губ целителя, то Андерс никогда не объяснял их значений. Но выходец из Нижнего города умел хитрить, многое записывал и был достаточно понятливым, чтобы сообразить, что когда котелок падает на ногу по недосмотру нерадивого ученика - это отнюдь не слова благодарности Создателю.
Заклинания:

   9. Уникальные предметы и артефакты
Амулет тевинтерской церкви – подарок Андерсу от Хоука, который тот забыл в лечебнице, не вернувшись туда после взрыва. Даррен прихватил его с собой, надеясь, отдать при встрече.
   10. Контакты игрока
ICQ: 595647462
   11. Предпочтения по игре
На самом деле нет особых предпочтений или, напротив, предубеждений. После длительного застоя очень хочется игры. Много игры! хдд Но, в любом случае, было бы здорово вляпаться в приключения по самые вполнечеловеческиеиненадогрешитьнаэльфовнадоменьшевоспитывать уши, да и попросту побывать в самых различных ситуациях – чтобы раскрыть персонажа.
   12. Как нашли нашу игру
Друг позвал.
   13. Пробный пост
Бегая по каким-то своим делам по Клоаке, вы можете обнаружить удивительнейшие сюрпризы, от малоприятных и до катастрофически отвратительных. Хорошо бы это было несколько монет, оброненных кем-то в схватке, какое-то оружие, которое можно было бы продать или хотя бы чистая питьевая вода в количестве большем, чем несколько капель. Мечты, мечты… Куда как чаще в этой жизни вам может встретиться яма с удушливым газом, в которую вы не угодили только благодаря чистой случайности, или даже шайка совсем уж опустившихся разбойников, решившая устроить кладовую именно в этом закутке и очень возмущенная неожиданной встречей. Все зависит от вашей удачи. Даррену в тот день, видимо, не везло от слова совсем. Хотя не так сильно, как тому бедолаге, который нарвался на храмовников.
Парень по виду маг, на нем хоть и изодранная и перепачканная в грязи канализаций, но вполне узнаваемая мажеская мантия, неподалеку и посох валяется. Наверное, выбили из рук, когда он пытался защищаться. Да и храмовники, хоть и те еще сволочи в своем большинстве, не стали бы нападать на обычных людей. «Хотя кто их знает», - в голове Дара мелькнула тоскливая мысль. Лично он никакого доверия и, тем более, почтения, к церкви не испытывал и раньше, а сегодняшний случай лишь закреплял это мнение.
Маг был в совсем уж безнадежной ситуации. Вокруг нет никого, способного прийти на помощь. И само место, этот пустынный закуток, и тусклый свет факелов, почти не доходящий до столь темного угла, и смердящие испарения Клоаки, перебивающие запах крови, - все было на руку храмовникам. Слишком удачное место, чтобы церковники могли случайно наткнуться здесь на свою жертву. Наверное, парня сдал кто-то из своих. Что ж, бывает и такое. Даррен и сам обнаружил схватку почти случайно - если бы не услышал шум возни и не затаился, то вышел бы прямо к храмовникам. И тогда оставалось бы еще только приветственно помахать рукой, пригласить на чашечку травяного отвара и, выразив сожаление, что они сейчас заняты, пообещать зайти позже. Или присоединиться к тому бедолаге.
А ведь всего-то, называется, собирался выйти в Нижний город к Лирен, передать письмо и снадобья для беженцев. Первоначально Дар почти с радостью воспринял поручение Андерса, теперь же в голове проносится малодушная мысль, что лучше бы он сегодня никуда не выходил из лечебницы. Или хотя бы пошел другой дорогой, тогда бы он и не увидел эту сцену. К жестокости очень сложно привыкнуть и видеть ее проявления – всегда тяжело. Но самое противное, это осознавать, что вы попросту не в силах ничем помочь. Ничем. Даже при всем своем желании.
