Вой ветра смешивался со стонами раненых, гудел о бока палаток и шипел огнеными языками костров - чтобы после унести эту какафонию к стальному, безжизненно-белому небу. Вскинув голову, щурясь, храмовник бросил облакам раздраженный взгляд. Затем адресовал такой же, но уже приправленный злостью, распростершемуся перед ним лагерю.
  Злость эта не была предназначена кому-то конкретно. Скорее адресованная ситуации в целом, она уже не один день жгла его изнутри, затрагивая самые низменные струны души, касаться которых не должен позволить ни один желающий победы командир: и, кажется, мало-помалу находила выход.
  Самсон сделал пару глубоких вдохов, на мгновение позволив себе прикрыть глаза. И лишь затем повернулся к стоящему по правую руку солдату.
   - Докладывай, - как мог спокойно произнес Самсон, с трудом удерживаясь от того, чтобы не провести ладонью по осунувшемуся лицу.
  Посыльный, видимо, осознав, что сейчас не лучшее время для длинных вступлений, вытянулся по стойке смирно и отстраненным голосом отрапортовал:
   - Срочное донесение: разведчики докладывают, что с юга к нам приближается войско венатори под командованием Кальпернии, сэр.
  Гонец запнулся. На лице его генерала усталость медленно сменилась недоумением, а недоумение - сомнением пополам с яростью.
   - Сколько и как далеко? - наконец, процедил тот, справившись с первоначальным желанием задать банальное: "Они уверены?". Ибо в вопросе разведки его Теням можно было доверять.
   - Три отряда, по меньшей мере, двадцать магов в каждом, полдня пути. Сэр? Позвольте сказать...
  И, дождавшись утвердительного кивка, продолжил:
   - Судя по размерам войска, Кальперния привела в готовность часть своих резервов. Это не обычное подкрепление, а...
   - Самостоятельная боевая единица, - закончил за него Самсон и мысленно добавил - "А это значит, Корифей доверяет мне уже не так, как раньше".
  Задумчиво потирая небритый подбородок, он попытался привести свои мысли в порядок - те метались, как демоны в одержимом, и точно также не горели желанием сотрудничать. О том, почему проклятая сука не соизволила заранее предупредить его, спрашивать было бесполезно: больно уж очевидным выходил ответ. Кальперния прекрасно понимала, что он узнает о ее приближении достаточно загодя для того, чтобы приготовить место для нее и ее венатори - и в то же время пренебрегла такой "простой формальностью", как упредительное письмо, показав тем самым свое пренебрежение. Тевинтерские штучки, чума на их голову. Самсон сплюнул, и, словно только что вспомнив о присутствии посыльного, произнес:
   - Отдай квартирмейстерам соответствующий приказ. Расположите их где-нибудь на пустыре к востоку от лагеря - пускай как следует поморозят зады...
  Желание сделать вид, что ни о каком прибытии союзных войск он слыхом не слыхивал, было велико - ровно как и поглядеть на пытающуюся устроиться самостоятельно магессу. И лишь банальное понимание того, что откровенной враждебностью он лишь проложит Неварре прямую дорожку к победе, не позволяло ему этого сделать.
  Посыльный кивнул, а Самсон, не дожидаясь, пока тот уйдет, направился в сторону своей палатки.
  День обещал быть долгим, а времени до следующей контратаки оставалось очень, очень мало.

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi57.tinypic.com/2rxvasm.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Худшие опасения Самсона не оправдались: с утра копошащийся на горизонте рой вражеских солдат так и не рискнул бросить свои силы на порядком ослабленных, но все еще представляющих угрозу "красных" бойцов. Так, прощупали почву, пустив вперед себя небольшой отряд пехотинцев, который лучники Самсона быстро отогнали обратно за холм.
  Но, хоть крови и не пролилось, весь день он просидел, как на иголках. Нет-нет, да показывались в поле зрения солдаты врага, посылая в сторону его дозорных то пару стрел, то проклятия, и каждые часа два продолжая терроризировать войско Старшего пустыми вылазками. Не кусая, а лишь дергая струны нервов - угадайте, мол, действительно ли мы собрались атаковать или это очередной обманный маневр.
  Так что к тому моменту, как вечерние сумерки сменили полуденное солнце, а в палатку Самсона шагнул запыхавшийся гонец с известием о прибытии венатори, генерал храмовников чувствовал себя выжатым, как лимон.
   "Твою ж", - возвел он мысленное приветствие Кальпернии и добавил пару витиеватых, не предназначенных для слуха молодого, розовощекого посланца. Кивком отослав мальчишку восвояси, Самсон потер виски и воспаленные от недосыпа глаза. После чего с почти ощутимым скрипом оторвался от донесений, над которыми все это время корпел, и принялся по одному выдвигать ящички стола.
  Будучи усталым, он редко запоминал, в каком из них лежит склянка вожделенного лириума.
  Наконец достав бутылек, храмовник зубами выдернул пробку и опрокинул в себя его содержимое. Внутри, под самыми ребрами, расцвело уже знакомое жгучее ощущение.
   "Должно хватить", - подумал он, бросая взгляд к выходу из палатки, а использованный сосуд - обратно в ящик.
  Еще пригодится.

