Заходя в башню, Солона была полна решимости. Присутствие Искателей внушало уверенность, а желание разобраться во всем происходящем неумолимо двигало ее вперед. И поначалу, осматриваясь вокруг, Амелл не теряла присутствия духа. Она внимательно оглядывалась по сторонам, отмечая странные следы на полу, отпечатки чьих-то сапог. Когда они поднялись на верхние этажи, где, предположительно, располагались комнаты старших чародеев, Солона покачала головой. Кто-то здесь явно что-то искал, причем искал очень дотошно и тщательно. Она не стала углубляться внутрь помещений, ограничившись беглым осмотром. Если здесь и было что-то важное и значительное для их расследования, те, кто устроил такой погром, уже наверняка это забрали с собой.
В подвале башни Амелл не планировала обнаружить ничего полезного. Вряд ли хасмальский Круг отличался разительно от ферелденского, на нижних этажах которого хранились артефакты, различная магическая утварь и филактерии адептов, еще не прошедших Истязания. Поэтому по скользким от сырости ступеням Солона спускалась быстро и решительно, думая, что готова ко всему.
Но к подобному зрелищу нельзя было приготовиться заранее. Взгляд целительницы напоролся на ровные ряды обгоревших тел, и Амелл замерла на месте, не в силах больше сделать ни шага. Не трудно было догадаться теперь, что стало с магами. Они никуда не уходили, а погибли здесь, в стенах башни, сожженные, возможно, заживо. От вида многочисленных тел перед глазами невольно всплыли события десятилетней давности - вспомнилось восстания Ульдреда и тот кошмар, в который превратился Кинлох. Но даже после беспорядков и после того, как было использовано Право Уничтожения, в Круге Ферелдена оставались маги – и Амелл была тому подтверждением. Здесь же… трупов было столько, что казалось, будто пережить пожар не мог никто.
Голос Кассандры доносился до остолбеневшей Солоны словно сквозь вату. С десяток секунд прошел прежде, чем целительница осознала смысл ее слов. Первым порывом было ослушаться, двинуться вперед, вглядеться в обгоревшие лица погибших. Но вряд ли бы это принесло хоть сколько-нибудь значительные результаты, и, хотя Амелл была женщиной привыкшей и не к таким зверствам, лишний раз подвергать свою психику такому давлению не было смысла. Поэтому она рвано кивнула, повернулась и, едва переставляя ноги, двинулась прочь из подвала. Каждый следующий шаг давался ей легче, как будто с каждой пройденной ступенькой отпускал тяжелый груз. Под конец целительница уже едва не бежала, стремясь поскорее подняться наверх.
В главном холле она остановилась и прислонилась к покрытой сажей стене, не слишком заботясь и чистоте своей одежды. Затем и вовсе опустилась на корточки, боясь, что ноги ее не выдержат. К горлу подступал комок – не от омерзения, а от обиды и злости. Солона заставила себя дышать глубоко, полной грудью, чтобы постепенно успокоиться. Взгляд ее бездумно блуждал по полу, цепляясь за следы подошв, смазанные черные полосы, за обрывок бумаги, торчащий из-под упавшего на бок стола. Амелл бы не обратила на него внимания, если бы не заметила выведенного слегка поблекшими чернилами имени.
Целительница поднялась на ноги, неторопливо приблизилась, не отводя от пергамента взгляда, словно боялась, будто он исчезнет. Вытащив его из-под стола, она внимательно вчиталась в слова.
Моя дорогая Вивьен!
Корю себя за то, что не прислушалась к твоему совету раньше. Ситуация в городе становится хуже день ото дня - после того, что случилось на Конклаве, люди стали еще более нетерпимы к магам, обвиняя нас во всех бедах и точно забывая о том, что эту войну развязали две стороны. Любая неприятность, случившаяся в Хасмале, ставится нам в вину, и возле башни все чаще появляются разъяренные жители, предлагающие избавиться от "этой скверны" раз и навсегда. Рыцарь-командор Моррис и его люди продолжают исправно исполнять свой долг, и я поражаюсь стойкости этих рыцарей, но даже они понимают: если в Круг нагрянет толпа линчевателей, сорок храмовников не смогут защитить нас. А бургомистр отказывается выделить стражу для охраны башни - не хочет настраивать против себя жителей, и его можно понять.
Только промыслом Создателя можно объяснить неожиданную помощь, пришедшую с востока. Принц Старкхевена любезно предложил новый кров храмовникам, а нам он позволит отправиться в Орлей, чтобы присоединиться к прочим лояльным магам, которые не желают участвовать в этой нелепой войне. Передать тебе не могу, дорогая Вивьен, как я рада тому, что эти недели, проведенные в страхе, наконец, закончатся. Пусть даже я испытываю некоторую тревогу - нельзя закрыть глаза на определенную репутацию правителя Старкхевена и его отношение к чародейской братии. Поговаривают даже о публичных казнях магов на улицах его города, но мне хочется верить, что это лишь досужие сплетни, призванные вселить страх в отступников.
Как бы то ни было...
Солона перечитала письмо дважды, выискивая зацепки и подсказки. Впрочем, самый очевидный намек – и не намек даже, а вполне себе сказанный прямым текстом факт – лежал на поверхности. Не составляло труда догадаться, что письмо было написано рукой Первой чародейки, и Линда, видимо, попросту не успела его отправить.
Амелл не терпелось поделиться находкой с Искателями, но возвращаться в подвал с трупами она не решилась, поэтому остановилась у ступеней и принялась ждать.