Даррен ведь только недавно начал обучаться магии у Андерса и умел пока еще совсем немного. Он мог показать им те упражнения на концентрацию, которым уже успел научить его рыжеватый маг! Определенно,  их сразу бы впечатлили великие способности мальчишки, да так, что они прямо там пали бы ниц, и в той же позе медленно отползали к выходу. Да. Раз десять. От такой явно издевательской мысли Дар только поморщился. Привычка язвить и насмешничать порой обращается и против вас самих – один из ее недостатков. Тем не менее, время шло. Даррен лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию. Он не успеет никого позвать на помощь: Андерса нет в лечебнице, а тех немногочисленных магов, которые изредка заходят к нему, Дар почти не знал.
Одно было ясно совершенно точно, сам он – не справится. Не хватит ни навыков, ни сил. Если он высунется, то просто присоединится к тому парню. Вряд ли, прежде чем избить его, храмовники спрашивали, чего тот хочет: смерти, усмирения или же попасть в Круг. Не того полета они птицы, чтобы храмовники выспрашивали об их желаниях. Поступят так, насколько у кого хватит порядочности. Впрочем, не такой уж и богатый выбор вариантов, даже и не скажешь сразу, что хуже.
Избиваемый парень буквально скулил от боли и задыхался, когда тяжелые латные сапоги били по уже, казалось бы, сломанным ребрам. А храмовники только переговаривались между собой и даже, кажется, перекидывались какими-то шутками. Строили планы на вечер. И глупо гоготали, удивляясь, что «эта шваль еще жива», тыкали носком обуви сжавшегося в клубок парня, заставляя распрямиться, и продолжали бить. Разумеется, не все храмовники такие сволочи, как и не все маги - белые и пушистые. Но то, что такие подонки встречаются в последнее время все чаще, не могло не удручать. В душе Даррена что-то яростно клокотало, но разум продолжал настойчиво твердить: сунуться туда – смерть. И Дар разрывался, не зная, как поступить. Все нутро буквально кричало, что он просто не имеет права вот так бессильно стоять здесь, ничего не делая. А разум только язвительно добавлял: «Разумеется, идиот, не можешь. Беги, нужно найти укрытие, ибо они уже скоро закончат с тем парнем и обнаружат тебя».
Но Даррен продолжал стоять в своем укромном местечке, пользуясь все той же полутьмой, которая прежде сыграла храмовникам хорошую службу. Пусть того несчастного он не знал, пусть у него были причины не вмешиваться, но острое чувство вины грызло изнутри.
-Андерс бы вступился, - укоряюще мелькнуло в голове. Но тот же Андерс потом оттаскивал бы своего ученика за шкирку подальше отсюда, выговаривая тому его безрассудность и глупость, вздумай тот вмешаться, не умея толком ничего.
И Даррен останется на месте, ничего не предпринимая, но наблюдая до конца. Останется, презирая себя за слабость и бессилие, а храмовников – за такую жестокость. Разум будет оправдывать собственное решение, но сердце - ворчать и ныть, требовать вступиться. Вступиться и сдохнуть здесь. Вместе с этим магом. Сдохнуть, но не стоять, оставаясь равнодушным наблюдателем.
Ему все равно уже нельзя было помочь, тут нужен был хороший целитель, не чета такому недоучке, как сам Даррен. Да даже если бы Дар вступился в первый же момент, как только заметил схватку, он уже тогда не смог бы ничего изменить. Это было бы чистым самоубийством. Слишком многое говорило в пользу церковников. Наконец, их было двое, а Даррен – совсем один. Избитого парня можно не считать, наверняка, всю его ману выжгли, а его самого оглушили еще в первые минуты схватки. Даже не будь так, затяжного боя с храмовниками полными сил он в любом случае не выдержал бы, и вряд ли можно было рассчитывать на чью-то помощь. Оставалось только надеяться на чудо и молиться Создателю.
«Ну, что сказать. Судя по всему, Создатель не услышал мольбы этого несчастного. Впрочем, как всегда. А он вообще хоть когда-нибудь слышат нас?..»