   - Сто лет тебе далось мое приветствие, - сделав вид, что не понял иронии, поприветствовал магессу Самсон. 
  Он встал - но не из вежливости, а лишь для того, чтобы подчеркнуть наличие в себе некоторых жизненных ресурсов. На деле же, единственным, чего ему хотелось сейчас больше всего, был сон. И именно сейчас это было последним, что он мог себе позволить.
  В ответ на слова Кальпернии храмовник щербато осклабился. "Вас". Одного этого намеренно подчеркнутого слова из уст тевинтерки хватило, чтобы утомление последних дней перекрыла волна злобы: глухой и мертвой. Их с этой женщиной холодная вражда тянулась уже достаточно долгое время, чтобы он умел различить некоторые оттенки ее насмешек.
   "Нас, крыска моя, нас. Или ты забыла, кому мы верно служим?"
  Однако вслух он говорить этого не стал. Делить свою неудачу на двоих - что может быть унизительнее?
  Вместо этого Самсон прошествовал к означенным Кальпернией картам и навис над ними, ткнув пальцем в один из флажков.
   - Это наш лагерь. Здесь же, - он указал на второй, несколько иной формы, флажок. - Неваррское войско. Мы шли до самого Хантер Фелла, пока Неварра не заключила союз с Инквизицией и они не отбросили нас обратно через реку и дальше.
  В голосе его, пока он говорил, отчетливо звучали язвительные нотки. Корифей. Чем бы не руководствовалось божество, оно не предусмотрело, что своими действиями само толкает Неварру в широко распахнутые объятия Вестника. И теперь он теряет людей - своих, демон подери, людей - в битве, выиграть которую можно было бы...
  Самсон сжал руку в кулак. Сейчас не лучшее время для сожалений.
   - Мы потеряли два батальона, и это не считая разведчиков, - продолжил он отстраненно и сухо. - И примерно столько же сейчас ранены и не способны сражаться.
  Побарабанив пальцами по столу, мужчина кивнул своим мыслям и повернулся к собеседнице:
   - Скорее всего, неваррцы уже в курсе твоего присутствия, так что нам придется действовать на опережение. Скольких ты привела с собой и которых из них мы сможем использовать в прямом бою, а которых - на расстоянии?
  Скрыть раздражение в своем голосе было непросто, да Самсон и не особо пытался. Что ж, по крайней мере в этом с Кальпернией можно оставаться честным - прекрасно знающая о его отношении к ней, она не только не спешила как-то его менять, но и всячески подливала масла в огонь, как будто получая от этого наслаждение. "Чокнутая тевинтерка", - думал он каждый раз общения с оной. Ее он понять не мог. И никогда, наверное, не сможет.
[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi57.tinypic.com/2rxvasm.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Отредактировано Логэйн Мак-Тир (09-08-2015 18:53)

Атаку заключили начать пополудни. Решение это стало результатом нескольких мутных, наполненных взаимной "нелюбовью" часов, по истечении которых Самсону казалось, что магесса-таки умудрилась незаметно применить к нему магию крови - настолько опустошенным он себя чувствовал. Волна адреналина пришла и ушла вместе с Кальпернией, а на смену ей вернулось единственно неизменное желание. Спать.
  Утренние сумерки еще не успели схлынуть за горизонт, а храмовнику уже пришлось поднимать с постели тяжелое тело. Бросать в лицо горсть за горстью студеной воды, смывая будто не сонливость, а затяжное похмелье.
   "Соберись", - как мантру, проговаривал он про себя, затягивая ремни доспеха и проверяя, удобно ли висит меч. - "На том свете отоспишься, собака".
  И не сказать, чтобы это увещевание сильно ему помогло, но перед солдатами своими Самсон уже держался достойно. Резкие, полные не высвобожденной еще силы приказы, вселяющие уверенность лозунги, за словами которых слышался рык разъяренного льва. Каллен с его игрушечным шлемом сдох бы от зависти.
  Солдат у Кальпернии оказалось не так много, как он рассчитывал, но большая их часть была закаленными войной ветеранами. А некоторым - застарелая ненависть жаром пылала сквозь их глухие шлемы - довелось столкнуться лоб в лоб с самим Вестником и остаться при этом в живых.
  "Сейчас или никогда".
 
