Вы спросите - на что это похоже?
Но Нивеллен и сам не мог ответить на этот вопрос. Сквозь пелену слез, катящихся градом из его красных, вспухших глаз, он чувствовал, как распирает его изнутри магический поток. Гнев, отчаяние, сочувствие - смешались в нем в единый узел, выжигая все остальное огромным невидимым солнцем.
Он не боялся. Не боялся больше, охваченный только одной единственной мыслью, самым сильным в своей жизни желанием - помочь.
И как никогда прежде, он понимал, что больше никто не сможет.
Сквозь чудовищную боль, эльф заставил себя приподняться над землей. Он просил себя не смотреть вниз, на свои ноги, но все равно взглянул и сдавленно заскулил, сжимая зубы так, что скулы побелели, выделяясь на его лице двумя острыми векторами. Он харкает темной кровью, приподнимаясь и вставая, надеясь, что вспоротая в икрах нога прослужит ему хотя бы еще немного.
Совсем чуть-чуть.
Нивеллен плохо различает, что творится вокруг. И крики, звон клинков доносятся до него будто бы издали. Ничего для него не имеет значения, он просто должен.
Хромая, подволакивая за собой левую ногу, он уцепился сначала за ствол одного дерева, потом обнял другой, стараясь не сползти по нему вниз, не потерять раньше времени сознание. Но идти было недалеко. Всего несколько шагов, тянущихся в бесконечной агонии.
Рядом с распростертым телом стража он рухнул наземь, не в силах больше сдерживать горестный вой и разрыдался, подтаскивая к себе истерзанное бездыханное тело.
Он выл как зверь, беспорядочно разглаживая пальцами тканевые вставки стражевского доспеха, цепляясь за вымоченное в крови железо. Его подбородок дрожал, а потрескавшиеся губы сами повторяли: «Нет! Нет-нет-нет...»
Страж не дышал.
Нивеллен ткнулся лбом в грудь человека и накрыл ладонью рану в боку, чувствуя, как чужая кровь сочится на его пальцы, обволакивая их теплом. Он позабыл обо всем. Забыл о том, что стражи еще сражаются. Забыл о том, что им, наверняка, тоже нужна его помощь. Ничего не имело для него больше значения.
Он глубоко вдохнул, выдыхая со свистом, лишь каким-то чудом выравнивая свое паническое, сбитое дыхание и закрыл глаза, чувствуя, как накатывает поверх него титаническая усталость.
Он прислушался. Не к тому, что происходит вокруг. Он прислушался к течению магических потоков, оплетающих мрачный, хмурый лес. Прислушался к звону дождя, барабанящему по спине. Нивеллен чувствовал, как его заполняет Сострадание.
Она просочилась сквозь приоткрытую дверь в его сознание, затекая белесым дымком, заполняя голову и вытекая резким, ярким светом через его глаза. Эльф на миг забыл - как дышать, а следом вскинул голову, чувствуя, как уже не по его воле чужая сила запирает дыхание, зажимает горло в тисках.
Она отозвалась жжением внутри, скручивая все его внутренности своим инородным «я», захватывая его тело и растворяя сущность мага в болезненной горечи.
Он больше не чувствовал боли.
Смотря на человека, недвижимого, наблюдающего за серым небом со спокойствием холодного камня, он ощущал только всепоглощающую печаль. Нежность. И безмерную любовь. Любовь Сострадания плескалась в нем, как необъятное море. И ее сила, мерными толчками вливающаяся в тело мага из Тени и грозящая разорвать его на куски, тянулась к стражу.
- Живите, Логэйн. - произнесли губы эльфа голосом, ему не принадлежавшим и ладони целителя накрыли человеческое лицо, впуская магию в его бедное, покалеченное тело.
Магия заполнила и его, за какие-то секунды, жалкие мгновения, с ужасающей скоростью затягивая раны, забирая с кожи ссадины и синяки.
Нивеллену кажется, что все это тянется сущую вечность. Не отдавая себе отчета, он стонет от боли, едва сдерживая безумные крики, опасаясь, что Сострадание выжжет все внутри него и почувствовав, как она оставляет его разум, обессиленно обмякает, отползая и сворачиваясь в комок.
- Живите, пожалуйста, живите. - бормочет он, сотрясаясь в рыданиях - недолго, пока голову его не заполняет опустошающая тьма.