  Земля стенала под копытами сотен коней и ногами несокрушимых монстров, сильнейших под началом Самсона. Первыми кровь пролили лучники. Затем - Тени. А после обе армии совокупились в кровавом хаосе.
  Все яйца не принято хранить в одной корзине, но обоим генералам пришлось пойти на этот риск. Когда стало понятно, что битва затягивается, Самсон перешел ко второй части их плана, соединив его и ее штурмующие отряды в один. Кальперния держалась в арьергарде, храмовнику же досталась роль "чистильщика" на передовой. Не раз клинок его успел окраситься чужой кровью. Не раз же чужие мечи вгрызались в сильверитовый доспех. Несколько раз его пытались стащить с лошади и столько же раз, обезглавленные, тела падали под ноги ревущей толпы.
  Он хорошо подготовил своих солдат. Даже лучше, чем можно было рассчитывать. Красный лириум, сила и слабость в одном лице, был способен свести с ума, и слишком много было в его армии юных, еще не принявших свою новую сущность, бойцов. Не без затаенной опаски он брал их на эту битву, доверяя скорее своему чутью, чем здравому смыслу... и оказался прав. Молодняк рвал врагов на части с не меньшим упорством, чем матерые воины, и это позволило армии Корифея быстро пробиться к крепостным воротам.
   - Огонь по ним! Очистите стену!
  Рывок. Удар. Эльфийка падает под копыта его жеребца, а стоящего подле неваррца-мага разрывает на части заклинанием. Пряди липнут ко лбу, прохладное стекло бутылька касается губ.
   - Не дайте им опомниться, с-сукины дети!
   - Генерал!
  Самсон обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как сквозь возникшую в рядах брешь потоком хлынул вражеский отряд.
  А в следующую секунду конь под ним дернулся в пресмертной агонии, что-то вытолкнуло храмовника из седла и приложило оземь с силой разъяренного бронто. Рыча от ярости, Самсон попытался рубануть противника мечом - и, кажется, даже по кому-то попал. Тут же живот полоснуло острой, ослепляющей болью.
  И мир погрузился в темноту.

***

  -... что сейчас в наших силах - соблюдать режим. Маги сделали все, что могли. Остальное - за зельями.
  Голос, тихий и ровный, проник сквозь окружающую сознание темноту, раздвинув ее края осторожно, как материнские руки. Мэддокс. Придурок, что он-то забыл на поле боя?..
  Самсон попытался поднять руку - не получилось. Хотел было открыть глаза - и тут же зажмурился от проникающего под веки яркого света. Сощурившись, он чуть повернул голову, пытаясь разглядеть источник голоса.
  Точнее, двух голосов. Как выяснилось, Кальперния присутствовала здесь же. 
   - Кххх-а, - попытался задать: "Какого демона?" храмовник - и тут же зашелся в приступе тяжелого, царапающего горло, кашля.

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi60.tinypic.com/70i8lc.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Отредактировано Логэйн Мак-Тир (10-08-2015 18:26)

Беспамятство грозило вновь заволочь едва опомнившийся разум. Наверное, будь Самсон магом, то услышал бы, как взывает к нему царство сновидений и населяющие его демоны. Но даже без тлетворного влияния этих тварей - что бы не говорил и не творил Корифей, храмовнику не верилось, что приручить их было возможно - он чувствовал себя так, словно одно неверное движение способно будет выкачать из него все силы.
  Усилием воли Самсон удерживал сознание на плаву, цепляясь за касающиеся слуха отзвуки реальности. Шорох одежд, некто, ступивший к нему. Глаза все еще отказывались служить своему владельцу и он видел лишь нечеткое пятно. Попытался встать - и тут же охнул, скрипнув зубами от боли, когда чьи-то руки аккуратно придавили его к кровати.
   - Мэд-хххкс, - прохрипел Самсон, наконец, сморгнув с глаз пелену и увидев, кто не дает ему подняться. Затем взгляд его зашарил по комнате, пытаясь найти Кальпернию. - Т-х-хы.
  Снова кашель, но храмовник уже не обратил на приступ никакого внимания. Взгляд его, все еще немного расфокусированный, наконец отыскал магессу - та соизволила подойти - голова же теперь пыталась вместить и понять, о чем говорит эта сумасбродная женщина.
  "Победа? И даже так?.."
  Известие казалось ему тем абсурднее, чем неожиданнее оно было. Он давно не одерживал побед - не мелких и преходящих, а стоящих, как полагается: с захваченными крепостями и легионами павших противников. Самсон попытался было усмехнуться, но потрескавшиеся губы среагировали на это ярым протестом.
   - Водх-хы, - прокряхтел он, мечтая в эту секунду о ведре, доверху наполненном живящей влагой. Так что, когда губ его коснулась едва смоченная тряпица, храмовник даже не стал сдерживать ругательств.
  В том, что таким его видел Мэддокс, не было ничего постыдного: за свою недолгую жизнь усмиренный успел "насладиться" и видом Самсона пьяного, и раненого и под страшнейшей ломкой. Но вот тевинтерка... еще один козырь в ее арсенал издевок, будь она неладна.
  Уставившись в потолок, генерал позволил Мэддоксу проинспектировать свои раны. Лишь раз скосил глаза на собственную грудь: бинты, сплошь бинты, не разглядеть и полоски кожи. Только кристалл - алый, пульсирующий - под самыми ключицами пробивался сквозь повязки.
   - Зачем пришла, Кальперния? - наконец, произнес он, и в голосе его было больше усталости, чем злобы. - Уверен, тебе есть, о чем позаботиться. Послать Старшему добрые вести, к примеру?
  На мгновение в голосе промелькнул отголосок презрение - та его часть, что он испытывал в отношении древнего божества. Храмовник замолк, но никто, вроде бы, ничего не заметил. Или, по крайней мере, не подал виду.
  "Давай, Самсон. Проваляйся в бреду еще недельку-другую, и не такие крендели выписывать начнешь".
   - Сколько мне еще оставаться... так, Мэддокс?
  Усмиренный, закончив обследование ран, вновь накрыл его одеялом - разве что, демон подери, не подоткнул! - и монотонно произнес:
   - Две недели, в лучшем случае, одну. Все заживает довольно быстро. Вас ранило в живот, немного - в ноги...
   - ...а, так вот почему я их хреново чувствую...
   - ...и, вдобавок, легкое сотрясение. Не будете пытаться встать самостоятельно, и выздоровление пройдет быстрее.
  Пальцы скомкали простыню, и Самсон прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Он ненавидел бездействие. А за столько дней оно наверняка его убьет.

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi60.tinypic.com/70i8lc.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Отредактировано Логэйн Мак-Тир (10-08-2015 19:20)

Вслед за любой болезнью приходит немощность. За немощностью - апатия, обычно свойственная тем людям, чьи силы полностью уходят на борьбу с недугом. Самсон не был болен в прямом смысле этого слова: разорванные в мясо ноги, дыра в брюхе, пришедшийся по темени скрупулезно точный удар - за свою жизнь ему довелось испытать вещи и похуже, а боль храмовник старательно заливал целебным опием, на долгое время погружающим тело и разум в беспробудный сон.
  И, тем не менее, в свободные от беспамятства часы сознание храмовника мучила лихорадка. Нечто подобное он испытал еще в нищенские киркволльские годы, когда, спустя всего несколько дней без желанной дозы, тело его скручивали спазмы, а мысли расплывались, мешая бред с явью - чтобы несколькими часами позже, придя в сознание, он обнаружил себя в луже собственных нечистот. Как и тогда, удушающие оковы слабости не давали ему шевельнуть и пальцем, а странное, не свойственное ему обычно нежелание вникать в происходящее вокруг и с его людьми в частности казалось тогда единственно верным. Битва с собственным телом за выздоровление отнимала у него малейшие проблески интереса, вновь и вновь отбрасывая храмовника к незримой грани, за которой все повседневные тревоги становились несущественной ерундой. И пускай весь мир подождет.
    Он не видел снов, однако Песнь - не церковную, лириумную - слышал так же отчетливо, как ощущал свой перед нею трепет. Она тоже приносила боль. Но за болью этой скрывалось намерение не причинить вред, а удержать в сознании - как отец дает пощечину истеричному подростку. И чем громче, ярче звучала эта песнь, тем более отчетливой становилась потребность выпить, вылакать по меньшей мере ведро красной отравы. А от того, какие порции выдавали ему на деле, хотелось скулить и рычать, оправдывая за глаза полученный титул "шелудивого пса".
  Пару, а то и тройку раз он приходил в себя на достаточно долгий срок для того, чтобы разглядеть лица своих "сиделок".
  Поначалу это был Мэддокс. Округлое, бледное лицо усмиренного склонялось над ним, а пальцы оттягивали нижнее веко, щупали пульс - после чего не-маг удалялся куда-то и гремел склянками до тех пор, пока Самсон вновь не проваливался в небытие. Затем перед глазами встала искаженная страхом девичья физиономия. Признаться, он так и не вспомнил, что стало причиной тому наполненному ужасом крику, врезавшемуся в уши, а заодно и в память. Кристалл ли, кожу вокруг которого Самсон пытался разодрать в очередном приступе боли? Возможно.
  А потом была только Кальперния. Кальперния, Кальперния, дрянная сучка Кальперния. Он видел ее лицо сквозь застилавшую глаза дымку бреда, чувствовал длинные тонкие пальцы, вторгающиеся в рот, и царапающие нёбо ногти. Храмовник мог лишь обессиленно хрипеть, да что толку - тевинтерку и в лучшие дни было не отогнать "теплым" проявлением чувств.
  Долго ли, коротко ли, а к тому моменту, как Самсон по-настоящему пришел в себя, минула по меньшей мере неделя.
  Сначала он услышал голос. Собственно, голоса - реальные или порожденные измученным сознанием - в последнее время были единственными его собеседниками, однако на этот раз вместо ставшей привычною апатии храмовник испытал потребность как-то обозначить говорящему свое присутствие.
  Немного повоевав со слипшимися от сна ресницами, Самсон медленно приоткрыл глаза. И лишь обнаружив, что комната погружена в приятный полумрак, а свет проникает лишь через тонкую прорезь в занавесках, позволил себе оглядеться. Закутанная в серую мантию, фигура не могла не привлечь его взор.
  С трудом разлепив губы, храмовник шелестяще рассмеялся:
   - Почто снова ноешь, змеюшка? Старший милостью обделил?
  Лающий смех сменился надсадным кашлем. Когда же приступ сошел на нет, Самсон предпринял попытку приподняться - хотя бы на локтях - но уже через несколько бесплодных секунд подписаться в собственной беспомощности. Тяжело дыша от напряжения, он попробовал хотя бы приподнять руку.
  Что ж. Мелко трясущуюся, исхудавшую конечность рукой мог бы назвать разве что какая-нибудь остроухая немочь. "Да и то, если ей за это приплатить".
  Болезненная веселость Самсона тут же сошла на нет. Откинувшись на подушки, он поднял на магессу тяжелый, раздраженный взгляд.
   - Я хочу увидеть своего заместителя. Надеюсь, он не подох во время взятия крепости?
  Разумеется, на языке вертелся и десяток других, куда более насущных вопросов, начиная с: "Зачем, твою, женщина, мать ты приходила сюда все это время и пыталась ли хоть раз меня прикончить?" и заканчивая: "Сколько дней уже прошло?" Однако, зная Кальпернию, он возлагал надежды на то, что в порыве праведной ненависти та сама обрисует ему всю ситуацию.

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi60.tinypic.com/70i8lc.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Отредактировано Логэйн Мак-Тир (11-08-2015 21:19)

В обращенном на Кальпернию взгляде сквозило недоумение вкупе с предчувствием чего-то дурного. А ведь казалось бы, все шло, как обычно. Кальперния шипела, он огрызался, и оба они находили в этом если не возможность попрактиковаться в остроумии, то, по крайней мере, хороший метод снятия стресса. Однако некая фальшь, неуловимая для храмовника, все же присутствовала и в лице, и во взгляде тевинтерки.
  Возможно, будь он чуть более чуток или попросту внимателен, то сумел бы уловить отпечаток глубокой усталости за ехидными комментариями магессы. К сожалению, чудо первого всегда было труднодоступно ему, а второе почти полностью атрофировалось ввиду общего недомогания и злости, которую из-за этого испытывал Самсон.
  Однако как-либо ответить тевинтерке он не успел. Только уголки губ чуть дернулись, раздвигаясь в язвительной улыбке - да так и застыли, словно примороженные колдовством.
   Неделя? Отчеты? Сроки? Корифей, трахнутый на всю голову бог, и его бессмысленные приказы? На фоне возникшей из ниоткуда склянки лириума неважным показался даже долгожданный захват крепости.
  Он практически слышал, как алая, словно рубин, жидкость за мутным стеклом мягко напевает ему о своем присутствии.
   - Дай, - только и молвил Самсон, и в слове этом придушенный хрип слился с просящим шепотом. От самого же себя вдруг стало до того противно, что храмовник по-звериному оскалился, вжавшись в кровать и напряженно следя за манипуляциями чародейки. До этого он знал, что в беспомощности своей почти полностью зависим от ее воли. Но истинное понимание пришло только сейчас.
   "Она играет с тобой. Борись, сука, борись!"
  Но, само собою, в призыве этом было не больше смысла, чем во всем другом.
  Голод был почти осязаем. Не страшен и даже не смертелен - осязаем. Он дразнил ставшее вдруг предельно чувствительным, как оголенная плоть, сознание храмовника, выжигая на нем призрачные метки. И там, на пределе, Самсон боролся между рациональной необходимостью принять дозу из рук Кальпернии и упрямым нежеланием в чем-либо поддаться этой тевинтерской выскочке.
  Магесса что-то говорила, и Самсон попытался сфокусировать на ней взгляд. Предчувствие неправильности происходящего росло в геометрической прогрессии, и он мало чем мог этому помешать. "...Больше положенного..." - мелькнуло и исчезло, растворилось в еще не до конца оформившейся, но уже хорошо различимой песне.
  Преследующие его в бессознании кошмары начинали сбываться.
   - !.. - вместо запоздалой ругани из горла вышел только придушенный хрип. А в следующую секунду пальцы Кальпернии пугающе ласково коснулись щеки...
  Самсон не видел, сколь глупыми выглядели со стороны его потуги сбросить хватку магессы. Дрожащая рука храмовника раз за разом поднималась в попытке отвести руки женщины от своего лица, и каждый раз попытка оборачивалась тем, что он не мог даже толком причинить ей боль. Только сжимал без пользы пальцы вокруг тонкого запястья и тихо ненавидел себя за невозможность что-либо предпринять.
   "Чтоб тебя подбросило да так и оставило, да выебало гарнизоном!" - злился, ненавидел и, постепенно, смирялся Самсон. И пил. Пил, чтобы выжить - а по-другому было невозможно.
  Наконец осушив сосуд и прикрыв глаза, чтобы не видеть триумфа на лице магессы, он с мрачной усмешкой пробормотал:
   - Твою. Мать. И так теперь каждый день? Может, лучше сразу добьешь меня, змеюшка?
  Грудь храмовника тяжело вздымалась и опадала, а сам он чувствовал себя так, словно только что побывал в схватке с ядовитой виверной.
 

  На следующий день ему все-таки дали увидеть своего заместителя. Выглядел парень неважно - бледное, осунувшееся лицо красноречивее всяких слов говорило о том, сколько проблем сейчас несет тот на своих плечах, начиная от вопросов продовольствия и заканчивая примитивными субординации. Слава всему сущему, ни Инквизиция, ни Неварра пока не пытались предъявить на форт свои претензии. Затаились, заразы.
  Самсона, наконец-то, поставили в курс дел, чему после вчерашней "беседы" с магессой он был положительно счастлив. Выслушав заместителя и снабдив его ворохом ценных указаний, храмовник надиктовал тому письмо для Старшего. Если ему предстоит еще, как меньшее, неделю проваляться в таком состоянии, то пусть это время будет потрачено с пользой.
  Единственным, что все-таки омрачало более-менее приподнятый настрой Самсона, были грядущие визиты магессы. С ними стоило смириться. Принять, как должное, особенно с учетом того, что та же самая магесса навещала его еще бессознательного, и никаких смертельных неудобств он после этого не испытал. Однако - будь проклята воспитанная Орденом демонова паранойя! - Самсон буквально всеми фибрами души ощущал, с каким злорадством Кальперния делает визиты к нему регулярными, а "кормление с рук" - регулярным же ритуалом.
  Все, что мог в таких случаях Самсон, это недобро сверкать глазами, да материться, едва неприятная процедура подходила к концу. А позже он проглотил и это. Присутствие Кальпернии стало чем-то обыденным, и он даже приноровился читать донесения в ее присутствии - как читал их еще при своем заместителе. Странно, но Кальперния почти совсем не мешала, и даже приятно отвлекала подколками, когда Самсону требовалось как-то отвлечься. Что, естественно, не искупляло недостатков тевинтерки, но хотя бы сделало ее относительно терпимой.
  Разве что Мэддокс - верный Мэддокс - все еще оставался лучом света в этом темном царстве, и его общество храмовник предпочел бы всяким другим. Однако, что показательно, в усмиренном нуждался не только некогда единственный его друг, но и с десяток венатори. Тот приходил к Самсону, когда только выдавалась возможность, проверял состояние организма, поил лириумом и уходил. До следующего визита.
  Которые, к слову, становились все реже и реже.

   - Я вполне могу встать самостоятельно, и мы оба прекрасно это знаем, так что оставь свои доводы для кого-нибудь другого. Ебать твою через колено, Кальперния, какое. Тебе. Дело. Если я приложусь харей о пол?
  Болезненно цепляясь за свою гордость - а также за спинку кровати - Самсон с недоброй ухмылкой глядел на Кальпернию. Проклятая чароплетка! Ему уже удалось принять сидячее положение и он как раз собирался встать, когда та буквально ворвалась к нему с внеплановым визитом. И вот уже какое-то время они спорили о такой ерунде, как разрешить ли ему опробовать ноги без сторонней поддержки.

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi60.tinypic.com/70i8lc.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Отредактировано Логэйн Мак-Тир (16-08-2015 19:13)

- Кальперния... - угрожающе начал Самсон, и замолк, в напряжении глядя на магессу. Внутри него как раз происходила нешуточная борьба между желанием прекратить этот балаган, приказав стоящей у входа охране выпроводить надоедливую тевинтерку, и пониманием, что это нужно просто перетерпеть. Как наводнение или, скажем, чуму. Когда Кальпернии что-то приходило в голову, она от своего не отступала.
  Наконец, нарушив отчего-то неловкую тишину, Самсон устало вздохнул:
   - Что угодно, лишь бы избавиться от твоего назойливого присутствия. Все, что угодно.
  Само собой, то, что так легко слетало с языка, разум отказывался воспринимать столь же быстро. Когда магесса приблизилась вплотную к нему, помогая подняться, руки по инерции пытались оттолкнуть от себя "помощь", а взгляд покрасневших, со вздутиями мешков под ними, глаз метал громы и молнии. Даже спустя столько времени он старался по максимуму справляться с этой "проблемкой" самостоятельно. Расписываться в собственной слабости категорически не хотелось.
   "Однако вот он, ты, идиот, возомнивший, что неуязвим".
  Храмовник прислушался к своим ощущениям. По всему выходило, что самобичевание у него получилось паршиво - ничто внутри и не вздумало дрогнуть. Однако выводы, волей-неволей, делать пришлось.
  С кряхтением, достойным стариков, Самсон оперся о спинку кровати и поднялся на ноги. Осторожно отпустив свой "костыль", придерживаясь рукой за плечо Кальпернии, он сделал шаг. Второй.
  Он не спешил преждевременно ликовать - слишком много повидал на своем веку вот таких, слабых, чьи ноги напоминали скорее палки, нежели подходящую опору. Не прошло и пары мгновений, как сквозь конечности током прошла судорога слабости, и они опасно подкосились.
  Навались он на Кальпернию всем весом, не исключено, что уже в следующую секунду они оба распростерлись бы на полу с разными степенями ушибов. Однако - спасибо не до конца атрофировавшейся реакции! - храмовник успел перенести равновесие, тем самым отчасти облегчив тевинтерке задачу. Они оказались довольно-таки близко друг к другу. Глубоко вдохнув через рот, Самсон почувствовал слабый аромат духов, смешанный с мускусным запахом пота.
  До кресла он ковылял в таком напряжении, будто от одного неверного шага земля могла уйти у него из-под ног.
   - Если это все же произойдет, - наконец, отдышавшись, произнес он. - Боюсь, Старший найдет себе не такого "ломкого" генерала. И что же ты будешь делать, если на мое место придет, скажем, Кэрролл? - угадав в выражении лица магессы отвращение, Самсон ядовито улыбнулся. - Способный мальчик, не правда ли? Но до чего импульсивный. Боюсь, он так и не сумеет привыкнуть к твоему, кхм, "юмору", змеюшка.
  Он помолчал. Наверное, только так они и терпели друг друга. Известное зло - оно совсем не то же, что зло безызвестное.
  Взгляд его невидяще скользнул по чашке чая, по окну, во двор. Всего несколько шагов, а он уже чувствует себя так, словно пробежал вокруг Теринфаля в полном обмундировании. Невесело хмыкнув при воспоминании о покинутом доме - мрачном, затхлом, но все-таки доме - он не сразу обратил внимание на то, что ему был задан вопрос.
   - А? - он взглянул на Кальпернию, и его только ставшее относительно спокойным лицо вновь исказила усмешка. - Совсем сбрендила, Кальперния? Иди лучше проспись и не задавай людям нелепые вопросы.
  Еще несколько секунд он продолжал улыбаться, не до конца понимая, что магесса спрашивала серьезно. Когда же это все-таки до него дошло, он не удержался от глубокого вздоха.
   - Откровенность за откровенность, - наконец, произнес он. И, не дожидаясь согласия женщины, продолжил - худые, с выпирающими костяшками пальцы его при этом сцепились в замок. - Ты веришь в свободу выбора, Кальперния? Нет, я не имею ввиду ту забористую чушь, что ты впариваешь своим выкупленным рабам. Я говорю о реальной возможности выбирать и быть в ответе за свой выбор.
  Храмовник снова отвел взгляд, досадуя, что вообще не послал магессу куда подальше с ее высокодуховными вопросами, и снова выглянул во двор. На скорую руку слепленные манекены сейчас почти пустовали, не радуя сердце командира трудящимися в поте лиц солдатами. Недовольно прицокнув языком, храмовник вновь вернул свое внимание Кальпернии. Тема рабства всегда была для нее болезненной. И он не был уверен, что поступил правильно, подняв ее сейчас. В другое время, в другом месте - пожалуйста. Но не тогда, когда сил в нем не больше, чем в пятилетнем ребенке. Внутри всколыхнулась волна ничем не объяснимой злости. Пора была заканчивать с этим трагикомическим дерьмом.
   - За что, говоришь, я рискую своей жизнью? За то же, за что и ты. Возможность сделать что-то правильно. Я не верю во всю эту гальматью про "лучший мир". Но знаю, что, если на людей долго давить, если держать их под постоянным контролем, как псов на цепи, - он скривился. - Они рано или поздно взбунтуются. Не будь это я - был бы кто-нибудь другой. А так у меня есть возможность еще хоть ненадолго продлить свое существование... и, быть может, увидеть, чем все это кончится.
  Только сейчас Самсон заметил, что пальцы его сжались в кулаки, и тут же их расслабил. Выдохнул, приводя мысли в порядок. Было понятно, что он чересчур разговорился - опасно разговорился с той, для которой Старший был неким недостижимым идеалом, отголоском величия, к которому должна стремиться ее ненаглядная страна. А он тут, понимаете ли, травит байки о своей неприступной меркантильности и совершенном равнодушии к возложенной на них "высокой миссии". Браво, Самсон. Осталось только дождаться, когда магесса побежит строчить письмо своему возлюбленному магистру.
  От последней мысли вдруг стало до того неприятно и мерзко, что Самсон, лишь бы заглушить этот загадочный приступ горечи, решил довести дело до конца. Ну и демон с ним, о чем подумает магичка. На мужчину вдруг накатило странное, почти азартное веселье.
   - И, возвращаясь к вопросу о свободе выбора. Я не знаю, что она такое. Присоединяясь к Старшему, я лишь - "выбрал ту из сторон, которая была мне наименее мерзка" - рассчитывал смешать с грязью всех тех, кто был повинен моем - и моих собратьев - плачевном положении. Но знаешь что, змеюшка? Выбор, сделанный по наущению эмоций, и выбором-то не назовешь.
  Тут впервые за долгое время он улыбнулся:
   - Мои ребята ищут для себя лучшей жизни - те из них, кто еще сохранил свой разум. А я просто помогаю им в этом благородном деле. Кто посмеет меня в этом обвинить?
  Храмовник повел головой, разминая затекшую шею. Мысли о том, что своей "праздной" болтовней он лишь навлечет на себя гнев Корифея, вдруг оставили его. Поэтому он и решил не останавливаться на достигнутом, добив Кальпернию прямым:
   - А ты-то? Была в Тевинтере рабыней, а теперь надеешься стать его госпожой?

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi60.tinypic.com/70i8lc.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]

Отредактировано Логэйн Мак-Тир (18-08-2015 22:32)

Происходящее казалось забавным. Бездумным, невозможным, глупым, самонадеянным... храмовник как будто наблюдал за собой со стороны. Вот он сидит, откинувшись на обитую чехлом спинку кресла, и с напряженным вниманием слушает откровения магессы. Вот Кальперния, шипя, как самая настоящая гадюка, говорит ему о том, чего за ней не заподозрил бы и он сам. О вопросах веры и власти. О политике и глупости людей. О себе, в конце концов - и, конечно же, своей ненависти.
  Конечно, в благородных намерениях Кальпернию сподобился бы заподозрить только тупой. И она действительно ненавидела. Вот только совсем не то, о чем думал Самсон.
   "И куда же подевалась эта показная ненависть ко всему живому и прогрессивному, что ты так рьяно демонстрируешь своим венатори? Хех. Да я и сам-то, гляньте! Осталось только начать подбирать бездомных щенят".
  Самсон сбросил морок и взглянул на магессу под новым, до этого ему неизвестным углом. Откровенность Кальпернии оставила после себя странный, беспокойный осадок. Словно то, что взаимными откровениями они выдернули один другого из круга взаимных прений, делало невозможной саму идею - притворяться, словно ничего и не произошло.
  Но, собственно... почему бы и нет? Храмовник потер щетинистый подбородок. В конце концов, они оба - взрослые люди, и имеют право сбросить маски хотя бы перед самими собой. И что поделать, коли один из них полностью зависимый старый вояка без будущего, а вторая - бывшая рабыня с амбициями магистра?
  Каждому свое.
   Уже изрядно перемоловшие друг другу кости, они походили на двух псов, сцепившихся за течную суку Истину. С этим разговором пора было заканчивать, пока их и без того напыщенные речи не переросли в бессмысленный фарс. Слова храмовника, когда он заговорил, прозвучали неожиданно жестко:
   - Пути Старшего неисповедимы - как и Создателя. Да и откуда тебе - ТЕБЕ - подери тебя Архидемон, знать, награда ли это или проклятие?! Вы, маги, слепо шарите в поисках силы, истоков которой даже не понимаете, а потом плачетесь, что этой самой силой ударило не в вас!
  Самсон замолк, поняв, что смысл фразы применим и к нему тоже. С губ сам собою сорвался вздох.
   - Я вижу, мы бы с радостью поменялись друг с другом местами. Не так ли, змеюшка?
Наверное, впервые за долгое - если не просто впервые - время в данном им магессе прозвище не прозвучало ни ехидства, ни оскорбления. Только усталость.
  Самсон уставился на свою чашку невидящим взглядом. Когда же он вновь посмотрел на Кальпернию, лицо его выражало уже давно ставшую привычной насмешку.
   - Давай договоримся так. Сейчас ты доводишь меня обратно до кровати, я же взамен избавляю тебя от своего общества. Выгодный бартер, как ни крути.

[NIC]Самсон[/NIC][AVA]http://oi60.tinypic.com/70i8lc.jpg[/AVA] [STA]boogieman[/STA]